Съ этими словами онъ упалъ на спину, и черезъ пять минутъ, когда я, подходя къ групп

ѣ

, образовавшейся около него, спросилъ у солдата: «Что Прапорщикъ?» мн

ѣ

отв

ѣ

чали: «Отходитъ».

** № 22 (III ред.).

Солнце бросало багровые лучи на продолговатыя и волнистыя облака запада, молодой м

ѣ

сяцъ, казавшійся прозрачнымъ облакомъ на высокой лазури, б

ѣ

л

ѣ

лъ и начиналъ собственнымъ неяркимъ св

ѣ

томъ осв

ѣ

щать штыки п

ѣ

хоты, когда войска широкой колонной съ п

ѣ

снями подходили къ кр

ѣ

пости. Генералъ

ѣ

халъ впереди, и по его веселому лицу можно было заключить, что наб

ѣ

гъ былъ удаченъ. (Д

ѣ

йствительно, мы съ небольшой потерей были въ тотъ день въ Макай-аул

ѣ

, м

ѣ

ст

ѣ

, въ которомъ съ незапамятныхъ временъ не была нога Русскихъ). Саксонецъ Каспаръ Лаврентьичь разсказывалъ другому офицеру, что онъ самъ вид

ѣ

лъ, какъ три Черкеса ц

ѣ

лились ему прямо въ грудь. Въ ум

ѣ

Поручика Розенкранца слагался пышный разсказъ о д

ѣ

л

ѣ

нын

ѣ

шняго дня. Капитанъ Хлаповъ съ задумчивымъ лицомъ шелъ передъ ротой и тянулъ за поводъ б

ѣ

лую хромавшую лошадку. Въ обоз

ѣ

везли мертвое т

ѣ

ло хорошенькаго Прапорщика.

* № 23.

«Храбрость есть наука того: чего должно и чего не должно бояться», говоритъ Платонъ. — (Ясно, что подъ словомъ наука онъ разум

ѣ

етъ истинное знаніе.) —

Большей-же частью храбростью называютъ такое состояніе души челов

ѣ

ка, въ которомъ какое нибудь чувство подавляетъ въ немъ чувство страха къ опасности. —

<Постараюсь разсмотр

ѣ

ть каждое изъ этихъ опред

ѣ

леній и какая между ними разница.>

Я не упоминалъ о ложномъ мн

ѣ

ніи, которое принимаетъ за храбрость нев

ѣ

деніе опасности. —

Опред

ѣ

леніе Платона другими словами можно передать такъ: храбрость есть знаніе того, что истинно опасно и что не опасно. Опасно только вредное, сл

ѣ

д[овательно] храбрость есть истинное знаніе вреднаго и безвреднаго, — или ист[инное] знаніе того, что вредн

ѣ

е. —

Храбра-ли лошадь, которая боится шпоръ и скачетъ подъ пули? Храбръ-ли солдатъ, который, боясь наказанія, идетъ въ д

ѣ

ло? Храбръ-ли тотъ, который, боясь стыда, подвергаетъ себя опасности? Храбръ-ли тотъ, который изъ честолюбія рискуетъ жизнью? Храбръ-ли тотъ, который въ минуту злобы, ненависти или страсти къ хищничеству¹¹⁰

Подводя вс

ѣ

эти вопросы къ предъидущему опред

ѣ

ленію, отв

ѣ

ты на него представляются очень ясныя. — Лошадь не знаетъ, что пуля вредн

ѣ

е шпоръ, солдатъ не обдумалъ, что наказаніе не сд

ѣ

лаетъ ему такого вреда, какъ непріятель. — Тотъ ошибается, который полагаетъ, что стыдъ вредн

ѣ

е опасности, также какъ тотъ, который больше заботится о томъ, чтобы отличиться, утолить свою злобу, ненависть, страсть къ хищничеству, ч

ѣ

мъ сохранить свою жизнь, не думая о томъ, что удовлетвореніе этихъ страстей доставитъ ему меньше пользы, ч

ѣ

мъ вреда. —

Опред

ѣ

леніе Платона неполно только въ томъ отношеніи, что преимущество однаго чувства надъ другимъ не знается, а чувствуется, что не всегда одинъ страхъ преобладаетъ надъ другимъ (хотя большей частью это такъ бываетъ), но какое нибудь чувство над страхомъ, и что оно слишкомъ отвлеченно и не приложимо къ храбрости. Это-же опред

ѣ

леніе будетъ понятн

ѣ

е и полн

ѣ

е, ежели его выразить такъ: Храбрость есть способность челов

ѣ

ка подавлять чувство страха въ пользу чувства бол

ѣ

е возвышеннаго. —

И это опред

ѣ

леніе разнствуетъ съ общепринятымъ понятіемъ о храбрости только прибавленіемъ словъ: бол

ѣ

е возвышеннаго. Ежели бы оставить первое опред

ѣ

леніе такъ, какъ оно было, то что р

ѣ

шитъ вопросъ о томъ, что бол

ѣ

е и мен

ѣ

е вредно? Бол

ѣ

е или мен

ѣ

е вредно для солдата нав

ѣ

рно подвергнуться розгамъ или им

ѣ

ть сто шансовъ изъ однаго быть убитымъ и раненымъ? Мен

ѣ

е-ли вредно нав

ѣ

рно прослыть за труса, ч

ѣ

мъ им

ѣ

ть шансы не быть убитымъ? Какъ разчесть вс

ѣ

эти шансы? — особенно ежели принять во вниманіе здоровье, погоду, нервы, хорошее и дурное расположеніе, жмутъ-ли сапоги или н

ѣ

тъ? и тысячи мельчайшихъ обстоятельствъ, которыя м

ѣ

шаютъ разсчитывать по аналогіи, ежели бы даже это и было возможно. Правда, р

ѣ

шить разсудкомъ, какое чувство возвышенн

ѣ

е другаго, невозможно; но на это есть въ насъ внутренній голосъ, который никогда не обманетъ. —

Это опред

ѣ

ление (что храбрость есть способность им

ѣ

ть высокія чувства и подавлять ими страхъ) совпадаетъ съ инстинктивнымъ нашимъ чувствомъ, которое говоритъ намъ, что только люди высокой доброд

ѣ

тели способны къ истинной храбрости. —

Платонъ говоритъ, что храбр[ость] есть знаиіе того, чего нужно и чего не нужно бояться, я говорю, что храбр[ость] есть <чувство руководящее насъ въ выбор

ѣ

> способность души увлекаться высокимъ чувствомъ до такой степени, чтобы забывать страхъ къ смерти.

Опред

ѣ

леніе это не сливается съ самоотверженіемъ. Храбрость есть понятіе бол

ѣ

е общее, самоотверженіе — частное. Маштабъ, по которому можно изм

ѣ

рять высоту [?] чувства, есть эгоизмъ и самоотверженіе. —

** № 24.

Какъ хорошо жить на св

ѣ

т

ѣ

, какъ прекрасенъ этотъ св

ѣ

тъ! — почувствовалъ я, — какъ гадки люди и какъ мало ум

ѣ

ютъ¹¹¹ ц

ѣ

нить его, — подумалъ я. Эту не новую, но невольную и задушевную мысль вызвала у меня вся окружающая меня природа, но больше всего звучная беззаботная п

ѣ

снь перепелки, которая слышалась гд

ѣ

-то далеко, въ высокой трав

ѣ

. —

«Она в

ѣ

рно не знаетъ и не думаетъ о томъ, на чьей земл

ѣ

она поетъ, на земл

ѣ

ли Русской или на земл

ѣ

непокорныхъ горцевъ, ей и въ голову не можетъ придти, что эта земля не общая. Она думаетъ, глупая, что земля одна для вс

ѣ

хъ, она судитъ по тому, что прилет

ѣ

ла съ любовью и п

ѣ

снью, построила гд

ѣ

захот

ѣ

ла свой зеленой домикъ, кормилась, летала везд

ѣ

, гд

ѣ

есть зелень, воздухъ и небо, вывела д

ѣ

тей. Она не им

ѣ

етъ понятія о томъ, что такое права, покорность, власть, она знаетъ только одну власть, власть природы, и безсознатель[но], безропотно покоряется ей. Она глупа, но не отъ того ли она и свиститъ такъ беззаботно. Ей нечего желать и нечего бояться.

Но постой! ты увлеклась, перепелка: разв

ѣ

иногда, спрятавшись въ густой трав

ѣ

, не подымаешь ты съ ужасомъ свои красные глазенки къ высокому синему небу, не сл

ѣ

дишь ими съ трепетомъ за медленнымъ полетомъ чернаго коршуна, который зат

ѣ

мъ только и взвился подъ облака, чтобы отъискать тебя, видишь, куда смотрятъ его кровожадные глаза? имянно на то м

ѣ

сто, къ которому ты прижалась, и, невольно распустивъ крылья, напрасно стараешься скрыть отъ него своихъ голыхъ больше-головыхъ д

ѣ

тенушей. —

А! и ты трепещешь, и ты боишься? да и кто не боится неправды!

_____________

** СВЯТОЧНАЯ НОЧЬ.

Въ одну изъ ясныхъ, морозныхъ январскихъ ночей Святокъ 18.... года, внизъ по Кузнецкому Мосту, дробной рысью катилась извощичья карета на пар

ѣ

худыхъ разбитыхъ лошадей. — Только темносинее высокое небо, ус

ѣ

янное пропадающими въ пространств

ѣ

зв

ѣ

здами, заинд

ѣ

вшая борода кучера, захватывающiй дыханіе, щиплющій за лицо воздухъ и скрипъ колесъ по морозному сн

ѣ

гу напоминали т

ѣ

холодные, но поэтическіе Святки, съ которыми мы съ д

ѣ

тства привыкли соединять какія-то смутныя чувства — любви къ зав

ѣ

тнымъ преданіямъ старины, темнымъ народнымъ обычаямъ и — ожиданія чего-то таинственнаго, необыкновеннаго....... —