— И тогда, — продолжала Ириша, — Зоя Павловна прямым ходом выходит на внука. Тогда она опять ему бабушка! По-моему, вы бежите и дрожите.

— Нет, но близок!

— Какой вы, извините, непонятливый! Это же фиктивно! Вы только объявите, что поженились. Конечно, свадьбу придется сыграть, но, конечно, за счет Зои Павловны!

— Спасибо, что хоть даром! — с трудом вымолвил Герман Сергеевич.

— Но если какой-нибудь болван закричит «горько», вам надо будет разок с нею расцеловаться, но вы же спортсмен, стерпите!

Герман Сергеевич остановился.

— Передайте вашей Зое…

— Не передам, она ничего не знает. Это моя счастливая выдумка!

— Все это бред, оставьте меня в покое обе!

— Ни за что! — пообещала Ириша. — Я до работы буду сюда каждый день приезжать и ехать рядом, как живой упрек!

— Буду бегать в другом парке! — нашел выход Герман Сергеевич.

— А я вас отыщу! — Ириша стартовала и вновь поехала по дорожке рядом с Германом Сергеевичем, у которого не было сил убежать от велосипеда. — Я вас достану!

Когда у режиссера генеральная репетиция или премьера, режиссер становится невыносимым как для окружающих, так и для самого себя.

Всего этого Герман Сергеевич, естественно, не знал. Он не знал также, что в тот день, когда он на своем стареньком «Москвиче» подъехал к зданию клуба, была назначена генеральная. И когда в коридоре обнаружил Зою Павловну, сказал ей:

— Ну, здравствуйте! Вот, значит, прибыл…

— Ну и что? — услышал он в ответ. — Я занята! У меня генеральная! Ждите! — ответствовала Зоя Павловна. — Мне не до вас! — И закричала кому-то: — Шампанское не несут в руках, а обертывают салфеткой… Это вам не пол-литра!.. — Метнулась в зал и скомандовала: — Внимание! Начинаем!.. Товарищи артисты, приготовьтесь!..

Герману Сергеевичу делать было нечего. Он тоже вошел в зал. Уселся с самого краю, возле входа, и стал смотреть спектакль.

На сцене, естественно, началось чеховское «Предложение». А в зале начала смеяться директор. Она смеялась до слез, хлюпала носом, на голове прическа ходуном ходила, и все тело хохотало, даже ноги тряслись и выкручивались.

Потом вдруг директор разрыдалась, да так, что вскочила с места и, теряя достоинство, стремительно вышла из зала.

Испуганные, артисты смолкли.

— Что случилось? — вспыхнула Зоя Павловна. Она единственная даже не заметила исчезновения директора. — Вы забыли текст?

— Директор… ушла… — сообщил исполнитель роли Ломова.

— Неправда, она здесь! — в запале воскликнула Зоя Павловна. — Играйте дальше!..

Спектакль продолжался.

А уже потом, после окончания, Зоя Павловна стрелой промчалась мимо Германа Сергеевича и ворвалась в кабинет начальницы.

— Мне говорили, вы ушли… Я не поверила, а оказывается, вы действительно. В чем дело? Вам опять не нравится?

Директор снова чуть не расплакалась.

— Очень нравится. Я вас недооценивала… Это замечательный спектакль. Я ушла потому, что боялась — сердце не выдержит… Я вам достану путевку в ответственный санаторий, вы отдохните и приступайте к новой работе.

— Островский? — спросила Зоя Павловна.

— Нет! И современная комедия, я ее прочла, тоже ни в коем случае.

— Но она принесет людям радость.

— Пусть получают радость на работе от созидательного труда. Хотите, я вам достану две путевки? Я в коридоре на него натолкнулась, который за вами ходит…

Зоя Павловна стремительно вышла из кабинета и действительно обнаружила Германа Сергеевича. Он сидел в фойе и читал газету.

— Вот вы и дождались! — Зоя Павловна все еще пребывала в боевом настрое.

Герман Сергеевич встал.

— Я тут думал…

— О футболе? — вставила Зоя Павловна. — Натворили дел, исправить не хотите?

— Как?

— Не знаю. И продолжайте — зачем пришли?

— Ваша подружка, она повадилась со своим велосипедом чуть ли не каждое утро…

— Какая еще подружка?

— Не прикидывайтесь!

Зоя Павловна гордо выпрямилась.

— Выражайтесь точнее! Мне надо идти к артистам и сказать им открытым текстом все, что я о них думаю! А вы тут с каким-то велосипедом!

— При чем тут велосипед? Я, значит, о моей женитьбе… конечно, понарошку… — добавил Герман Сергеевич.

— Понарошку на ком?

— Понарошку на вас!

Реакция Зои Павловны была неожиданной. Зоя Павловна сразу погрустнела, сникла и сказала тихо, очень тихо:

— Не надо было мне вам досаждать! Вот вы уже решили, что я общедоступная, что на мне по-всякому можно жениться, даже понарошку… — И ушла.

— Да это совсем не мое предложение… — растерянно начал было Герман Сергеевич, но Зои Павловны уже и след простыл. Герман Сергеевич посерел лицом, круто повернулся и оскорбленно покинул клуб.

Зябким утром Зоя Павловна дежурила у окна на лестничной площадке, дожидаясь, пока покажется Лиля с ребенком и поведет к автобусной остановке, отправляя в детский сад.

Сзади Зои Павловны раздалось покашливание. Зоя Павловна обернулась и увидела старого знакомого — рыхлого, обрюзгшего мужчину, который на этот раз улыбался, и улыбка делала его даже симпатичным.

— Я продумал вашу ситуацию… Вот что вам нужно…

На руках он держал крохотного щенка.

— Розовый спаниель — уступлю по дешевке, можно сказать, за бесценок… вы забудете про все ваши неприятности, зато у вас появятся новые милые собачьи неприятности…

Зоя Павловна покивала ему головой, потом тоже улыбнулась, вспомнив что-то свое, и развела руками, отказываясь, и сказала при этом, подражая кому-то, и, надо сказать, похоже:

— Ну!.. Ну и ну!.. Ничего, все путем, нормально…

И ушла.

И только вышла на улицу, как увидела знакомый зеленый «Москвич», который выезжал со двора. Запрыгала, замахала рукой.

Герман Сергеевич увидел Зою Павловну, подсадил.

— Лешу высматривала, — доверительно сообщила Зоя Павловна, — из подъезда напротив, там у меня наблюдательный пункт!

— Здорово! — неожиданно для самого себя по-доброму оценил Герман Сергеевич и удивился тому, что обрадовался встрече. — Вам куда? В общем-то, сегодня я занят! — он вспомнил обиду и последнюю фразу произнес, как говорится, со смыслом.

— Не сердитесь за тогдашнее, — виновато улыбнулась Зоя Павловна, — у меня была неделя сумасшедшая. Когда генеральная и премьера… — тут Зоя Павловна выдержала паузу, но Герман Сергеевич не спросил, как прошла эта премьера, и Зоя Павловна вынуждена была продолжать: — Режиссеры находятся в невменяемом состоянии!

— Еду по делу! — своеобразно отреагировал на ее сообщение Герман Сергеевич.

— Поговорим по дороге? — с надеждой спросила Зоя Павловна.

— Еду далеко!

— Тем лучше, значит, будет возможность побеседовать подробно!

Герман Сергеевич внимательно поглядел на Зою Павловну, но кокетства не обнаружил, только решительность. Сначала ехали молча.

— Итак, — заговорила наконец Зоя Павловна. — На прошлой неделе вы неожиданно сделали мне предложение!

С перепугу Герман Сергеевич сильно нажал на тормоз. Обоих сильно встряхнуло.

— Еще разок вот в таком же роде, — Зоя Павловна с трудом перевела дыхание, — и вам уже не на ком будет жениться! — И продолжала, приходя в себя: — Но как же я за вас пойду, как вы сказали, даже понарошку, когда я ничего о вас не знаю — кто вы вообще такой, кроме того, что вы бегаете по полю в дурацких черных трусах? Вы должны мне рассказать о себе все, ничего не утаивая!

После этих слов Герман Сергеевич с трудом вписался в поворот.

— Что у вас за странная манера ездить? — удивилась Зоя Павловна, повалившись набок. — Или вы надеетесь меня угробить? Во поскольку вы ничего не хотите рассказать…

— Нет! — подтвердил Герман Сергеевич.

— Боитесь! У вас не биография, а неизвестно что! Может, вы в тюрьме сидели за бандитизм?!

Герман Сергеевич пустил машину прыжками.

— Вы с ума сошли! — закричала Зоя Павловна. — Пенсионер несчастный! Думаете, я не вижу, что вы бывший военный или моряк… Да не гоните вы так, вы не на маневрах!.. Я по походке вижу, по коротким фразам… а теперь вы лодырь, ни черта не делаете… Вот нашли себе веселое занятие — футбол, и все!