– А вот здесь, Петя, самое интересное, меня давно уже терзает одна мысль, но я все никак не мог связать ее. Прочитав завещания, я заметил, что написаны они все как будто одной рукой. Можно подделать почерк, но остаются нюансы, мелочи, которые, если знаешь, где искать, – находишь. И если бы я лично не видел почерк одной известной мне особы, то и не обратил бы внимание на эти странности. У нашего писателя особенный стиль писать букву Д. И теперь я точно могу утверждать, что все липовые завещания, которыми так дерзко размахивал перед моим носом Лиостро, написаны рукой нашего гения каллиграфии – господина Смолянкова.

– Лжеюнкера?

– Ирония, Петя, но его самого. Помнишь, я говорил тебе, что во время его гибели все вокруг твердили, что сама смерть пришла за парнем. Я не видел лица ямщика. Но догадываюсь, что это был наш неизменный Люцифер. Сын из преисподней. Я думаю, он следил за Смолянковым. И, увидев меня, решил действовать наудачу. Вероятно, у нашего преступника дажене было времени на раздумья. Поэтому-то Смолянков и погиб такой ужасной смертью.

– А Аверьянов?

– Аверьянов был всего лишь случайной фигурой. Я думаю, он понял, кто написал записку, когда увидел ее у меня в кабинете. Но не признался, боясь выдать друга. Позже он встретился со Смолянковым и рассказал ему о смерти Татьяны. Возможно, тогда у них созрел план заработать на этом происшествии. Смолянков знал того, кто диктовал ему тексты. И вероятнее всего начал требовать с неизвестного нам господина энную сумму денег. Вероятнее всего, ему отказали. Тогда он и написал письмо нам, желая заработать. Наш неизвестный узнал об этом и решил прикончить неверного помощника. Так пал наш отважный юнкер. Аверьянов, как нежелательный элемент этой загадочной цепочки, стал следующим. Дальше все проще. Все остальные жертвы, так или иначе, случайно становились на пути у нашего убийцы. И он убивал их с особой жестокостью и хладнокровием. Но основными его целями были заказанные доктором будущие музейные экспонаты. Теперь мы знаем кто, знаем для кого, осталось только выяснить – как. Что-то мне подсказывает, Петя, что главный злодей в нашемзапутанном деле далеко не доктор.

– А кто?

– А вот это, мой друг, пока остается для меня загадкой. Ты давай-ка, Петя, отправляйся в деревушку Печеркина, переговори с матерью убитого городового, может, простой люд окажется более разговорчивым.

***

После визита к доктору Иштван прямиком направился в Михайловский. В голове он пытался выстроить картинку всего дела. Он чувствовал, что все фигурки уже на своих местах. Он знает, кто и зачем убивает несчастных. Знает, кому впоследствии доставались трофеи. Оставалось только выяснить, кто находит жертвы и отдает приказы.

Катя как раз собиралась отправляться с семьей в Царское Село, когда ей сообщили о визите Облича. Спешно поправив прическу, она сбежала по лестнице, легко, словно бабочка, не касаясь перил. Ее юбки колыхались при беге, а из прически выбился непослушный локон.

Когда она вбежала в гостиную, раскрасневшаяся, радостная, что вновь увидела своего сыщика, Иштван немного растерялся, ослепленный ее чистой и невинной красотой. Но,быстро вспомнив о цели своего визита, достал из кармана документ.

– Я к вам по делу, Екатерина Дмитриевна.

Катя заметно погрустнела, но постаралась придать своему лицу равнодушное выражение. Приподняв ручкой край шуршащей юбки, она прошла через гостиную, опустилась на диван и в манере настоящей светской дамы, легким жестом пригласила Облича присесть напротив.

Иштван поразился тому, с какой легкостью эта девушка может перевоплощаться и меняться в настроении. Вопреки ее приглашению, Иштван остался стоять подле нее, внимательно наблюдая за милым лицом.

– Я слушаю вас, – спокойным тоном сказала Катя.

Иштван протянул ей письмо. Это было завещание, которое сыщик незаметно вытащил из стопки документов в доме графа Лиостро.

Катя развернула листок и начала читать. Ее брови сошлись на точеной переносице, так грациозно и мило, что придало ей вид еще более очаровательный.

Прочитав бумагу до конца, она протянула ее обратно сыщику.

– Это шутка? – серьезно спросила она.

– Я хотел бы у вас это спросить. Шутка ли это, Екатерина Дмитриевна. Этим документом вы как прямая родственница великого князя завещаете его тело в случае смерти некоему графу Лиостро, мошеннику, злодею и авантюристу, с передачей всех полномочий.

Смысл его слов не сразу дошел до княжны. Сначала она удивленно нахмурилась, затем улыбнулась, как бы отгоняя от себя смысл сказанного, а затем вдруг вскочила и вся вспыхнула от гнева.

– Да как вы смеете! – вскрикнула она. – Вы обвиняете меня в том, что я хотела убить своего брата!

В ее глазах застыли слезы праведного гнева. Иштван,конечно, не обвинял ее, но, как у любого сыщика, с душой ищейки, у него все же закрались сомнения в ее непричастности. За долгие годы службы он научился, что доверять можно только себе. И тем более он опасался доверять женским чарам. Но видя слезы, застывшие в ее васильковых глазах, он понял, что верит ей, больше, чем самому себе.

Почувствовав укол совести за свой жестокий и неуклюжийпоступок, Иштван подошел к девушке и осторожно взял ее залокоть.

– Простите мне мою грубость, Екатерина Дмитриевна. Но это дело стало слишком личным для меня, только потому, что я узнал вас, и больше всего на свете я боялся обмануться в вас и вашем бескорыстии.

Катя вспыхнула и опустила взгляд. Нервным движением она высвободила свою  руку.

– Этот документ писали не вы, я знаю, я вижу это по вашим глазам. Но может быть, вы знаете того, кто мог написать его? – осторожно спросил Иштван.

Катя отрицательно покачала головой. Она не лукавила, она действительно даже не догадывалась, кто мог написать это письмо.

– Я видел у подъезда сани. Вы куда-то собираетесь? – Иштван предпочел сменить тему.

– Да. В Царское Село. Завтра вечером там состоится ежегодное празднование, моя семья в списке почетных гостей. – Неожиданно Катя вскинула на него свой печальный взгляд: – Видите, вам кажется, что жизнь моя легка и безоблачна, а я говорю вам, что даже с тяжелым камнем на сердце я должна улыбаться и показывать всем, как радуюсь жизни. Ведь счастливый правитель – это счастливый народ. И как я могу опустить руки и закрыться в своем унынии, когда на мою семью обращены миллионы взглядов. Вы можете осуждать меня, но такова наша жизнь. И с этим ничего нельзя поделать…

Но эти слова были лишними. Он ни одну минуту не осуждал ее за праздный образ жизни, а наоборот, восхищался ее стойкостью и непреклонностью. Иштван поднял руку иосторожно коснулся ее щеки. Проникновенным голосом, которого сам от себя не ожидал, он тихо сказал:

– Я прошу вас, берегите себя.

И боясь спровоцировать себя на дальнейшие действия, Иштван быстрым шагом покинул гостиную, оставив Катю в недоумении. Она была и остается Великой княжной, а он простой служивый. Эта любовь, которая только крепла в немс каждым днем, была запрещена правилами и приличиями. Она не сулит им ничего хорошего, оттого-то Иштван и бежал от нее как от огня.

Когда он ушел, Катя еще раз прокрутила в голове все, что прочитала в том злосчастном документе. И сердце еетревожно дрогнуло в предчувствии. Она вдруг отчетливо ощутила, что должна срочно ехать, но не в Царское Село, а в Гатчину. Туда, где ждет ее милый братец. Туда, где умеет дышать и жить ее сердце. Туда, где все ее мысли и чувстваобретают покой.

Не сообщая своим родственникам, Катя тихо покинула Михайловский, в спешке успев взять с собой лишь двоих караульных офицеров, попавшихся на пути. Конечно, князь будет негодовать, узнав, что мало того, что его дочь бежала, так еще и забрала с собой сани, подготовленные для поездки в Царское Село, но отчего-то именно в этот момент это меньше всего волновало Катю.

На этот раз дорога далась ей легко, не в силах отогнать от себя мысли о своем сыщике, девушка задумчиво созерцала звездное небо. От быстрой езды яркие звезды кружились и мелькали, но если сосредоточиться, то можно было увидеть, что они едва лишь двигаются и совсем не кружатся. Снег,убаюкивая, хрустел под полозьями, но Катя продолжала бодрствовать, считая каждую минуту.