- Догадываюсь. Судя по тому, как некоторых, одних из самых лучших следователей, забрали у меня. И еще отшили от дела тех, на кого я мог бы повлиять. Хорошо знают, кто мои люди. Расследование, скорее всего под контролем самого директора, плюс, думаю, курирует его и Вольский, но к нему у меня тоже нет доступа. В общем, они меня подвинули. Не удивлюсь, что и я у них под наблюдением, - сдержанно объяснил Спирин.

- От меня то трудно закрыть следствие, - амбициозно заявил Головко. - У меня нет сомнений, против кого направлен был этот несостоявшийся теракт. Буранов, этой секретностью хочет перетасовать факты, чтобы манипулировать президентом. Только им одним он может от меня защититься, - рассуждал он понуждающим тоном.

- Когда паны ссорятся у холопов лбы трещат, - отшучивался Спирин, хотя настроение босса было далеко не веселым.

- Ты не прибедняйся. В основе всего - власть, и только власть. Кадырова хотят спихнуть.

- Вы всерьез считаете, что эти теракты - подстава для чеченского лидера? - придирчиво, и в тоже время наивно, будто ему пытаются всунуть липу, спросил Спирин.

- А для кого же еще? У него достаточно врагов. В республике, недобитые бандиты, здесь, в столице, оппозиционная диаспора, липнущая ко всей власти, где только может. Конечно, главный, у них, этот наглый Амалиев. Примеряет на себя власть в республике.

- Раньше, в фаворе была другая версия, - осторожно возразил Спирин. - Акт готовился на объекте, принадлежащем клану Амалиева, значит, он и направлен был против него.

- Оценивать можно по-разному, но возобладает точка зрения высшего лица страны. А оно склонно доверять приближенным, к кому я, боюсь, уже не отношусь, - в духе самобичевания изрек один из самых влиятельных лиц страны, как бы примеряя на себя жупел отстраненного от высшей власти чиновника, за свою независимую позицию.

Но в его словах чувствовалась не только ревность. Кадырову, главе самой беспокойной части России, подложили свинью, которая должна была навсегда сожрать доверие со стороны лидера страны. Адскую машину на объекте его главного соперника Амалиева, установили по заданию самого злейшего террориста, за которым охотятся уже не первый год. Отсюда напрашивается вывод, раз сепаратизм продолжает тлеть, то ответственность падает на президента республики, то есть на Кадырова. Но поскольку взрыв предотвратили, то именно Амалиев, получается, вышел сухим из воды, в отличие от чеченского президента, чьим союзником и был Головко.

- Эта политика, не мой уровень, - сдержанно добавил Спирин, открещиваясь на словах от того, что на самом деле, его интересовало не меньше своего патрона.

- Обходить политические вопросы, значит, быть заведомым аутсайдером. Республике нужна жесткая рука. Мы же, прижмем пружину, а потом отпустим. Если же придет к власти этот коррумпированный Амалиев, кого интересует только нефть, пиши, пропало. Кавказ снова оккупируют боевики. Такого рода предательство уже было в недалеком прошлом, до сих пор расхлебываем.

Головко славился своим суровым нравом, наводя страх даже на своих сторонников. Может быть, именно поэтому ему не удалось стать особой, весьма приближенной к кремлевскому окружению. Его держали при дворе как цепного пса, на коротком поводке, скорее для острастки, чтобы самим не быть обвиненными в авторитаризме. Ястреб, проводник жесткой линии, бескомпромиссный борец с насилием и несправедливостью, не выносил врагов, которые не были окончательно низвергнуты, то есть не сидели бы в тюрьме, не скрывались заграницей, а лучше и вовсе не существовали бы.

В свое время, хорошо поняв намек на компрометацию чеченского магната Амалиева, Спирин выверял весь механизм своей службы и агентурную сеть, чтобы объекты Амалиева были плохо защищены, а то и вовсе остались вне поля зрения. Террористический акт должен был навсегда уничтожить репутацию входившего в доверие к властям Амалиева, повсюду декларирующего свою лояльность к ним. Но, не состоявшееся чудовищное событие посеяло сомнение в надежности нынешней власти на Кавказе. У Спирина не было и мысли допустить столь масштабный акт, пусть его люди и покрывали не проверенных людей, просочившихся в столицу, которые оказались террористами. Подобная тактика была логична и неофициально допустима: бандитов заманивали, а потом накрывали их сеть, выходя на пособников, финансовые источники, и организаторов. Если бы все закончилось крупным провалом, то есть терактом, формально можно было бы все списать на риск, хотя многим чиновникам не сносить головы, в числе которых могли оказаться и Спирин, и Головко.

Спирин, хотя и манипулировал преступностью, все же не был безумцем, выйдя даже победителем, предотвратив почти вселенскую катастрофу, которую сам было чуть и не допустил, о чем его начальник не знал, или притворялся, что не знал.

- Нужно искать доказательства в пользу того, что именно Амалиев косвенно причастен к подготовке взрыва в своем торговом центре, - наконец то дал указание Головко, ради которого и назначил эту тайную встречу.

Повисла пауза, подопечный с недоумением насупился.

- Следствие ведется без моего участия, они не станут принимать мои факты, - скептически отмежевался Спирин.

- Это уже моя задача, примут или не примут. Я буду настаивать. Твое дело найти эти факты, - Головко высказывался так категорически, будто в этом было их единственное спасение. - Президент доверяет Кадырову. Любую провокацию против союзника, он воспримет как провокацию против себя. Если мы на этом сыграем, то укрепим репутацию в глазах президента.

Спирин расстался с боссом в подавленном настроении. Ему пришлось бы лепить доказательства из воздуха, если, конечно, не запустить в ход какую-нибудь подтасовку. Предстояло поломать голову, рискуя сделать очередной шаг в сторону собственного разоблачения. Впрочем, одна идея у него появилась быстро, не обещавшая особых неприятностей, но способная, как ему подсказывало чутье, открыть пространство для маневра. Не откладывая, он вызвал на тайный разговор своего “ визави ”, Юдина.

- Люди Ивлева должны помнить, где спрятали труп, тот, который в Париже, - сходу раскрыл карты Спирин на явочной квартире.

- Наверное, - с недоумением и с опаской проговорил Юдин.

- Нужно выдать труп местной полиции. Пусть пресса раздует скандал. Их спецслужба, и наша, по всему видно, снюхались. А Визант, убийца, их тайный агент.

- Выдать самих себя? - занервничал Юдин.

- Не себя, Виктор, а Ивлева, а если еще точнее - некоторых из его людей. До него то дело вряд ли дойдет. По крайней мере, это уже больше его проблемы. Мы отдаем на растерзание наших недругов. В лице этого Византа, который несмотря ни на что, не отыграл до конца роль козла отпущения. О нем не плохо бы толкнуть материал в западную прессу, с его то биографией. Это я беру на себя, а от тебя требуются тайные курьеры. О бдительности сейчас нужно думать в первую очередь, - с жесткого тона Спирин перешел на утешительный, видя, как заместитель министра впадает в оцепенение. - Задача не сложная. А что касается нашего общего знакомого, Ивлева, то его след и так уже взяли, наши и их спецслужбы.

- Мы сдаем нужного нам человека, - с возмущением защищал главного своего напарника, Юдин, боясь признать, что тот становился опасным свидетелем.

Спирин же чувствовал себя победителем, загоняя их обоих в сети.

- Я и не собираюсь его сдавать. Ты меня не правильно понял, - неожиданно резко возразил Спирин. - Наоборот, я хочу его спасти. Нужно отрезать нити, которые выведут на него. Или отвлечь внимание от него тем трупом, который на совести этого Византа. Но это, прежде всего, его забота. Или, твоя? Не мне же учить тебя как запутывать следы.

Юдин на секунду замялся, потом снова осмелел.

- Николай, у Ивлева туго со средствами. Ничего за свой счет он не сделает. А этого Отиса и след простыл. Как его найти? Только если в розыск объявить. Для этого нужны основания.