— Но ведь я буду не просто властелином этой страны! Я буду посланником и адептом тьмы! Представьте, какие черные дела можно совершить, имею такую власть?! Поля мертвецов, стены, выстроенные из черепов…

И Колхозных начал подробно и со вкусом описывать план будущих злодейств. Он очень хорошо подготовился именно к этой части разговора. Однако Гофман снова не впечатлился.

— Погодите, — прервал он монолог олигарха, — у вас, конечно, неординарная фантазия, но здесь следует включить логику. Ну, посудите сами: великие злодейства порождают множество мучеников. А куда их души направляются? Правильно, в рай. Итог: дьявол в проигрыше.

— Как?! — изумился Колхозных, — неужели великие злодейства устраивают силы света?

— Не надо рассуждать прямолинейно. Не стоит недооценивать людей — они сами способны придумать такое, что небесам и не снилось… ну, не будем отвлекаться. Одним словом, вы так и не предложили ничего, что может быть интересно дьяволу.

Тот, кто видел, как сдувается, медленно оседая на землю, большой воздушный шар, превращаясь из пузатого красавца в бесформенную груду пестрых тряпок, может представить облик господина Колхозных после таких убийственных рассуждений. Он был не в силах даже произнести слова, только беззвучно открывал и закрывал рот.

Гофман немного полюбовался на страдания обманувшегося в лучших надеждах олигарха, затем поднялся, вежливо попрощался и направился к двери. На выходе остановился и вежливо спросил:

— Я воспользуюсь вашей машиной? Вызывать дежурную долго. Не возражаете?

Колхозных в ответ прохрипел что-то неразборчивое, советник воспринял это как согласие и вышел из зала.

Уже в машине, выезжая из ворот поместья, Гофман последний раз бросил взгляд на дом, больше похожий на дворец, покачал головой и негромко сказал, вторя собственным мыслям:

— Странный человек… Пытается продать то, что давно ему не принадлежит.

XVII

Наташа давно хотела связаться с Загорским, но никак не могла решиться. И не решилась бы, но ее намерения поменял неожиданный утренний звонок.

— Наталья Владимировна?

— Да.

— Это Гофман.

— Здравствуйте, я вас узнала.

— Наталья Владимировна, могу я быть откровенным?

— Конечно.

Наташа никак не ожидала такого пристального внимания со стороны администрации президента, сначала Гофман, потом Добрый-Пролёткин, теперь снова Гофман. К чему бы это?

— Наталья Владимировна, я слышал, что проблемы вашего мужа становятся все серьезнее. Верно?

— Да, — без раздумий ответила Наташа.

— Я понимаю. И вы очень расстроены?

«Странный вопрос, — подумала Наташа, — расстроена — не то слово». Однако же ответила, что да.

— Хорошо, — сказал Гофман, и ей показалось, что в его голосе звучало удовлетворение, — есть единственный способ вам помочь.

— Какой же! Говорите!

— Очень просто. Вам нужно попросить Виктора Сергеевича Загорского. Обратитесь к нему, и он не сможет отказать.

— Как попросить?

— Очень просто. Умоляйте, упрашивайте, вы же женщина.

Наташа несколько секунд молчала, затем спросила:

— Почему вы сами не можете поговорить с ним?

— Не могу. Не имею права. Но считаю своим долгом помочь вам, поэтому и даю совет.

— Спасибо… Еще один вопрос…

— Это все. Одна просьба: храните наш разговор в секрете. Всего хорошего.

В трубке послышались короткие гудки.

Наташа немного поразмыслила и достала из сумки визитную карточку Загорского. Простой кусочек картона с фамилией, именем, отчеством и номером мобильного телефона.

Загорский ответил немедленно, словно ждал звонка.

— Слушаю вас.

— Виктор Сергеевич, здравствуйте, это…

— Наташа?!

Тон, с которым он произнес имя, удивил и, признаться, обрадовал. С такими интонациями говорят, когда встречают очень близкого человека.

— Виктор Сергеевич, — Наташа собралась с духом и выпалила: — мне нужно срочно с вами встретиться!

— Выезжаю, — сразу же сказал Загорский, — где встречаемся?

Наташа растерялась. Она никак не думала, что он так быстро согласится. Хотя, что-то говорило ей, что отказа быть не должно.

— Я… я не знаю…

— Вы дома?

— Да.

— Сейчас за вами приедет машина и привезет… скажем, в ресторан, где мы были в прошлый раз. Идет?

— Да, конечно!

— До встречи!

Наташа вскочила с кровати и начала срочно собираться. Очевидно, что джинсы и футболка не лучший выбор, а платья подходящего случаю, пожалуй, что и нет. Ну, платье может и удастся подобрать, а что сделать с туфлями? Сроду не носила каблуков, а изысканный наряд с босоножками будет смотреться нелепо.

Она перерыла весь шкаф, и остановилась на бежевых льняных брюках, бежевой же блузке и кремовом платочке на шею. Покрутившись перед зеркалом, Наташа осталась вполне довольной.

На душ и макияж осталось немного времени, но она успела как раз к приезду машины. Водитель позвонил снизу и очень вежливо доложил о своем прибытии.

Заднее сиденье бронированного Мерседеса — это отдельный мир. Погружаешься в него, и понимаешь: все, что находится за толстым с зеленым отливом стеклом — всего лишь картинки из чужой жизни. Здесь тихо, уютно, безопасно, и в то же время чувствуется колоссальная мощь, прорывающаяся в салон негромким рокотом.

Наташа вспомнила удивленную тетушку с третьего этажа, с которой едва не столкнулась у подъезда. На ее лице можно было легко прочитать целый набор весьма нелестных эпитетов. А что, скажите, должна думать дворовая общественность о такой легкомысленной особе — мужа, понимаете, посадили, а к ней каждый день на разных машинах ездят. Наташа улыбнулась.

Мерседес мягко остановился у входа в ресторан, водитель вышел, обежал вокруг автомобиля и открыл дверцу. Здесь же ждал сияющий Загорский. Он подхватил Наташу под руку и повел в зал, мимо вытянувшихся секьюрити на входе, мимо суетливого метрдотеля и вежливых до приторности официантов. Столик был отделен от остальных тяжелой зеленой портьерой с золотыми кистями.

Виктор Сергеевич проводил Наташу к креслу, напомнившему ей гамбсовские стулья из старого фильма, а сам уселся напротив. Пока Наташа подбирала нужные слова, он улыбнулся и сказал:

— Боже, как, вы прекрасны!

Наташа смутилась, ойкнула и едва не уронила со стола бокал. Истинные ли эти эмоции? Не верьте женщинам, когда они говорят, что не ожидали комплиментов, и не верьте мужчинам, утверждающим, что комплименты делают исключительно из любви к прекрасному!

— Что я могу для вас сделать? — Загорский был сама любезность.

Наташа, наконец, собралась с мыслями и начала рассказывать рудаковскую историю. Виктор Сергеевич слушал очень внимательно, машинально постукивая пальцами по столу. Когда речь зашла о встрече с Бриком и Добрым-Пролёткиным, он поинтересовался, что именно они говорили о причинах неприятностей Рудакова.

— Говорили, — сказала Наташа, — что он попал в историю с очень большими и страшными людьми. Они не уточняли, но я думаю, Анна Баренцева обратилась к Султану с просьбой наказать Рудакова.

Когда прозвучало имя Анечкки, по лицу Загорского пробежала тень, и это не укрылось от Наташи. Похоже, упоминание об этой женщине действительно неприятно ему. Тогда история, рассказанная Добрым-Пролёткиным, может быть правдой.

Скажите, — решительно спросила Наташа, — я понимаю, что вопрос звучит неудобно, но мне важно знать… Это вы заказали Рудакова Султану? Только правду!

— Нет! — воскликнул Загорский так искренне, что сомневаться в его словах было невозможно. — Нет, и еще раз нет! Я уже говорил вам об этом!

— Извините, я должна была спросить. Вы можете нам помочь?

— Наташенька, именно это я и делаю. Иван Степанович Добрый-Пролёткин работает день и ночь…

— Но и он не всесилен?

— К сожалению. Но мы делаем все от нас зависящее.

Подошел официант, но Наташа отрицательно покачала головой, и Загорский отослал его, попросив принести воды.