Когда Герман Сергеевич добрался наконец домой, его встретила невестка по имени Лиля.
— Что это вы так долго? Тут телефон надрывается без перерыва, как оглашенный!
Телефон и сейчас звонил. Герман Сергеевич шагнул вперед и выдернул вилку из штепселя.
— Сначала свист, — усмехнулся Герман Сергеевич, — теперь звон!
В комнату влетел тот самый конфликтный мальчик.
— Дед, я жутко развратный! Я могу за один раз съесть кило мороженого!
Дед погладил его по голове.
— Леша, уйди к себе! — потребовала мать. Мальчик, естественно, и не подумал уйти. — Какой ты стал неуправляемый. — И выпроводила ребенка.
— Ты, Лиля, все-таки зря… эту, я тебе уже говорил, Зою Павловну, от внука отлучила, — неожиданно сказал Герман Сергеевич. — Беспощадно это… А время придет, мальчик все равно узнает…
Лиля выпрямилась всем телом.
— Я тут замучилась с хозяйством, с ребенком, а от вас никакой благодарности. Хотя я готовлю, убираю, утром вожу ребенка в детский сад…
— Я же тебе не раз предлагал отвозить…
— Не хочу одолжаться! Вы не шофер, вы футболист! В министерстве моем целый день, конечно, делать нечего, а все равно сиди изучай потолок, а мне надо изловчиться, чтобы всем вам за продуктами…
— Но мы с сыном тоже покупаем… — опять вставил Герман Сергеевич. Он сам не заметил, как перешел к обороне.
— А вы оба обладаете удивительной способностью покупать именно то, что не нужно! — едко усмехнулась Лиля. — После работы опять в детский сад…
— Ну так отдала бы на пятидневку…
— Как в ломбард на хранение? Вам легко говорить — это не ваш родной внук. Вот вы и ходатайствуете за эту… Может, вы в нее влюбились, а? — добавила она с насмешкой. — В ваши легкомысленные годы?
— Несправедлива ты, Лиля! — выдержке Германа Сергеевича можно было позавидовать. — И ко мне, и к ней!
Тут Лиля заулыбалась во всю ширь и стала неотразимой.
— После сегодняшнего, я по телевизору глядела, вы лучше про справедливость помалкивайте! А ей пойдите и скажите, нет, вы обязательно пойдите и скажите — я ее давно вычеркнула! И скажите, что я не могу ненужными встречами с бабушкой травмировать ребенка…
В дверь позвонили.
— Нету меня! — Герман Сергеевич поспешно скрылся в глубине квартиры. — Уехал! Умер!
Лиля открыла Михалеву, соседу по гаражу.
— Нету его! Уехал!
— Деда! — в коридор выскочил ребенок по имени Леша, воспитанный на уважении к правде. — К тебе пришли!
Герман Сергеевич вновь появился и молча проследовал к выходу.
— Послушай, что там стряслось? — начал было Михалев, но Германа Сергеевича и след простыл.
Дома у Зои Павловны раздался требовательный звонок. Зоя Павловна отворила дверь, увидела Германа Сергеевича и ахнула:
— Это вы? Какой ужас!
Герман Сергеевич опешил.
— Я же совершенно ненамазанная. Все морщины лезут. Вы пришли к женщине…
— Не к женщине, а к вам! — Герман Сергеевич был не в духе.
— Спасибо!
— Чтобы покончить с вами раз и навсегда!
— Значит, поэтому вы на меня волком смотрите? Кто вас довел до волка, я или футболисты?
— Вместе! — откровенно признал Герман Сергеевич. — Мне надоело, что вы все время возле меня мелькаете, что я из-за вас с невесткой ругаюсь. Она приказала, чтоб я обязательно к вам пришел и сообщил, что она вас вычеркнула!
У Зои Павловны запрыгала нижняя губа, и Зоя Павловна ее прикусила.
— Тогда на окончательное прощание выпьем чаю. У меня есть ананасовый джем!
— Нет!
— Да! — почти крикнула Зоя Павловна. — То я не женщина, то я с футболистами заодно, то вы хотите со мной покончить! Снимайте плащ, живо! Вы человек или кто?
— Ну, если на окончательное прощание… — Герман Сергеевич снял плащ, оставил его на вешалке и проследовал в комнату. В комнате сразу увидел большую фотографию внука и сел так, чтобы быть к фотографии спиной.
Чай пили молча.
— Что вы так на внуке зациклились? — вдруг сказал Герман Сергеевич.
— Стойте! — тоже неожиданно вскрикнула Зоя Павловна. — То есть, сидите и ждите!
— Чего? — испуганно спросил Герман Сергеевич.
— Господи, как просто, — улыбнулась Зоя Павловна, — элементарно и примитивно! Сейчас я соберусь с мыслями, точнее, с одной пустяшной мыслью. Вы любите стихи?
Герман Сергеевич поглядел на Зою Павловну настороженно:
— Не знаю.
— Я так и думала. Когда мне нужно взять себя в руки и сделать волевое усилие, я прибегаю к стихам… — И прочла:
Герман Сергеевич молчал несколько изумленно.
— Японские стихи, — пояснила хозяйка, — я их обожаю! Или вот:
Герман Сергеевич решительно поднялся:
— Конечно, с крабом, с кем же еще…
— Куда же вы? — голос у Зои Павловны звенел. Голос стал счастливым. — Вам нельзя уходить, вам надо вступить со мной в тайный сговор!
— Во что вступить?
— Понимаете, вы полюбите гулять с внуком, а мне станете тайно сообщать маршрут! И я буду случайно попадаться вам на дороге. У вас будет сплошная невезуха — в какую сторону ни идете, всюду наталкиваетесь на меня! Поняли?
— Нет!
— Это в качестве оправдания, если дойдет до нее!
— Значит, толкаете меня на обман?
— Это не я вас толкаю, а футболисты!
И тут Герман Сергеевич неожиданно включил телевизор. И раньше чем появилось изображение, заговорил диктор: «…нападающий был остановлен недозволенным приемом, и судья совершенно правильно…»
— Нет, неправильно! — Герман Сергеевич в сердцах выключил телевизор как раз в тот момент, когда сам возник на экране. — Любят у нас, чтобы все гладенько.
— Что вы из-за чепухи шебаршитесь. Подумаешь, футбол!
— Его смотрят миллионы!
— Пусть. Но какое имеет значение?…
— Честность и объективность всегда имеют…
— Вот и устраивайте мне свидания с внуком, — не дала договорить Зоя Павловна, — для объективности!
— Травмировать мать, травмировать ребенка, себя тоже! — вырвалось у Германа Сергеевича. — Что я, с ума сошел?!
— Почему бы нет? — спокойно высказалась Зоя Павловна. — Оставаться нормальным, гоняя по полю в черных трусах, это в вашем-то возрасте…
Герман Сергеевич шагнул в коридор, рванул с вешалки плащ, отпер дверь и побежал вниз по лестнице. Зоя Павловна припустилась следом:
— Бегите! Вы же для чего-то по утрам тренируетесь в беге!
Герман Сергеевич выбежал во двор, где оставил машину, открыл дверцу, как вдруг появился длинный жилистый парень с лицом будущего уголовника и громко спросил:
— Вот ты где, голубец! Смухлевал, гнида судейская?
Герман Сергеевич не удостоил его ни ответом, ни тем более ударом, он сел в машину, однако…
Однако подскочила Зоя Павловна и вцепилась в парня обеими руками. На парне была надутая разноцветная куртка, и Зоя Павловна схватила его за куртку, там, где синее переходило в белое.
— Немедленно извинитесь!
— Бывшая барышня! — Парень оставался спокойным. — Ты меня лучше не тревожь! А куртку выпусти, импортная куртка!
— Извиняйтесь! — бушевала Зоя Павловна. — Или я вызову милицию!
— Зови, — поддержал парень. — Пусть они разберутся — сколько твоему старичку за это судейство в лапу сунули!
Осторожно высвободил куртку из рук Зои Павловны и ушел не торопясь.
— Почему вы молчите? — В бешенстве повернулась к Герману Сергеевичу Зоя Павловна. — Вас же оскорбляют!
— Судей часто оскорбляют! — сообщил Герман Сергеевич.