Однажды, когда Вэрити пыталась увлечь Луизу переоформлением комнат на втором этаже, шумно вбежал Уилл и, нечаянно пнув ногой стопку с образцами тканей, повалил ее. Кларри, которая подавала в это время чай, поспешила все поднять.

— Какой же ты неуклюжий! — натянуто засмеялась Вэрити, скрывая раздражение.

— Извините, — сказал Уилл и, поцеловав мать, заговорил с ней, игнорируя будущую невестку: — Смотри, мама, я нашел первый каштан!

Он вытащил блестящий плод конского каштана из кармана шорт.

— Пусть Кларри поможет мне подвесить его на шнурок.

— А разве ты уже не слишком большой для игры в каштаны? ^[21] — спросила его Вэрити. — Тебе скоро тринадцать. Клайв в твоем возрасте уже занимался боксом — спортом для настоящих мужчин.

Луиза покровительственно положила ладонь на светлые кудри сына.

— Уилл еще мал, — сказала она нежно. — Мальчик успеет стать взрослым.

Вскоре после этого случая Кларри подслушала Берти, предлагающего отцу отдать Уилла в частную школу-интернат.

— Ему необходимо закалиться, папа. К тому же он слишком много времени проводит с прислугой. Мальчику нужно прививать хорошие манеры. Иногда он бывает довольно груб с Вэрити, — пожаловался Берти.

Герберт вздохнул.

— Я первый готов признать, что этот мальчик кого угодно может вывести из терпения, но я не хотел бы отсылать его из дому. Да и твоя мать никогда с этим не согласится. Вэрити со временем привыкнет к Уиллу.

Погода резко изменилась, похолодало, и Луиза снова стала проводить все время в постели. Больше разговоров о школе-интернате никто не заводил. Вэрити с головой ушла в приготовления к бракосочетанию. За неделю до Рождества молодых обвенчают в кафедральном соборе Святого Николая, а затем в Благородном собрании состоится свадебный прием и бал. Было приглашено, кажется, пол-Ньюкасла. Кларри ожидала горячая пора, поскольку Берти собирался устроить большой прием вечером накануне венчания и разместить в доме родственников из Йоркшира.

Первым ее внимание на состояние Луизы обратил Уилл.

— У мамы странный кашель, — сообщил он Кларри. — И она не притронулась к ужину.

Луиза и без того ела так мало, что ее отказ от пищи не показался Кларри чем-то подозрительным, да и по большей части ее кормлением занималась Олив. Кларри в последнее время была так занята поручениями Вэрити, что стала уделять госпоже совсем мало времени, лишь продолжала регулярно мыть ее. Но последние два дня Луиза отказывалась от водных процедур и вообще не желала, чтобы к ней прикасались, и каждый раз, когда Кларри заглядывала в ее спальню, она спала. «Почему я не обратила на это должного внимания?» — думала девушка, испытывая чувство вины.

Берти и Вэрити в тот день были в театре, и Кларри поспешила в спальню Луизы. Она обнаружила, что у ее госпожи жар и шумное, свистящее дыхание. Когда Кларри положила руку Луизе на лоб, та застонала:

— Оставьте меня в покое! Пожалуйста, не трогайте меня.

— У вас жар, мэм, — тревожно сказала Кларри.

Луиза мучительно закашлялась.

— Пойду приведу доктора, — тут же решила Кларри.

— Нет, — задыхаясь от кашля, просипела Луиза. — Не нужно… доктора.

Кларри попыталась приподнять ее, чтобы облегчить ей дыхание, но Луиза сжалась и задрожала, как будто экономка прикоснулась к ней ледяными руками. Испуганная Кларри бросилась искать Герберта и нашла его в кабинете за работой. Увидев на ее лице тревогу, он тут же поднялся.

— Что-то случилось?

— Да, миссис Сток не в порядке. Кажется, у нее лихорадка.

— Лихорадка? — переспросил Герберт. — Но я видел ее сегодня утром…

— Она вся горит, — перебила его Кларри. — И ничего не ела последние два дня, только спала.

— Почему вы ничего мне об этом не сказали? — строго спросил он у нее.

— Прошу прощения, — вспыхнула Кларри. — Думаю, нам следует вызвать врача, сэр.

— Я сам это сделаю, — резко ответил он.

Кларри покачала головой.

— Лучше я, а вы посидите с миссис Сток.

Кивнув, Герберт вышел, оставив свои бумаги разбросанными на столе.

Когда Кларри вернулась с доктором и провела его наверх, Герберт стоял у камина, сцепив руки за спиной, а Уилл с обеспокоенным лицом сидел на кровати. Увидев врача, Герберт выгнал Уилла из комнаты, и они с Кларри спустились вниз.

— Может, Олив ей почитает? — предложил мальчик. — Или же я поиграю на скрипке. Как вы думаете, маме это поможет?

— Обязательно поможет, но лучше сделать это завтра, после того как твоя мама поспит. Почему бы тебе не пойти к Олив и не поупражняться немного в игре на скрипке?

Уилл ухватился за возможность чем-нибудь заняться и убежал искать Олив. Вскоре зазвонил колокольчик в кабинете и Кларри поспешила наверх.

Доктор с Гербертом разговаривали, угощаясь спиртным. Берти уже вернулся из театра и держал в руках стакан с изрядной порцией виски.

— Миссис Сток простужена, — обратился к Кларри доктор.

— Это совсем неудивительно, — громко заявил Берти. — Белхэйвен заставляла мою бедную матушку часами сидеть на сквозняке у открытого окна, как будто у нас тут тропики.

— Но ведь причина не в этом? — с ужасом спросила она.

Врач поднял руку, давая этим понять, что обвинять друг друга бессмысленно.

— Я прописал лекарство и обтирание. У миссис Сток высокая температура. Будете в течение ночи обтирать ее теплой влажной тканью, чтобы снизить жар. Попытайтесь ее напоить, если получится.

— Да, сэр.

— Я приду завтра, — пообещал доктор Герберту, похлопав его по плечу. — К тому времени худшее должно быть уже позади.

Уязвленная грубым обвинением Берти, Кларри готова была сидеть с Луизой до утра, но в полночь пришел Герберт и отправил ее спать.

— Я побуду с ней, — сказал он хмуро. — Все равно я не смогу сегодня уснуть.

Кларри встала. Она очень устала, но, чувствуя беспокойство, не хотела уходить. Луиза лежала с закрытыми глазами. Она застонала и повернула голову, словно чего-то требуя, но на их расспросы ничего не ответила.

Уходя, Кларри произнесла:

— Если я вам понадоблюсь, позвоните — не важно, в котором часу.

Герберт кивнул ей, не сводя глаз с жены.

Кларри соорудила себе постель на полу в гостиной экономки на тот случай, если он будет звонить, и затем, не раздеваясь, улеглась. В три часа ночи, когда ее уже начал одолевать сон, она вдруг проснулась от тихого стука в дверь.

— Вот вы где! — прошептал Уилл, сжимая в руках футляр со скрипкой. — А я думал, вы у мамы. Я пошел туда, но папа велел мне уйти. Он сказал, что я только причиняю ей страдания. Но мне не удается уснуть. Могу я побыть здесь? Пожалуйста.

— Конечно, можешь, — ответила Кларри не задумываясь, хотя знала, что на это может сказать ей разозленный Берти.

Она встала и укутала дрожащего Уилла одеялом.

— Посиди, а я приготовлю для нас горячее питье.

Кларри разожгла в очаге огонь и согрела молоко.

Они сидели и, прихлебывая молоко, разговаривали о пустяках. В конце концов Уилл стал сонным и начал зевать. Пока Кларри мыла чашки, мальчик крепко уснул. Девушка умылась холодной водой и пошла наверх с чайником свежезаваренного чая.

Герберт уснул, сидя на кровати. Подойдя, Кларри услышала перемену в дыхании Луизы. Звук был похож на шуршание голышей в быстром ручье. Кларри ахнула, ставя поднос на стол. Она уже слышала такое дыхание раньше, у своего отца.

Вздрогнув, Герберт проснулся.

— Что? Что? — спросил он, смутившись.

Кларри взяла руку Луизы — пульс едва прощупывался. Вдруг миссис Сток открыла глаза и уставилась на Кларри. Она пыталась что-то сказать. Кларри обернулась к Герберту и вложила руку Луизы в его ладонь.

— Ваша жена что-то хочет вам сказать, — произнесла девушка тревожно.

Кларри отошла назад, а Герберт прижал ладонь Луизы к лицу.

— Что, любовь моя? — спросил он срывающимся голосом. — Говори!

— Хочу, — прошептала она, — хочу…

— Чего ты хочешь? — допытывался Герберт. — Чтобы я послал за врачом? Ты этого хочешь?