С мнением генерала Жолудева считались особенно. Ведь этот ветеран бомбардировочной авиации имел за плечами колоссальный боевой опыт. Он - воспитанник прославившегося в двух войнах лучшего пикировщика Советского Союза Ивана Семеновича Полбина. Под руководством Полбина он освоил сложнейшие маневры на бомбардировщике Пе-2 и разящими пикирующими ударами поражал самые труднодоступные цели.

После окончания Великой Отечественной войны Жолудев одним из первых советских летчиков освоил реактивный бомбардировщик Ил-28 и доказал огромные боевые возможности, заложенные в новом самолете.

Жолудев мечтает о таких бомбардировщиках, которые бы по скорости не уступали истребителям.

- Да, скоро и бомбардировщики с такими скоростями полетят, - успокаивали Жолудева товарищи, - так что ждать осталось недолго.

И вот создан первый сверхзвуковой бомбардировщик. Создан и получил хорошую оценку своим качествам.

Надо было готовиться к определению дальности полета самолета на дозвуковой и сверхзвуковой скорости. Как всегда, тому предшествует определение расхода топлива на заданных режимах полета. Таких полетов выполняется несколько. Они не связаны с большим риском и особой сложности не представляют, если не считать, конечно, максимальных и минимальных режимов, которые уже сами по себе требуют особого внимания.

В один из дней выполнялись именно такие полеты. Летный день уже подходил к концу. Солнце, склонившееся к горизонту, начинало огненным румянцем раскрашивать раскинувшиеся по небу кучевые облака. Погода не по-осеннему хорошая. Сухо. Тепло. Слабый ветерок приятно шелестит сухими листьями деревьев. Все это располагает к работе.

У самолета, готовящегося к полету, десятка полтора инженеров и техников. Дел у каждого много. Ведь все надо сделать добротно. Безопасность полета во многом зависит от этих неутомимых тружеников авиации.

Мы с Жолудевым, Соболевским и Халявиным стоим в стороне от самолета и слушаем последние указания ведущего инженера С. И. Блатова экипажу. Летчики, конечно, все уже знают наизусть, но Сергей Иванович строго и неотступно придерживается пословицы: «Повторение - мать учения».

- Федор Моисеевич, учти, - говорит он, - что в конце последнего режима топлива останется только на посадку, так что построй маршрут с таким расчетом, чтобы режим был закончен над аэродромом.

- Чуешь, Максимыч, - обращается к штурману командир.

- Чую, чую. Эти указания мне уже даже во сне снятся.

- Это хорошо, - вмешался в разговор Леонид Васильевич, - значит, понимаешь всю важность вопроса.

Через несколько минут подготовка машины к полету была закончена.

- Товарищ генерал, разрешите садиться в самолет и выполнять задание, - спросил Соболевский.

- Пожалуйста, мы вас будем ждать.

На посадку в самолет, запуск и выруливание на старт уходит несколько минут.

- «Черемуха», я - «Стрела», разрешите взлет.

- «Стрела», взлет разрешаю, - отвечает руководитель полетов.

Короткий разбег - и серебристая птица под большим углом к горизонту уходит ввысь.

На борту самолета полный порядок. Двигатель и все агрегаты работают нормально. Экипаж переживает чувство гордости за оказанное ему доверие.

Сильные руки командира крепко держат штурвал. Много различных типов самолетов поднимал Федор Моисеевич в воздух за время своей летной работы. Мужество, хладнокровие, прекрасное знание техники не раз были его верными помощниками в сложных обстоятельствах. Однажды при выполнении фигур высшего пилотажа старенький самолет деревянной конструкции не выдержал перегрузок и развалился в воздухе. Несмотря на кажущуюся безвыходность положения, летчик, оставшийся в хвостовой части самолета, не растерялся, выбрался из обломков, на малой высоте раскрыл парашют и благополучно приземлился.

А случай на взлете? Это было настоящим чудом. Самолет взлетел и тут же свечой пошел вверх. Аэродром в ужасе притих. Катастрофа неминуема. Но летчик молниеносно определил истинную причину случившегося (залип контакт автопилота), отключил автопилот и, казалось, из совершенно безнадежного положения вывел самолет в горизонтальный полет. Машина и экипаж остались в строю. Это настоящий талант летчика-испытателя. И вот теперь экипаж Соболевского в новом полете.

- «Черемуха», я - «Стрела», начинаю выполнять задание. Высота пять тысяч метров. Нахожусь в заданном районе.

Земля отвечает:

- Вас понял. Работайте. Вам никто не мешает. В воздухе вы одни.

- Вас понял. Начинаю работать, - доложил Федор Моисеевич.

Разбросанные шапки облаков частично прикрывают землю. Это, однако, не мешает штурману точно определить место самолета по изредка просматриваемым в разрывах между облаками ориентирам.

- Федя, устанавливай режим, пора начинать задание. К заходу солнца нужно вернуться на аэродром.

- Понял, Максимыч, понял.

За первым режимом шел второй, за ним третий. Необходимо было проверить поведение машины в процессе создания перегрузок на большой скорости полета. Взяв штурвал на себя, Федор Моисеевич вывел самолет на новый эшелон.

- Максимыч, начинаю разгон, следи за скоростью.

- Слежу. При нужном ее значении дам команду на создание перегрузки.

Сверхзвуковые самолеты, имея при определенных условиях большой запас тяги двигателей, скорость развивают очень быстро. Не прошло и двух минут, как штурман подал команду:

- Командир, скорость заданная, режим!

- Включай аппаратуру!

- Готов.

И тут же штурман почувствовал, как неведомая сила вдавила его в чашку сиденья, а через некоторое время он повис на привязных ремнях. Это машина вышла из горки в горизонтальный полет.

- Кажется, все нормально, нагрузки на штурвал такие, какие и должны быть у хорошего самолета.

- Пошли вниз, будем продолжать задание по определению расходов топлива.

- Понял, возьми курс сто двадцать градусов.

Дав летчику команду, штурман вновь склонился над планшетом, решая ежеминутно возникающий навигационные задачи. А они с увеличением диапазона скоростей полета становятся все более сложными. Самолет оборудован совершенной вычислительной техникой, но, несмотря на это, на многие вопросы штурману приходится отвечать самому. Отвечать быстро и безошибочно. Любая его ошибка может привести к нежелательным последствиям.

Алексей Максимович непрерывно совершенствует свои знания. До войны он не успел получить высшее образование. Нужно было идти на фронт, защищать Родину. Сотни тонн бомб, сброшенных на головы врагов, - это достойный вклад в победу над немецким фашизмом и японским империализмом.

Закончив войну, не отрываясь от любимого дела, Халявин заочно закончил институт. Трудно было совмещать напряженную летную работу с учебой, но это его не остановило. Он добился осуществления своей мечты: стал инженером. А инженерное образование и большой опыт летной работы помогли ему в короткое время стать штурманом-испытателем 1-го класса.

…Развернув самолет на указанный курс, летчик заметил катастрофическое движение стрелки топливомера к нулю.

- Максимыч, - взволнованно сказал командир, - срочно давай курс на аэродром.

- Понял. Курс двести десять градусов. Что случилось?

- «Черемуха», я - «Стрела», задание прекращаю. У меня чрезвычайно быстро расходуется топливо, - доложил на КП командир.

- «Стрела», «Стрела», - вызывал руководитель полета. - Что случилось, что случилось? Отвечайте.

Ответа не было.

- Штурман, видите «Стрелу»? - спросил руководитель полетов штурмана наведения.

- Вижу, - тут же ответил штурман, - по радиовысотомеру наблюдаю быстрое снижение самолета в нашем направлении. Сейчас он над пунктом «Н». Высота семь тысяч метров.

- Продолжайте непрерывное наблюдение.

- Вас понял.

Через несколько минут штурман наведения доложил руководителю полетов, что «Стрела», вернее ее отражение на экрану радиолокатора, на удалении 90 километров и азимуте 65 градусов пропала, теперь ее больше не видно. Как и положено в таких случаях, по вызову руководителя полетов на командный пункт собрались все командиры и ведущий инженер. Но что можно сделать, когда с самолетом нет связи.