— Мама сегодня не хочет со мной разговаривать, — сообщал Уилл ей грустно или заявлял проказливо: — Если Берти придет сюда меня искать, я спрячусь в кладовке.

Когда Берти находил младшего брата в комнате экономки, он уводил его оттуда и делал выговор Кларри. Берти придирался к ней по любому поводу. Он так и не изменил своего мнения о сестрах Белхэйвен как о никудышних работницах, и возрастающая симпатия, с которой относились к ним его родители и младший брат, вызывала у него негодование. Кларри заметила, что каждый раз, когда старший сын Герберта Стока возвращался от Ландсдоунов или Вэрити посещала Саммерхилл, враждебность Берти по отношению к ней усиливалась.

Вэрити, в свою очередь, относилась к Кларри как к пустому месту. Она не замечала ее и никогда не отвечала на ее приветливые замечания о погоде или на вопросы о том, как прошла поездка. Однажды, когда Кларри ставила цветы в вазу в гостиной, пришла Вэрити с подругой, с которой ходила по магазинам. Олив взяла у них свертки и пакеты, а Вэрити тем временем без приглашения вбежала в гостиную.

— Вы, — указала она на Кларри, — сейчас же принесете нам чай. Мы ужасно проголодались.

Кларри сдержала вертевшиеся у нее на языке слова о том, что леди не пристало быть столь грубой с прислугой, и лишь сказала:

— Да, мисс Ландсдоун.

— Оставьте эти цветы, Белхэйвен, — распорядилась Вэрити, хлопнув ее перчаткой по рукам. — Вы все делаете неправильно.

Пока Кларри шла через комнату, Вэрити принялась переставлять цветы в вазе.

— Откуда индианке знать, как это делается, — заметила она, обращаясь к подруге.

Стиснув зубы, чтобы ничего не ответить, Кларри поспешила из комнаты.

Когда в августе наступили школьные каникулы и Уилл был с утра до вечера свободен, Кларри не считала нужным отваживать его от кухни и других служебных помещений, хотя и знала, что это чревато неприятностями.

Однажды Берти гневно накинулся на нее:

— Вы ведь знаете, что моему брату запрещено сюда являться. Прекратите ему потакать. Уилл никогда не станет джентльменом, если будет продолжать якшаться с прислугой.

И Берти уставился на Кларри уничтожающим взглядом. Берти всегда ей грубил, когда поблизости не было его отца, но сейчас, казалось, он был разъярен, как никогда прежде.

— Мой отец, видимо, считает допустимым то, что вы изображаете из себя ровню своим хозяевам, но так вы вообще можете забыть, какое место занимаете, — продолжил он. — Не знаю, куда катится наше общество: горничные учат музыке и читают книги, экономки наносят визиты вежливости соседям, как будто принадлежат к благородному сословию! Весь этот бред исходит от сумасшедших женщин, которые требуют себе право голоса и работу наравне с мужчинами.

Он ткнул пухлым пальцем в сторону Кларри.

— Так вот, не думайте, что вы можете заниматься в этом доме подобными вещами, подрывающими устои общества. Мы все здесь хорошо знаем свое место, и вы с вашей сестрой-горничной принадлежите к более низкому сословию. Вам понятно?

Кларри очень хорошо все поняла. Через пару дней она была поставлена в известность, что Стоки ожидают на обед Вэрити Ландсдоун и ее родителей. Это был особый визит, и все должно было пройти без осложнений. Герберт сообщил Кларри, что Ландсдоуны — купцы-судовладельцы, правда, мистер Ландсдоун передал ведение ежедневных деловых операций брату Вэрити — Клайву.

— Ландсдоуны предпочитают проводить время в загородном доме, в Рокэм Тауэрз, занимаясь охотой и рыбалкой. Несомненно, что только дочь могла вытащить их в город сейчас, когда сезон в разгаре.

— Полагаю, что мисс Ландсдоун весьма способна, — пробормотала Кларри.

— В чем? В том, чтобы вытащить их в город? — спросил Герберт, пристально взглянув на нее.

— Просто способна, — невинно улыбнулась Кларри.

— В общем, да. Обсудите меню с миссис Сток, — сказал он смущенно.

— Она желает присутствовать во время ужина? — удивленно спросила Кларри.

— Не думаю, — вздохнул Герберт. — Но я бы хотел, чтобы она принимала в этом участие. Это будет знаменательное событие, и я надеюсь, что оно приободрит ее.

— Вы говорите о помолвке? — выпалила Кларри.

Герберт испуганно взглянул на нее.

— Я, кажется, сболтнул лишнее. Мне не следовало…

— Не беспокойтесь, сэр, — улыбнулась Кларри. — Дальше меня это не пойдет.

Обсуждая приготовления с безучастной Луизой, Кларри не могла удержаться от размышлений о том, как помолвка и последующая свадьба могут изменить жизнь в Саммерхилле. Переселится ли Вэрити сюда или они с Берти будут жить в другом месте? Возьмет ли Герберт пример с мистера Ландсдоуна и передаст бразды правления бизнесом сыну? Если это позволит ему проводить больше времени с Луизой и Уиллом, то, пожалуй, он так и поступит. Но Кларри также видела, что мистер Сток предан своей работе. Это было его призванием, и он посвящал бизнесу долгие часы. Все, кого встречала Кларри, отзывались о нем как о надежном, заслуживающем доверия специалисте. Работа была смыслом его жизни.

Хотя Луиза отказалась покинуть свою спальню, когда пришли Ландсдоуны, Кларри и Олив украсили ее комнату цветами и принесли туда стулья, чтобы она могла принять гостей. Стоки и Ландсдоуны разместились на стульях, а Луиза, которую усадили на кровати, оказалась в центре внимания, от чего явно испытывала неловкость. Когда Кларри накрыла чайный стол, румяный мистер Ландсдоун сказал:

— Вы, должно быть, та девушка, чей отец владел чайными плантациями в Ассаме?

Кларри изумленно уставилась на него.

— Д-да, сэр.

— В семье моей жены есть люди, которые занимаются чайным бизнесом, — сказал он важно. — Берти интересовался вашим прошлым, когда вам была предложена эта должность. Мы помогли ему навести справки.

Говоря это, гость улыбался, но глаза его были так же холодны, как и у Вэрити. Сердце Кларри замерло. Что им стало известно? Что ее отец умер от алкоголизма, нажив огромные долги? Что их с Олив бабушка была индианкой? Так вот почему Вэрити позволяет себе унизительные замечания в ее присутствии!

— Естественно, родственники моей супруги занимаются не только чаем, — продолжал отец Вэрити.

У него была странная манера, говоря как будто бы с Кларри, обращаться к Стокам.

— Как и все преуспевающие бизнесмены, они за долгие годы распространили свои интересы на многие области. Их фамилия Робсоны. Вы, вероятно, знаете их?

От неожиданности Кларри со звоном поставила чайник, расплескав чай на подносе.

— Будьте аккуратней, — произнесла Вэрити, строго глядя на нее.

Кларри бросило в жар.

— Да, я слышал о них, — ответил Герберт. — Они сделали состояние на сельскохозяйственном оборудовании и производстве котлов, верно?

— Да. И теперь очень успешно занимаются чайным бизнесом, — сказал мистер Ландсдоун, удовлетворенно кивнув. — Не только как плантаторы, но и как импортеры и оптовые торговцы. Они очень быстро делают деньги, если верить Джеймсу.

Он улыбнулся Луизе.

— Джеймс Робсон — троюродный брат моей жены. Ваша экономка, должно быть, сталкивалась с ним в Индии.

Лицо Луизы стало еще более напряженным. Видимо, роль хозяйки была ей не под силу.

— Нет, сэр, я с ним не встречалась, — поспешно ответила Кларри, озабоченно глядя на свою госпожу.

— Ну, тогда, наверное, вы знаете его племянника, Уэсли.

У Кларри оборвалось сердце. Она тяжело сглотнула и принялась вытирать чай с подноса, чтобы скрыть волнение. Сейчас ей хотелось только одного — поскорее уйти из этой комнаты и оказаться подальше от этих людей.

— Этот молодой человек делает большие успехи, — продолжил мистер Ландсдоун, повернувшись к Герберту. — К своим двадцати шести годам он уже объехал все плантации в Индии и на Цейлоне, а теперь торгует чаем в Лондоне. Говорят, он знает о чае все, что только можно.

— Неужели? — восхищенно проговорил Герберт, кивая. — Способный молодой человек.

Возмущение Кларри наконец вырвалось наружу.

— Нужно потратить много лет, чтобы действительно узнать о чае все, — сказала она. — Год за годом, сажая, выращивая и ухаживая за растениями в благоприятные и неблагоприятные годы, пока это не станет частью тебя.