жет, что он приезжает. Она представляла себе, как побежит к нему
навстречу, как закричит радостно, без страха, без стыда: «Ричард
приехал! Ричард вернулся! Ричард!» Она сбежала бы с ним, угово-
рила бы его взять ее с собой, а еще лучше — с Уиллом. Часто она
будто наяву видела, как они отправляются в путь втроем… Пришел
сентябрь с зеленой водой и цветами, с небом, безоблачным от го-
ризонта до горизонта. А она ничего не замечала, из ее жизни ушли
краски, все стало пресно-однотонным, холодным, чужим. Прошло
еще несколько месяцев, и однажды Уилл, вернувшись из лавки, позвал ее наверх, в свою комнату.
— У меня есть кое-что, — таинственно сказал он и достал письмо, запечатанное сургучом.
— Это от Ричарда? Дай, дай сюда, покажи!
— Тсс, тихо! Я прочту.
* Шекспир У. Все хорошо, что хорошо кончается (пер. Т. Щепкиной-Куперник).
165
СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН
Ричард писал о своей жизни в Лондоне. Оказалось, что у ми-
стера Бишопа, к которому он должен был поступить, все места уже
были заняты. Его, Дика, взял в подмастерье и в обучение француз-
ский издатель — господин Тома Вотроллье. Было трудно поначалу, писал он, привыкнуть к шуму столицы. Кого и чего тут только нет.
Иноземцы всех мастей, заморские товары, лавки с книгами в при-
ходе собора Святого Павла. Больше всего Ричард был удивлен
свободной манерой общения, будто никто в жизни не читал кате-
хизис. Но, что ни говори, а жить здесь веселее. Очень важно
научиться правильному общению со всякими людьми, как и подо-
бает мужчине. Виола слушала, чуть дыша. Одна фраза обожгла ее:
«Только здесь и можно по-настоящему стать мужчиной». Она сразу
все поняла в отличие от Уилла. Ее словно осушили, опустошили, лишили надежды. Он не вернется. Никогда. Никогда. Говорить об
этом было невозможно, терпеть — невыносимо.
Письма больше не приходили. Виола тосковала о далеком Лон-
доне. Но однажды ей в голову пришла до того простая мысль, что
она изумилась, почему же раньше не додумалась до нее. В Лондон
из Стратфорда ведет дорога. И, значит, по ней можно пройти самой —
точно так же, как прошел Ричард. Пройти, чтобы увидеть его, улыб-
нуться ему, заговорить с ним, услышать, быть рядом — эта простень-
кая мысль вернула ей надежду. В ее сердце зазвучали слова «Песни
песней»: «На ложе моем ночью искала я того, которого любит душа моя,искала его и не нашла его. Встану же я, пойду по городу, по улицам и площа-
дям, и буду искать того, которого любит душа моя: искала я его и не нашла
его. Встретили меня стражи, обходящие город: “не видали ли вы того, ко-
торого любит душа моя?” Но едва я отошла от них, как нашла того, кото-
рого любит душа моя, ухватилась за него и не отпустила его…»*.
Теперь она знала, что найдет способ добраться до Лондона
и обязательно будет с Ричардом. От видения их близости ее зно-
било, тело слабело, руки дрожали, страх сменяла волна необуздан-
ной телесной жажды, головокружения, нежности и любви. Думая
так, она касалась лба, терла его подушечками пальцев, чтобы не
заплакать, и повторяла, как молитву, «Ты должен услышать меня».
На секунду она испугалась. «Точно колдовство». Но тут же реши-
мость вытеснила страх: «Ну и что? Я не делаю ничего дурного».
* Песнь песней (3:1—4).
166
ЧАСТЬ II. ГЛАВА V
Глава V
Когда еще был я совсем малец,
И-хей-хо, все ветер и дождь,
Чего ни творил я, куда ни лез,
А дождь что ни день — все одно и то ж.
Эту песенку любил Ричард, а после его отъезда в Лондон ее
часто напевала Виола.
Уильям стоял в гостиной Хогтон-Тауэра у окна и смотрел на
небо. Странная картина. Небо серое, но светлое, как перламутр, и дождь идет. Дождь, дождь, дождь. Пробежаться бы да постоять
под ним. Было душно. Он расстегнул черный бархатный дублет
и распахнул ворот рубашки под ним.
«А дождь что ни день — все одно и то ж…»
— Продолжай.
За столом сидел его ученик — семилетний Артур Хогтон, до-
машним учителем которого теперь был он, Уильям Шакспир.
Весной ему исполнилось шестнадцать, а осенью он поступил на
службу в семью Хогтонов. В родном доме в Стратфорде тревога, которая постоянно нагнеталась, будто высасывала жизненные
силы у живущих под его крышей. Энн, сестренку Уильяма, ко-
торой было всего восемь лет, погубила болезнь. В приходской
книге появилась запись о «похоронном звоне по дочери ми-
стера Шакспира». Положение Джона с его покосившимися де-
лами стало совсем зыбким. Беда, как говорят, не приходит одна.
Что-то недоброе стало происходить с Мэри. Из уверенной хо-
зяйки большого семейства она превращалась в женщину, изну-
ренную непрерывным сопротивлением своим разочарованиям
и страхам. Все, кто был ей дорог, на кого она возлагала надежды
— ее муж и дети, изводили ее своими странностями, часто слу-
жившими причиной сплетен и досужих разговоров. Отчаяние
167
СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН
подточило ее прежнюю веру, что когда-нибудь все изменится
к лучшему.
Уильяму, единственному из семьи, жизнь готовила серьезные пе-
ремены. Весной Ричард уехал в Лондон, чуть позже в Стратфорд
приехала Энн Хэтэуэй, а в августе — Джон Коттэм, учитель грам-
матической школы, где когда-то учился Уилл и где Дик Филд удив-
лял всех своими способностями, пригласил его зайти к нему.
Он внимательно посмотрел на Уилла, будто оценивая или изме-
ряя его по одной ему видимой мерке.
— Мастер Шакспир, каковы ваши успехи в латыни?
— Мистер Коттэм, я давно ушел из школы…
— Я знаю, что вы занимались не только латынью, но и грече-
ским. С мастером Филдом. Точнее сказать, это он занимался ва-
шими латынью и греческим?
— Да, сэр.
— Он оставил мне рекомендацию о вас.
— Рекомендацию, сэр?
— Имейте терпение. Мастер Филд рекомендовал мне вас как луч-
шего своего ученика. Это позволяет мне ходатайствовать за вас
перед сэром Александром Хогтоном из Хогтон-Тауэра в Ланка-
шире, которому нужен наставник его чадам. Мистер Хогтон
высказал пожелание, чтобы это был ученик нашей школы — на-
дежный, разделяющий его взгляды на катехизис.
Уилл все понял. Мистер Хогтон был католиком и хотел, чтобы учи-
тель-католик рекомендовал ученика-католика в домашние учителя.
— Поэтому, — продолжал мистер Коттэм, — прежде чем вы да-
дите свое согласие, а я не вижу причин, по которым вы могли бы
отказаться от столь великодушного предложения достойного сэра
Хогтона, я намерен проэкзаменовать вас по всему курсу.
Обрадованный такой нежданной удачей, Уильям сдал экзамен
за троих: за себя, за Виолу, о которой думал, когда Коттэм задавал
ему особенно трудные вопросы, и за Ричарда, от которого не ожи-
дал такого подарка.
Ну, Дик, ну услужил! От него уже четвертый месяц не было
вестей. А их дружба, выходит, и в разлуке продолжалась. Дик, уезжая, ни словом ни о чем не обмолвился. Уильям задумался об
этом первом в его жизни бескорыстном по отношению к нему
и достойном джентльмена мужском поступке друга.
168
ЧАСТЬ II. ГЛАВА V
«А дождь что ни день — все одно…»
Александр Хогтон, ланкаширский вельможа, в доме которого
теперь жил и работал Уилл, был молод, богат и вдов. Его сыну, Ар-
туру, шел восьмой год, дочери, Катарине — четвертый. Дети росли
без матери под присмотром одних женщин. Александр решил, что
наставник мужчина должен быть не только у его сына, но и у до-