Когда последний голем прыгнул вниз, на крышу вышла Агния. Её белое одеяние развевалось на ветру, ветер трепал её белые волосы.

- Боже! – возопила она. – Я исполнила волю твою! Даруй прощение этому роду! Избавь от проклятия этот дом!

Словно в ответ на её слова раздался оглушительный раскат грома.

- Слышу голос твой! – кричала Агния. – В день рождения сына своего, прояви милосердие! Не требуй жертвы! Дай мне надежду! По воле твоей погубила я душу! Яви милосердие!

Она простёрла руки к небу и затянула псалом. Ослепительная вспышка пронзила небо, и яркая молния стрелой коснулась Агнии, заставив её тело содрогнуться. Одежда на ней мгновенно вспыхнула. Поражённое молнией тело, объятое пламенем, рухнуло на крышу и покатилось к одной из ветхих дыр, которую в своё время не заделали големы. Агния упала внутрь. Загорелись занавески, ковры, покрывала, мебель. Пламя медленно, но верно продвигалось от одной комнаты к другой. Скоро весь замок горел. Толстое стекло в зале начало трескаться от жара.

Вдруг оглушительный взрыв потряс замок до основания, разметав в разные стороны камни, дерево, клочья отделки и куски тел. Старый замок в некоторых местах стал проседать и разрушаться. Струи дождя постепенно погасили бушующее пламя. Среди чёрного неба остался стоять каменный остов, овеянный ветрами, омытый дождём, опутанный людскими суевериями, слухами и сплетнями. Пропало проклятое место, где в прошлом люди исчезали в никуда и появлялись из ниоткуда, принося фантастические рассказы и неведомые болезни, и в настоящем появлялись из ниоткуда, пропадая в никуда, принося архаичный язык древности с собой и новые теории для психиатров. Остались камни от замка некогда самой загадочной семьи, как будто и не было её никогда. Земля очистилась от греха, а человеческая память от присутствия на ней проклятого рода. Никто и никогда не вспомнит о нём, никто и никогда не увидит больше мрачного замка, считавшегося братской могилой и средоточием зла на протяжении веков. Исчез род де Го и ле Муи, как будто его и не было. Только в народных сказаниях остались легенды о водившейся в этой местности нечисти, да обрывки документов, которые считали вымыслом исследователей или хорошей инсценировкой жестокого шутника. Бог принял жертву, оставив многострадальную землю отдыхать в забвении. Что было дальше, о том нам неведомо. Бог не любит раскрывать свои тайны. И в любом случае это будет уже совсем другая история.

ЭПИЛОГ

Рыцарь, казавшийся огромным в своих чёрных доспехах, с ватагой вилланов и оруженосцев с шумом и гамом ворвался в деревню. Заняв самый большой крестьянский дом и выставив смердов наружу, он потребовал запасов, какие ещё могли остаться у изнурённых долгой войной людей. Его свирепый вид и большое число сопровождавший его головорезов с оружием отбивало у крестьян желание протестовать. Те оруженосцы, которым не хватило места за столом в общей комнате крестьянского дома, пошли искать развлечений по всей деревне.

После скудного обеда настроение огромного рыцаря, однако, изменилось. Развалившись на жалкой кровати хозяина, он потребовал от топтавшегося у двери крестьянина развлечь его. Тот округлил глаза. Его седая голова поникла, а одна-единственная оставшаяся рука смахнула набежавшие слёзы. Он не знал, каких ещё развлечений хочет его сеньор. Слухи о его жутких забавах с отрезанием частей тел первого попавшегося ему человека или насилие во всякой богопротивной форме над первой попавшейся ему женщиной дошли и сюда. Престарелую жену и голодных дочерей он благоразумно запер в подполе, наказав им не двигаться и не говорить. И предоставить их, пусть даже сеньору, у него не было желания.

Внезапно он поднял голову.

- Тут, в лесу живёт колдунья. Она умеет предсказывать судьбу и ворожить. Если мой господин хочет, я отведу его к ней.

Господин хотел. Во время войны, когда он сражался то в одной части страны, то в другой, что вообще за её пределами, он успел пообщаться с различными колдунами и колдуньями, которые, предсказывая его будущее, даже не могли угадать, что с ним будет назавтра. Некоторые особо хитроумные разглядывали что-то в стеклянных шарах, некоторые раскладывали причудливые фигуры из карт с непонятными рисунками. Одни бросали кости, другие перебирали твёрдые дощечки с выдавленными на них палочками разных форм и размеров. Кто-то пытался гадать ему по своим «священным камням». Внутренности животных, черепа драконов и форма дыма от «магических трав», отдававших полынью или крапивой, просто смешили его.

И все гадатели не могли сойтись хотя бы в одном – долго ли он проживёт, будет ли богат, женится ли он и будут ли у него дети. Более конкретного он уже и не спрашивал. Но он заметил, что наиболее просвещённые, а может, хитрые гадатели говорили о противоположных путях его жизни: либо окружающие его люди будут при жизни находиться как в аду, либо окружающим он будет безразличен. Ещё одно предсказание должно будет позабавить его. Он и его занесёт к списку с уже ему известными.

Для похода в лес к лачуге колдуньи он выбрал пятерых не самых пьяных из своих воинов. Хоть он и сам не мальчик и меч держать умеет, но в такие смутные времена лишние руки в незнакомой местности ему не помешают.

Крестьянин вывел их из деревни и провёл через непаханое заросшее поле в чащу леса. Поблуждав в нём, подстёгиваемый недовольным сеньором, крестьянин несколько раз сбивался с дороги. Наконец они вышли к поляне, через которую протекал ручей. В одном конце поляны стоял ветхий забор, частично перекрывавший вытекающий из-под него ручей. Крестьянин дрожащей рукой указал на забор.

- Она там, - и остановился.

Рыцарь ткнул его концом меча.

- Веди к ней. Откуда мне знать, что там не засада какого-нибудь разбойника?

Крестьянин задрожал.

- Помилуйте, сеньор. Эта женщина знается с дьяволом! – Он судорожно перекрестился.

- А если ты не проведёшь к ней, то с ним знаться будешь ты, - И рыцарь поднёс к шее дрожащего старика кинжал. По его знаку двое его сопровождающих схватили беднягу за плечи.

- Веди, - приказал рыцарь.

Крестьянин закрыл глаза, торопливо пробормотал молитву, перекрестился и с трудом перешагнул ручей. Двое державших его последовали за ним с большей ловкостью. Дождавшись, пока остальные сопровождающие переберутся через ручей, рыцарь вложил в ножны меч и кинжал за пояс и последовал за ними.

Подойдя к забору, он увидел открытую калитку. Едва шагнув в неё, он потерял из виду своих людей и перепуганного крестьянина. Рыцарь нахмурился и хотел было повернуть назад, но его остановил женский голос, раздавшийся в глубине жалкой лачуги:

- Не надо, Бертран де Го. С ними ничего не случилось. Они сами найдут дорогу обратно. Ты напугал Жильбера. Напрасно. Он потерял молодость и руку за своего сеньора, - Пока рыцарь слушал эти речи, из дома показалась женщина. – Ты хотел узнать свою судьбу. Но разве мало тебе было тех предсказаний, что ты уже слышал? – Пока говорила, она медленно приближалась к насупленному рыцарю. Мало того, что эта женщина не преклонила колен перед ним, мало того, что заговорила первой, так теперь ещё смеет называть его просто по имени, как какого-то мужика. Она была среднего роста в простом платье крестьянки. Волосы её были присыпаны сединой, но по лицу трудно было угадать возраст: ей могло быть и двадцать пять, и сорок лет. Загрубевшие от работы руки были чисты, а походка не выдавала в ней отяжелевшую от бесконечных родов мать семейства.