- Ну, мочкани после разбора... – совершенно невозмутимо продолжал Вадим, – Какая разница? ‘В результате внезапно возникшего сильного душевного волнения’, как там юристы пишут? Кстати, о юристах! Если мой-то юрист тоже нарисуется сюда – так можно и его тоже, до кучи. Даже нужно! Вот тут я бы тебе был вот так благодарен! Очень я этого субъекта не люблю!

  Владимир посмотрел в невозмутимое лицо Вадима, – тот курил, пуская дым струйкой в дождь, и, казалось на полном серьёзе рассуждал ‘кого ещё до кучи’... вроде не шутит? Или шутит? Злость, и даже желание звездануть ‘тестюшке’ прикладом в и без того покрытое поджившими шрамами лицо вдруг преобразовалось в юмор. Стало смешно от казалось бы всерьёз излагаемых ‘предложений’:

  - Вадим, ты давай уж списком! Что мелочиться?? Патронов хватит. Старосту? Ага, надо. Мунделя. Что в шестёрках у него. Непременно! Пару нукеров Витьки, из тех что постоянно с ним, того же Лещинского?.. Фролова, что на прошлой неделе просил, нет, требовал сигарет и при этом угрожал? – всенепременно! Морожина Костьку, за длинный язык и наглость? – почему бы и нет. Таисьи зятя, что вообще по жизни нагло себя ведёт, бездельник и пьяница? – да, на всякий случай. А? Или вообще перекрошить тут всех, – одни останемся, красота!

  Вадим понимающе хмыкнул, неопределённо пожал плечами, вроде как и это ‘предложение’ можно бы рассмотреть... ‘Совсем спятил!’

  - Ты же сам говорил, что ‘вопросы нужно решать по закону и по морали, ‘по-человечески’, что ‘мораль неизменна’ и всё такое?? Что ты такой двусмысленный-то, а??

  - Ну дык мы по-человечески и решаем. Как оно обычно у человеков и бывает....

  Помолчали, глядя на дождь и на груду тел во дворе, где кто-то ещё шевелился и стонал, на колокольню, где в проёмах под остроконечной зелёно-ржавой крышей маячила Зулька с ружьём.

  - Вадим!

  - А?

  - Что главный у чурок сказал-то? Что они вообще сюда ринулись??

  - Сказал... ну что сказал. Что жрать в лесу им стало совсем нечего, что. Они под Никоновкой было самозахватом дальнее поле под огород захватили, посадили там чего... потом их согнали...

  - ... после нашей диверсии с дембелями, да?? После того как ты там узбекский ножик подбросил, а??

  - Какая разница после чего – согнали и всё. Ну, они тут кочевали. Приворовывали, попрошайничали, рыбачили плюс какие-никакие запасы. А теперь прижало. А ещё осень. Ну. Надо было как-то определяться. Ну, они и ‘определились’: церковь большая, в выгодном месте стоит, народу тут мало... Помещения подсобные. Дома, этих, как их – прихожан, – все бы и поместились. Огороды вокруг возделанные, посадок много – ну, они посчитали, если вовремя и плотно тут сесть, то зиму можно вполне пересидеть. Этот вот, в камуфляже, у них главный. Был. Говорит, что прорабом на стройке работал, в Оршанске. Врёт-неврёт, я не знаю; только я думаю, что он ваххабитский командир в прошлом. Был.

  - Почему так думаешь?

  - Ну вот так я думаю. Чутьё у меня, зря я что ли... Опять же дисциплина у них – ты ж видал? Какое-никакое, а оружие. Кстати, об оружии... ну, это потом. Слушались его эти беспрекословно. Оттого и продержались так долго.

  - Что они думали, им эта резня так вот с рук бы сошла?? Всё же не безвластие же! Оршанские менты, эти, никоновские ‘силы самообороны’, да хоть армия! Остатки. Что ж они думали?..

  - Он говорит, что убивать они никого не хотели. В смысле – не ставили это целью. Наоборот – хотели местных этих ‘живым щитом’ использовать, буде против них тут какие акции затеят. Так, говорит, получилось. Ну и... нет, могло бы получиться, да. Место тут удобное...

  - Вот! Я тебе у Петра Ивановича это и говорил! Что тут оседать надо, а не по конуркам!..

  - ... можно отбиваться от наездов, да... Понаставить этих, рогаток, как в наполеоновских войнах; дорогу перекопать. Не, могло, могло получиться, что говорить; без армейской стрелковки – РПГ там, АГС, ‘Шмелей’, без техники их тут трудно было бы сковырнуть. Ну и основное – этот, старший у них, говорил что сейчас вообще всем всё пох, властям в особенности, что творится в регионах и ‘на местах’. Если бы их наезд шумной огласки бы не получил, то никто бы и не возбудился по их поводу, из начальства, имеется ввиду. Ну, была православная община. Землю ковыряла, налог платила. Ну, вместо православной образовалась бы община ваххабистская. Тоже согласная налог платить. Кому, типа, какое дело до этого? Вот из этого и исходили.

  С колокольни замахала руками Зулька, закричала:

  - Па-апа! С деревни люди идут! И девчонки там!

  - Ага. Что я говорил! – Вадим засуетился, – Ты это – автомат на всякий случай под рукой держи, и вообще веди себя нагло. Зульфия!! – спускайся! Алла, Гузель! Идите сюда! Ружья...

  Вадим, чавкая по грязи, побежал к своим. Владимир тоже вышел под дождь и пошёл искать Вовчика с Катькой.

  Я ЕЩЁ ВЕРНУСЬ!

  Ранним утром друзья вернулись в деревню. ‘Срисовавшая’ их возвращение Зулька была послана следить за дорогой – опасно было внезапное появление Громосеева с его ‘бригадой’. Квартиранты, завидев возвращение хозяев, тихо испарились на свою, завешенную покрывалом половину большой комнаты, вернее в свой закуток, и сидели там тихо как мыши.

  Владимир собирался. Уже был перебран и вновь уложен рюкзак, собран продуктовый паёк в дорогу, приготовлена одежда. Теперь, расстелив на столе старую простыню, он, разобрав автомат, тщательно чистил его и, поглядывая в окно, где случись что чрезвычайное могла подать знак Зулька, вполголоса, чтобы не услышали квартиранты, обсуждал последние детали ‘ухода’ и последующих действий с Вовчиком.

  Вовчик маялся. Как он и ожидал, болели порезы; утром он по-новой перебинтовался, принял антибиотики, обезболивающее, но всё одно было маятно. Да ещё Вовка уходит. Он, конечно, понимал неизбежность и необходимость этого шага, но оставаться по сути одному во враждебном окружении... Хотя почему ‘во враждебном’? – сам уговаривал он себя. Девчонки – за меня. Вадим всегда поможет. Илья вот... хорошо Хронову навешал! Надо будет Илью подтянуть, да. Вместе будем. Хроновские? Они же как сила никакие, только что стаей. Трусы! Толпа баранов под руководством козла! Пётр Иванович ещё. Викторовна вот всегда за нас заступается. Ольга Дмитриевна ещё. Да и остальные городские – они в общем... А! Да что душой кривить – никакие они! Каждый сам за себя. Молодняк ещё как-то кучкуется, а эти... – он вздохнул. Вот староста с его непонятной политикой, его пристяжь... что-то Надька говорила про него, что-то совсем неприятное, – забыл, вернее не вслушивался, очень не терпелось тогда опять до её ягодиц добраться. А вот теперь её хоронить будут...

  Как будто в ответ на его мысли услышал Вовку:

  - ... я тебе ещё раз повторяю: перебирайся ‘на пригорок’, прямо сегодня же! Вместе с девками. Потом постепенно перетащите туда все запасы. Вооружи их чем придётся. Эх, Хронова бы грохнуть, что ли!.. Как Вадим предлагал. Может и правда, перекантаваться приезд Громосеева в лесу, типа ‘на нелегалке’, а потом выследить Хронова и грохнуть?.. Сразу порядочный пласт проблем снимется. У тебя.

  - Не! – Вовчик мотнул головой, отгоняя мрачные мысли, – Проблем тогда ещё больше будет. Сам посуди: сейчас на тебя, в принципе, ничего нету кроме подозрений, и только из-за автомата. Наоборот – ты, типа, герой! Спас общинских и нас с Катькой. Мало ли что автомат! Пока что это – твоё слово против ихнего. А грохнешь Хронова – всё... такую волну поднимут – и в Оршанске отсидеться не удастся. Далеко не уйдёшь – дороги контролируются. Опять же в лесу эти, недобитые бродят.

  - Про мотоцикл они не знают.

  - Да, мотоцикл это хорошо. Значит, Вовк, – до Демидовки, вот как с Вадимом за генератором ездили, там по пути почти. Потом свернёшь на Астахово, – там сейчас должен быть караван. Ну, эти, коммерсы. С ними...

  - Да помню я. В толпе, конечно, безопаснее. А посты я объехать смогу – на мотоцикле-то, на кроссовом без проблем.