— Всё, — наконец устало выдохнул он. — Уже достаточно далеко.

— Так кто такие эти шныги? — немедленно отозвался Гуго.

— Это долго объяснять, — подумав, спустя несколько мгновений отозвался лекарь, — но если вкратце, то примерно так. Учти, — почти сразу же пояснил он, — многого я и сам не знаю. Об этом мало кто уже вспоминает, но Стена тянется отсюда до самого Денбаха, что на крайнем юго-востоке королевства. Начиная от того места, где берёт начало овраг Гриммельн, Стена проходит сразу за ним, и если кому-то взбредёт в голову перебраться через пропасть, то почти сразу же, может быть, самое большее, на расстоянии полумили, он уткнётся в её каменную кладку. А в некоторых местах, как, например, здесь, Стена находится буквально в десятке футов от края Гриммельна.

— Откуда вы всё это знаете?

Миртен усмехнулся.

— Никто не знает про Стену и о том, что за ней, больше магов Круга Огня. Я один из них. Я прошёл её всю, с востока на запад, до Кайрфилли.

— Магов Круга Огня?

— Об этом потом… ты же хотел услышать про шныгов?

— Да. — Гуго кивнул. — Извините.

Ловко оттолкнувшись веслом от большого валуна, верхушка которого показалась над водой, лекарь продолжил.

— К сожалению, и наши познания весьма ограничены, а многих из обитателей Застенья я имел возможность видеть только издали. Они весьма опасны.

Та часть Стены, которая проходит за оврагом Гриммельн, говорил Миртен, наиболее заброшена. Эти места давно уже никто не патрулирует, вероятно полагая, что глубина и ширина пропасти сами по себе служат достаточной защитой от всяких тварей. От старости, ветров и воды Стена за пропастью во многих местах разрушилась, а уже давно известно, что сила купола сильно ослабла, и иногда он не в состоянии сдержать тех существ, что стремятся вырваться из Застенья. Чуть выше того места, где Миртен с Гуго сели на лодку, Стена на той стороне Гриммельна обвалилась совершенно. По всей видимости, это произошло вследствие того, что края самого оврага медленно, но неуклонно, размываемые дождями, расширяются в обе стороны. Скорее всего, за Стеной в этом месте было обиталище этих самых шныгов, которые в большом количестве прорвались в овраг, устроив здесь свою колонию. Гриммельн пришёлся им очень по вкусу, учитывая то, что шныги — это, в общем-то, водяные твари, предпочитающие тёмные и влажные пещеры и не терпящие соседства других живых существ. А недоступность дна пропасти предоставляла им необходимую защиту.

— Шныги — это люди? — спросил Гуго.

— Нет, — ответил маг, — хотя, если ты в темноте увидишь на той стороне оврага стоящего на задних лапах шныга, ты вполне можешь принять его за высокого и тощего человека с очень длинными руками. Но при дневном свете ошибиться невозможно. Они похожи… — Миртен на мгновение задумался, — да, они скорее похожи на ящериц. Очень больших ящериц.

В обычном состоянии, продолжил он, они передвигаются на четырёх лапах, каждая из которых длиной с ногу обычного человека. Тело их покрыто мелкой зеленоватой чешуёй, наподобие змеиной кожи. И они очень худы и поджары, правда, когда шныгу удаётся сожрать крупную добычу, его живот уродливо раздувается. Лапы оканчиваются длинными пальцами с острыми и крепкими когтями, а между пальцев широкие перепонки. Шныги отлично плавают, помогая себе широким хвостом, а когда поднимаются на задние лапы, этим же хвостом опираются на землю. Вообще-то они могут передвигаться и стоя на задних конечностях, говорил Миртен, но ходят покачиваясь и очень неуклюже; их руки при этом свешиваются до колен, а ростом они становятся на две головы выше обычного человека. Их морды страшны: вытянутые зелёные рыла с большой пастью, заполненной мелкими и острыми зубами, а красные глаза, точь-в-точь как у ящеров, моргают вертикальными веками. А бегают они так, что могут при случае догнать и лошадь, а штук пять шныгов, пожалуй, завалят и медведя.

— Я всё же не вполне понимаю, — произнёс Гуго. — Они — звери? Животные? А откуда же лодка?

— Они не звери, — покачал головой Миртен. — Или, точнее говоря, не совсем звери. Не могу сказать точно, но они умеют обрабатывать дерево, свежевать добычу и, кажется, им знакомо кузнечное ремесло. Они страшно любят золото и у их старейшин все пасти в золотых зубах.

— Водяным тварям знакомо кузнечное дело?

— Похоже на то. — Лекарь пожал плечами. — Ведь как-то они обрабатывают металлы? Либо — я могу предположить только одно — где-то в глубине их пещер есть другие существа, которые поставляют шныгам их железки. Скорее всего, так оно и есть, поскольку шныги обычно очень боятся огня.

— И вы смогли купить у них лодку?

— Да. Но и то только потому, что некоторые из них меня узнали. Когда я путешествовал вдоль Стены — это случилось года три назад — я дошёл в этом месте до обвалившейся кладки. Другого пути не было: либо перебраться через неё, оказавшись в Застенье, либо как-то попытаться спуститься в овраг. Я выбрал второе и с удивлением обнаружил здесь колонию шныгов, о которых до этого только читал в книгах. Запомни, Гуго: ежели тебе придётся повстречать шныга, не пугайся, или, по крайней мере, не выдавай свой испуг, стой спокойно и не маши руками, смотри ему в глаза и, во всяком случае, не пытайся как-то проявлять агрессию.

— Это почему же? Никакая ящерица не устоит перед добрым мечом…

Миртен хмыкнул.

— Ты это поймёшь сразу же, как только вытащишь свой меч. Шныги никогда не живут поодиночке, а в случае опасности они десятками и сотнями, как пчёлы из улья, вылазят из всех щелей. Здесь нужен большой отряд закованных в железо латников, но и тогда это рискованно. Шныги набрасываются на свою жертву по нескольку зараз, и стоит тебе убить пятерых, как новые десять уже будут рвать тебя на части. Они очень недоверчивы и опасны, а стоит им учуять запах крови, они бешенеют, теряя всякую осторожность. Если мимо шныга пройдет медведь-гризли с пустяковой кровоточащей царапиной, шныг, не раздумывая, набросится на него, даже не имея шансов победить. Потому-то я и поосторожничал, когда оставил носилки с Эдмундом за полторы мили от их обиталища.

Гуго почесал себе нос.

— Понятно. Страшные твари, однако. Но как же вы с ними договаривались?

— У них есть свой язык. Трудный и для человека непривычный. «Лодка» по-ихнему звучит примерно так…

Миртен, слегка набрав в грудь воздуха, произнёс набор каких-то звуков.

— Как? — спросил Гуго. — «Хых»?

— Нет. Просто длинный выдох, а на конце громкое «х».

— Вы умеете разговаривать на ихнем языке?

— Нет. Знаю только с дюжину слов: «лодка», «золото», «пить» и так далее.

— Мастер Миртен, а зачем им лодки? Вы же говорите, они плавают, как рыбы?

Лекарь пожал плечами.

— Не знаю. Может быть, перевозить по воде какой-то свой скарб, который они не хотят мочить. Не знаю, ни разу не видел. И кстати: они вообще не умеют лазать по деревьям, несмотря на все их когти.

— Понятно. — Гуго кивнул. — Ну, хоть что-то. Хоть как-то от этих тварей можно укрыться. Правда, думаю, что на дереве долго сидеть придётся.

— Да, пожалуй.

Воцарилось недолгое молчание.

— Мастер Миртен, — вскоре вновь подал голос Гуго, — а дхарги… кто такие дхарги? Я видел, как вы в Хартворде разговаривали с одним из них. Это ведь тоже не животные?

— Совсем не животные. Но вот что, Гуго: ты узнаешь об этом, но немного позже. А сейчас попробуй-ка лучше поспать. Пока ночь, я поведу лодку, ты эти места не знаешь. А днём поменяемся.

— Хорошо.

Честно говоря, глаза у него уже давно слипались, но, мучимый обилием вопросов, вертевшихся на языке, Гуго упорно гнал от себя сон. Устроившись на дне лодки, он уставился в ночное фиолетовое небо, и всего пару минут спустя усталость взяла своё.

Глава 16

НА ВОСТОК

Гуго проснулся, закоченев от холода, кроме того, левая нога жутко затекла из-за неудобного положения, в котором он спал на дне лодки. Покряхтывая, он поднялся на руках и огляделся. Стояло раннее утро, примерно тот самый час, когда из печных труб в Хартворде уже появляются первые дымки, а рудокопы собираются на работу. Эх, мелькнуло в его голове, свежеиспечённые булочки и девушки, спешащие за водой… А здесь, над серыми водами Апенраде, клочками плавал туман, и только откуда-то сверху еле слышалось веселое чириканье птиц.