- Утешил, - воскликнула она с обидой и отчаянием. - Попади Лаврецкий под опалу, и я окажусь в числе преследуемых, как его клеврет.

- Тебе точно нужно уйти из органов. Тогда не будет предлога обвинять тебя в соучастии.

Рита посмотрела на него и встретила вполне осознанный взгляд.

- Тем более, это расценят как бегство, - непринужденно возразила она.

- Об этом стоит подумать, - согласился Спирин. - Твое увольнение нужно подстроить.

- Тогда я потеряю репутацию? - уже возмутилась она.

Спирин растерялся от ее негодующего восклицания. После паузы ответил:

- Нет, это сохранит репутацию. Ведь ты же не сбежала. Все должно выглядеть так, что ты попала под немилость одного из начальников, но в целом осталась верной организации, в статусе агента влияния. Среди нашего брата, как ты понимаешь, бывших - не бывает.

- И как это сделать? - сопротивлялась Рита, вскинув бровями.

- Например, можно сыграть на твоей связи с Византом. К нему нет особого доверия у начальства. Его отправили на работу в качестве расходного материала, как и многих, кто прокололся, убедив, что он будет служить отечеству засекреченным агентом. Туда, где ведомство не хочет светиться официально. Появись свидетельство твоей связи с ним, это станет основанием для твоего увольнения.

Рита вздохнула со снисхождением к обычным химерам своей вынужденной пассии.

- Состава преступления здесь нет, но свидетельство неблагонадежности - есть. Тебя уволят без шума. Будешь моим негласным агентом, как и сам этот Визант, правда, чей, пока не знаю. Это и будет твоя защита.

- Прекрасная идея, - саркастически ответила Рита. - А мое мнение, тебя не интересует?

- Конечно интересует, - губы Спирина раздвинулись в улыбке, проявив паутину морщин у глаз, сузив взгляд настолько, что трудно было в нем что-то прочесть. - Ты свободная птица и создана для высоких полетов. Я заинтересован в твоей общественной карьере, так, ты мне полезнее.

Когда Рита покинула его, ее пробила боязнь, что вдруг Спирин все же задумал и ее убрать. Убили ведь Сотника. Она, да еще неуловимый Визант, остались звеньями, которые ведут к Спирину, а от него, к кому то из крупных чинов. Не обратиться ли ей в управление собственной безопасности?

Нет, эта навязчивая мысль все равно казалась более опасной. Такую шишку как Спирин не решаться разоблачать. Максимальное, что ему грозит - тихая отставка. Зато он ничего не забудет, да и его противники тоже, поскольку все в этой системе мазаны одним миром, а привлекать другую сторону в свои разборки не позволяют и расценивают это как предательство.

Рита окончательно решилась на увольнение.

- Ну что же, такой ответ мне больше нравится, - произнес он, когда они встретились уже в другой квартире. - Я сделаю так, что твой начальник сам предложит тебе уйти. Я изображу ревность к Византу, и подброшу улику, что ты имеешь с ним связь. Надеюсь, тебе это не составит труда?

- Как ты это сделаешь? - удивленно спросила она.

- Свяжись с его родней. Помести объявление на каком-нибудь сайте, так, чтобы он понял, что к нему обращаются, и кто именно, - советовал Спирин без тени колебаний на лице, отчего невозможно было понять, знал ли он о ее переговорах с Византом по электронной почте.

- Так все и будет выглядеть. Мне нет нужды изображать к нему интерес. Он, мужчина, вполне, в моем вкусе.

Спирин стушевался от такого укола, но тут же попытался превратить конфуз в шутку.

- Можешь ему на меня пожаловаться, для пущей достоверности. Легенда такая - ты со мной спишь, но хочешь отделаться. Так что, ревность для меня вполне естественна.

Спирин встретился с начальником управления собственной безопасности, Вольским, на что имел не только право, но рекомендации, как и многие служаки из органов. Однако согласно субординации и этике ему бы следовало обратиться сперва к своему непосредственному начальнику, директору ФСБ, Буранову. Но Спирин имел объяснение обойти это правило - его проблема не была столь значимой, чтобы отвлекать директора от более важных задач.

Он сообщил, что некто Рита Вагнер, представитель пресс-службы, имеет связь с бывшим сотрудником, некогда осужденным Византом. В доказательство привел перехваченные его подопечными сообщения между ними по Интернету. Свою заинтересованность в этом вопросе Спирин обосновал обеспокоенностью за репутацию ведомства, где публичные лица не должны обнаруживать контактов с тайными агентами, да еще с теми, за кем тянется преступный шлейф. Вывод, что эта зашифрованная эзоповым языком переписка принадлежит Вагнер и Византу, вытекал из существа их отношений. Подчиненные Спирина засекли и адреса абонентов, откуда посылались сообщения. Один из них, в Париже. Вольский, несмотря на туманную косвенность улик, принял их к сведению.

Он не замедлил доложить о свежих новостях главе ведомства, Буранову.

- Что за ход он задумал? - задался вопросом директор.

- Хочет, чтобы ее уволили. Так ее легче будет устранить. Если она знает, от кого погибший Сотник получал дезинформацию, или просто, хотя бы засвидетельствует, что к ней она поступала от самого Сотника, то она превращается в опасного свидетеля.

- Но подозрение сразу падет на него. Мы возьмем его в еще более плотную разработку. Он почувствует это и выйдет из игры. Мне этого недостаточно. Главные улики, это счета в заграничных банках, которые потянуться и к Юдину, и Спирину, и возможно, еще к кому-то. Компромат Сотника свидетельствует о наличии таких счетов. Правда, клубок предстоит еще распутывать. Хорошо бы иметь доказательства внеслужебных встреч Спирина и Юдина, - последняя реплика Буранова казалась издевкой, поскольку именно он располагал почти неограниченными ресурсами в сыске, а не Вольский, со своим куцым штатом.

- Мои люди стараются. Но слежка за самим Юдиным может дать более весомые результаты. Особенно по части тех двух трупов, которые обнаружены в сгоревшем доме некто Наумова. Очень надеюсь, что это люди Ивлева, из агентства «Граф» . Его же орлы орудуют и в Париже. Тут уж взаимосвязь Юдин- Ивлев - Спирин, будет явной.

- Те двое, записанные на диске, переданном от нашего агента в Париже, не найдены нами. Их родственники даже не знают, где они работают. Возможно, их уже нет и в живых, - поделился информацией директор, чьи сыщики были подключены к мероприятиям управления собственной безопасности, но чаще действовали автономно.

На таких регулярных летучках тет-а-тет каждый пополнял общие сведения, после чего они договаривались о последующих шагах, не согласовывая их больше ни с кем.

- Нам не обойтись без помощи заграничных спецслужб?

- Мы с ними работаем. И за Ритой Вагнер, тоже нужно проследить, - подвел итог Буранов.

Никто из высших государственных мужей не будет разоблачен, думал директор, когда Вольский покинул его кабинет. Здесь сговариваются на эзоповом языке. А исполнители, - хитрые, изворотливые, вроде Спирина, которые тщеславятся причастностью к высшей власти, но никогда туда не попадут, и тем яростнее служат ей.

Самые тесные отношения из всех, Спирин имел с Головко, заместителем руководителя президентской администрации. Он же входил и в НАК, имея доступ к сведениям антитеррористических следственно оперативных мероприятий. Головко в свое время протежировал Спирина, кандидатуру поддержали президентская администрация и мэр столицы. Тогда, Буранов еще не был главой организации и не решился позже избавиться от него, хотя и не доверял ему, боясь испортить отношение с влиятельными людьми. Утешал себя он тем, что хотя бы знал, кто агент влияния внешних сил в его ведомстве. Но сейчас, когда Спирин стал неблагонадежным, директор мог использовать его как аргумент против его прожектеров, особенно против Головко.

Сам же Головко, не стал заметной политической фигурой, сменив портфель министра внутренних дел на нынешнюю должность, координирующую, не имевшую, однако возможности добывать самостоятельно оперативные сведения. Он курировал всех силовых министров и, владея общей информацией, мог повлиять на ход дела. Хотя, в особых случаях директор Буранов и Вольский, начальник управления собственной безопасности, с согласия самого президента, имели право налагать гриф «совершенно секретно» на любые сведения.