— Было бы неплохо. Тебя вызывают к директору, — угрюмо добавил он.

— Я что-то натворила?

— Лучше бы так.

Ответ Ромы поставил в тупик. Она собралась уточнить, что он имел в виду, но парень уже был на полпути к выходу из аудитории. Подхватив рюкзак, Ева заторопилась следом.

— Тебя назначили моим провожатым?

— Посчитали, что со мной тебе будет спокойнее, — он свернул к кабинету директора и остановился у входа. — Ты только ничего не бойся.

Парень положил руки ей на плечи и заглянул в глаза, ожидая ответа.

— Я вроде и не боюсь, — Ева была сбита с толку и плохо понимала, что происходит.

— Вот и славно.

Рома постучал и, услышав приглашение войти, открыл дверь. Вдвоем они миновали комнату секретаря и прошли в директорскую. В кабинете было многолюдно. Помимо директора здесь присутствовали три его зама, куратор курса, на котором училась Ева, и еще один незнакомый ей мужчина в строгом костюме. Все, не отрываясь, смотрели на молодых людей, точно стоило отвернуться или лишний раз моргнуть и они упустят что-то важное.

— Здрасьте, — прошептала Ева, чувствуя, как вспотели ладони. С чего вдруг собрался консилиум? Может, сейчас ей объявят, что с завтрашнего дня она живет в детдоме? А седой мужчина, что сидит в углу, приехал забрать ее. При этой догадке свело желудок.

— Присядь, Ева, — директор, полноватый мужчина со следами ранней лысины на макушке, указал на стул.

На плохо гнущихся ногах она добрела до стула, неловко плюхнулась на него и оглянулась на Рому, рассчитывая на его поддержку, но парень покинул кабинет. Этот разговор ей предстояло выдержать в одиночку.

— Милая, — в голосе директора преобладали мягкие нотки, но глаза оставались студеными, как и всегда. За эти глаза в колледже его прозвали глубоководным крабом. Они точно плавали в аквариуме, поглядывая на всех сквозь его толстые стенки. — У нас для тебя есть хорошая новость.

Остальные, поддакивая, как болванчики закивали головами. Хорошие новости для кого: для нее или для них? Ева глубоко вдохнула и приготовилась услышать самые жуткие слова в своей жизни. Но и в смелых фантазиях она не могла вообразить, что скажет директор.

— Тебе многое пришлось вынести в последнее время. Мы все сильно за тебя переживаем, поэтому мне вдвойне радостно, что ситуация разрешилась таким приятным способом. Познакомься, — директор указал на незнакомца, и тот встал. — Это Борис Андреевич, адвокат твоей мамы.

У мамы был адвокат? От удивления Ева забыла поздороваться. Наблюдая за тем, как мужчина достает из кожаного чемоданчика бумаги, она думала о матери. Какие секреты у нее были? Слишком многого Ева не знает. Она даже не в курсе, откуда брались деньги, на которые они существовали все эти годы. Не могла же мама выиграть их в лотерею!

— Это завещание вашей матери, — Борис Андреевич продемонстрировал лист бумаги. — Оно касается не только имущества, но также и вашей судьбы, Ева. Я зачитаю его в присутствии свидетелей.

Дверь позади скрипнула. Кто-то вошел в кабинет. Ева слышала легкие шаги за спиной, но не оглянулась. Сейчас ее куда больше интересовал адвокат и распоряжение матери относительно ее будущего. Может мама в кои-то веки вспомнила о дочери и проявила заботу? Ей неистово хотелось в это верить.

Борис Андреевич нацепил очки и принялся читать завещание. Ева слушала внимательно старая не упустить ни слова, но первые же строчки настолько потрясли ее, что она забыла на каком свете находится.

— Все имущество и опеку над единственной дочерью я завещаю Сергею Анатольевичу Рогозину — ее отцу.

Ева закрыла глаза и снова открыла, надеясь, что наваждение исчезнет. Отец? Это что за существо? Сколько она себя помнила, они с матерью жили вдвоем. Конечно, в свои шестнадцать лет она была осведомлена, откуда берутся дети. У всех есть отцы, и у нее в том числе. Но она никогда не думала, что полумифическая фигура под названием "папа" так неожиданно ворвется в ее жизнь.

Оставшуюся часть речи адвоката заглушили мысли, которые носились в голове как стая бешеных собак. Она никак не могла сосредоточиться. Наконец, сжав руки в кулаки, Ева запретила себе паниковать. Ее не отправят в детский дом. Это плюс. Она сделала очередной глубокий вдох. "Во всем, что с нами происходит, надо искать положительные моменты", − как-то раз сказала ей мама. Тогда она еще не так сильно пила. Потом маленькая Ева не единожды смотрела на заснувшую посреди коридора в луже собственной мочи пьяную мать и честно пыталась найти в этом хоть что-нибудь положительное.

— Ева, ты в порядке?

Она вздрогнула, когда поняла, что вопрос директора адресован ей. В порядке ли она? Минуту назад ей сказали, что теперь она зависит от отца, которого никогда не видела и считала мертвым. Конечно, она в полном порядке.

— Девочке необходимо время, чтобы прийти в себя.

Голос раздался из-за спины Евы, и она горько пожалела, что не обернулась раньше. Шестое чувство подсказывало: это он и есть — давно потерянный, а нынче чудом обретенный папаша. Положив руку на спинку стула, она развернулась и уперлась взглядом в широкую грудь. Запрокинув голову, она разглядела лицо мужчины.

Ему было не больше сорока лет. Высокий, статный он возвышался над ней подобно башенному крану. Темные волосы оттеняли бледную кожу, а глаза цвета аквамарина прожигали насквозь. Ева невольно съежилась под жутким взглядом. В нем читалось что угодно, но только не отцовская любовь. Мужчина смотрел на нее так, будто люто ее ненавидит. Точно один ее вид вызывает у него изжогу.

Ева резко обернулась к директору. Неужели он не видит этого взгляда? Такое невозможно не заметить! Они не посмеют отдать ее этому человеку. Да и кто сказал, что именно он ее отец? Стоит ли верить алкоголичке, которая даже собственное имя порой не могла вспомнить?

Но директор улыбался как ни в чем не бывало. Он был доволен происходящим. Еще бы! Такая ноша свалилась с его плеч. Маленькая сиротка больше не его проблема − прочитала Ева на лице директора.

— Я в самое ближайшее время решу вопросы с бумагами, — от голоса мужчины (кажется, адвокат сказал, что его зовут Сергей) у нее побежали мурашки, будто вместо воздуха комнатной температуры он выдыхал ей в спину арктический смерч.

— Чудесно, — директор засиял. — Вам понадобится время, чтобы лучше узнать друг друга. Я надеюсь, вы не увезете девочку из города. До конца учебного года меньше недели.

— Мы останемся здесь, — вежливо ответил мужчина. — На некоторое время.

Мы? Местоимение насторожило Еву. Есть кто-то еще кроме него? Голова раскалывалась от вопросов.

Руки легли ей на плечи, и она ощутила, что не может пошевельнуться. Ее словно приковали к стулу. Пальцы мужчины (отцом она отказывалась его называть даже мысленно) впились в кожу. Она чувствовала его хватку сквозь тонкую ткань блузки. Наверняка останутся синяки.

— Ева, — когда он обращался к ней, голос звучал как скрежетание металла по стеклу. Почему это слышит только она? — Пойдем, я отвезу тебя домой.

Она бросила прощальный взгляд на взрослых и предположительно мудрых людей. Они не позволят незнакомому мужчине увезти подростка неизвестно куда. Что если он насильник, выдающий себя за ее отца? Они не родственники, это точно. Они даже не похожи! Ева открыла рот, чтобы сказать это директору, но не смогла выдавить из себя не звука. Она лишилась дара речи. А ноги между тем послушно вели ее следом за незнакомцем.

Она шла за мужчиной по коридорам колледжа. Мимо проходили люди, но сколько Ева не вглядывалась в знакомые лица никто так и не понял, насколько сильно она напугана. Лишь мельком пойманный взгляд Ромы дал знать, что он на ее стороне. Встревоженные глаза друга лучше любых слов говорили: он переживает за нее. Ему тоже не нравится история с отцом.

Мужчина направился к машине, припаркованной во дворе колледжа. Ева не разбиралась в марках, но автомобиль определенно был дорогим. Его серебристые бока сияли на солнце. Он напомнил ей каплю воды — обтекаемую и изящную.