Истеричный тон Юдина не подавил дерзости Ивлева.

- Да эта сволочь Визант имеет запись признания моего человека. Я наверняка уже под колпаком у ФСБ.

Расплывчатое лицо Юдина, с карими непроницаемыми глазами, на секунду застыло в удивлении, затем вернулось к обычной пренебрежительной гримасе.

- Да и не только ты. Ты ведь точно не удержался бросить взгляд на те бумаги, которые выкрал у него? Дело запахло жареным, Василий, - скороговоркой рявкал Юдин осипшим от волнения голосом. - Не хочешь выполнять контракт, твое дело.

- Нет уж, я выполню контракт, - гневно воскликнул Ивлев. - Мне некуда деваться. Да и без вашего прикрытия я лишь пешка. Быть бы еще уверенным, что у Отиса действительно имеются эти бриллианты. Мать их… - уже смиреннее выразился он.

Юдин одарил его липким снисходительным взглядом.

- Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Я же участвовал в расследовании. Одна треть алмазов не учитывалась, хотя мы стряпали отчеты, что только десятая часть. Признать такой масштаб воровства никто бы не осмелился. В казну вернули и того меньше. Остальное - бесследно исчезло. По нынешним ценам это десятки, а то и сотни миллионов долларов, - спокойно объяснил Юдин.

- Почему же раньше не взяли его в оборот?

- А кто же знал, что он хранитель. По делу проходило много народу. Каждый из них мог знать тайну. Она у них закодирована, головоломка, китайская шкатулка. Спрятать всегда легче, чем найти. Я ждал, пока кто-то выдаст себя. Вот Отис и обнаружился.

Юдину уже претил этот разговор, властитель не должен долго убеждать слугу, он сделал жест рукой, чтобы Ивлев скорее достал из портфеля набор деликатесных продуктов и бутылку водки.

Юдин настолько был перепуган последними новостями, что вопреки выдержке, которую он продемонстрировал перед подопечным, в тот же день не мог обойтись без встречи со Спириным, своим негласным компаньоном. Спирин пригласил его на явочную квартиру.

- Дела совсем плохи, - почти простонал удрученный Юдин. - Они так выйдут и на наши счета.

- А точнее, на твои счета, Виктор, - сухо поправил его Спирин.

- Деньги нужно снова куда то переводить. Но я с этим не справлюсь, ты же знаешь, - Юдин тут же поубавил свой жалобный и претенциозный тон.

Спирин сочувственно приподнял брови.

- У тебя же были такие возможности, раз ты открыл счета там?

- Я доверился этому Сотнику, его брату. Мало того, что они действовали аляповато, так еще решили и засветить меня. У тебя, Николай, более обширные связи.

- Мало ли какие у меня связи, - поучительно отрезал Спирин. - Переведи все свои деньги в оффшорную зону.

- Ты меня утешил? - с заметным раздражением возмутился Юдин. - Они итак в оффшорах. Но следы остались в европейских банках.

- Испугался? - хладнокровно изрек Спирин.

- А как же? Нельзя не думать о своей шкуре. Мне припаяют и коррупцию, и легализацию. Да еще и пособничество терроризму… Я даже не воспользуюсь своими деньгами.

- Не дрейфь. Последнее обвинение тебе не пришьют, ты слишком высокопоставленное лицо для этого. А я не психотерапевт, чтобы утешать тебя в паническом настроении. Мы уговаривались прикрывать друг друга. Но при этом каждый отвечает за свое дело, а не тащит за собой остальных. Уговор я прекрасно помню. Никто тебя выбрасывать на помойку не собирается. Каждый из нас рискует, и я - не меньше тебя. Сотник был слабым звеном именно в твоей цепи.

Впервые Юдин испытывал почти животный страх быть разоблаченным. В давние времена было проще. При избирательном способе соблюдения законности всегда можно было выйти сухим из воды, проявляя разумную лояльность начальству. Когда позиции начальника становились шаткими, нужно было во время переориентироваться на вышестоящее лицо. Сегодняшние же обстоятельства казались абсолютным произволом судьбы. События менялись непредсказуемо, личная преданность, как главный стержень власти, в нынешние времена стала размытой. Казалось, что возобладала чуть ли не единственная сила - жажда наживы. Но ведь ею он и сам был дезориентирован.

- Мне бы, вместе с деньгами и самому махнуть на какие-нибудь острова, откуда не выдают, - как бы вслух размышлял Юдин.

- Наверное, ты просто устал, Виктор. Я тебя не держу. Хотя без тебя, я потеряю союзника и информатора в МВД. Но учти, что настоящее наше фиаско начнется тогда, когда ты исчезнешь. Они сразу форсируют следствие, - беспристрастно объяснял Спирин.

- Наверное так все и будет. Роль вора в погонах куда бы не шло… Но чтобы путаться с экстремистами, - Юдин закачал головой.

- Забудь это слово, когда разговариваешь со мной, - одернул его Спирин своим внушительным тоном, который редко когда звучал чрезмерно раздраженно. - Это все политика. А политикам нужно зло, иначе они не оправдывают своего существования. Впрочем, и обывателям тоже. Это их отрезвляет.

От философских рассуждений напарника, Юдин тоже не удержался от откровенности на общую тему.

- Меня то, как раз политика интересует меньше всего. Я пошел в чиновники, чтобы не быть холопом. Чтобы я манипулировал людьми, а не наоборот. Ты, Николай, ближе к политике, ты в ней участвуешь, пусть и скрытно.

Спирин пристально взглянул на Юдина.

- Власть, это и есть политика, так что не прибедняйся.

- Да, но должна быть конечная цель?

- Цель, Виктор, в движении. Жизнь не может остановиться, и не может быть идеальной. Я удерживаюсь в ней теми средствами, которые у меня есть.

- Цель не оправдывает средства, - равнодушно высказался Юдин.

- А конечная цель недостижима. Потому что политика, это еще и борьба честолюбий, уязвленного самолюбия. Власть же часто дается по воле случая. Поэтому, хороших правителей не бывает в природе. Масштаб власти не соизмерим с узостью эгоизма личности.

- Ээ… Куда хватил. Ты борешься с кем-то, из-за своей гордыни? - вырвалось у Юдина, никогда не имевшего подобного спора со Спириным.

- Именно. Но не только я. Власти добиваются долго, унижаются, загоняя болезнь внутрь. А получив ее, мстят за свои страдания.

- Уж не интригуешь ли ты, Николай, против высшей власти?

- Что ты, Виктор, мне это не под силу. Хотя принять участие в негласном сговоре, почему бы и нет? - такого выпада Юдин совсем не ожидал, из огня да в полымя.

- Сговор? Нет, нет, я этого не слышал, - он отрицательно затряс головой, растерянными и бессмысленными жестами не находя места своим рукам, которыми в конце концов, ухватился за бутылку.

- Эти последние теракты - разборки среди кавказских кланов, где не умеют балансировать между различными интересами. Но все это подрывает репутацию Кремля. Наша традиционно абсолютистская власть, как всегда дает сбои. Так что, ты, Виктор, изначально был втянут именно в политические подтасовки. Впрочем, как и все. Другого и не могло быть. Не открещивайся.

На это издевательски циничное заключение Юдин ответил не сразу. С минуту он сумрачно молчал.

- Может и так. Но что мне делать? - первоначальный неопределенный страх у Юдина был вытеснен реальными опасениями.

- То, что и раньше. А я помогу скрыть следы твоих денег. Ты потеряешь половину, за комиссию. Своих людей, я в беде не бросаю, - насмешливо бросил Спирин.

Юдина заверения не утешили, глаза его горели сомнением и испугом.

Спирин и сам не доверял этому уставшему чиновнику, хотя был уверен, что имел защиту своего ведомства, в случае, если разоблачат Юдина. Ради спасения чести мундира контора не допустит скандала в отношении такого высокого чина, как Спирин. Да и коррумпированная связь его с Юдиным трудно доказуема. И все же, Спирин будет покрывать его, иначе отвернутся от него самого, как от персоны, нарушившей круговую поруку.

ГЛАВА 12. ПРОБЛЕМЫ ОТЦОВ И ДЕТЕЙ СИЛЬНЫХ МИРА СЕГО.

Ирина Сергеевна Панина, сестра супруги главы государства, сорока восьми летняя женщина, цветущего вида, которой слабая полнота придавала лишь солидного обаяния, находившаяся в разводе уже почти десять лет, отважилась на серьезный разговор со своей повзрослевшей дочерью. Тема касалась выбора профессии. И хотя родители давно знали о пристрастиях дочери, они не были уверены в достаточных способностях, которые и выражались только в заявленном желании, и считали это прихотью ребенка из семьи с почти неограниченными возможностями.