Для меня давно прошло то время, когда я одинъ, расхаживая по комнат

ѣ

и размахивая руками, воображалъ себя героемъ, сразу убивающимъ безчисленное множество людей и получающимъ за это чинъ генерала и безсмертную славу. Меня занималъ только вопросъ: подъ вліяніемъ какого чувства р

ѣ

шается челов

ѣ

къ безъ видимой⁹⁶ пользы подвергать себя опасности и, что еще удивительн

ѣ

е, убивать себ

ѣ

подобныхъ? Мн

ѣ

всегда хот

ѣ

лось думать, что это д

ѣ

лается подъ вліяніемъ чувства злости; но нельзя предположить, чтобы вс

ѣ

воюющіе безпрестанно злились, и <чтобы объяснить постоянство этаго неестественнаго явленія> я долженъ былъ допустить чувства самосохраненія и долга <хотя кнесчастію весьма р

ѣ

дко встр

ѣ

чалъ его. Я не говорю о чувств

ѣ

самосохраненія, потому что, по моимъ понятіямъ, оно должно-бы было заставить каждаго прятаться, или б

ѣ

жать, а не драться.>

Что такое храбрость, это качество, уважаемое во вс

ѣ

хъ в

ѣ

кахъ и во вс

ѣ

хъ народахъ? Почему это хорошее качество, въ противуположность вс

ѣ

мъ другимъ, встр

ѣ

чается иногда у людей порочныхъ? Неужели храбрость есть только физическая способность хладнокровно переносить опасность и уважается⁹⁷ какъ большой ростъ и сильное сложеніе? Можно-ли назвать храбрымъ коня, который, боясь плети, отважно бросается подъ кручь, гд

ѣ

онъ разобьется? ребенка, который, боясь наказанія, см

ѣ

ло б

ѣ

житъ въ л

ѣ

съ, гд

ѣ

онъ заблудится, женщину, которая, боясь стыда, убиваетъ свое д

ѣ

тище и подвергается уголовному наказанію, челов

ѣ

ка, который изъ <страха общественнаго> тщеславія р

ѣ

шается убивать себ

ѣ

подобнаго и подвергается опасности быть убитымъ? —

Въ каждой опасности есть выборъ. Выборъ, сд

ѣ

ланный подъ вліяніемъ благороднаго или низкаго чувства, не есть-ли то, что должно называть храбростью или трусостью? — Вотъ вопросы и сомн

ѣ

иія, занимавшіе меня и для р

ѣ

шенія которыхъ <прі

ѣ

хавъ на Кавказъ> я нам

ѣ

ренъ былъ воспользоваться первымъ представившимся случаемъ побывать въ д

ѣ

л

ѣ

.

<Только т

ѣ

, которые испытали скуку въ маленькомъ укр

ѣ

пленіи, изъ котораго нельзя шагу выйдти, могутъ понять какъ> я обрадовался новости капитана и⁹⁸ закидалъ его вопросами: куда идутъ? на долго-ли? подъ чьимъ начальствомъ?

«Этаго, я вамъ скажу, отв

ѣ

чалъ мн

ѣ

капитанъ, не только нашъ братъ, ротный командиръ, а и самъ Полковникъ не знаетъ: прискакалъ вчера ночью Татаринъ отъ Генерала, привезъ приказъ, чтобы батальону выступать и взять двухъ-дневный провіянтъ, а куда? зач

ѣ

мъ? да надолго-ли? этаго, батюшка, не спрашиваютъ: вел

ѣ

но идти и идутъ».

«Да какже, перебилъ я, в

ѣ

дь вы сами говорите, что провіянта вел

ѣ

но взять на два дня, такъ стало быть и войска продержатъ не дол

ѣ

е...»

«Видно, что вы изъ Россіи,⁹⁹ съ самодовольной улыбкой сказалъ капитанъ, что-жъ такое, что провіянта на два дня взято, разв

ѣ

не бывало съ нами, что сухарей возьмутъ на 5 дней, а на пятый день отдаютъ приказъ, чтобы отъ однаго дня растянуть провіянтъ еще на 5 дней, а потомъ еще на 10 дней. И это бываетъ. Вотъ она-съ, кавказская служба-то какова!»

«Да какже-такъ?»

«Да также, лаконически отв

ѣ

чалъ капитанъ. А ежели хотите съ нами

ѣ

хать, то сов

ѣ

тую вамъ всякой провизіи взять побольше. Вещи ваши на мою повозку положить можно, <и челов

ѣ

ка даже взять можно».>

Я поблагодарилъ капитана.

«Да не забудьте теплое платье взять. Шуба у васъ есть?»

Я отв

ѣ

чалъ утвердительно.

«То-то, продолжалъ капитанъ, вы не смотрите на то, что зд

ѣ

сь жарко, въ горахъ теперь такіе холода бываютъ, что и въ трехъ шубахъ не согр

ѣ

ешься. Вотъ въ такомъ-то году тоже думали, что не надолго, нич

ѣ

мъ не запаслись...» и Капитанъ сталъ разсказывать уже давно изв

ѣ

стныя мн

ѣ

по его разсказамъ б

ѣ

дствія, претерп

ѣ

нныя имъ въ одномъ изъ самыхъ тяжелыхъ кавказскихъ походовъ. — Надававъ мн

ѣ

кучу наставленій и насказавъ пропасть страховъ о зд

ѣ

шнихъ походахъ, по привычк

ѣ

старых кавказцевъ пугать прі

ѣ

зжихъ, Капитанъ отправился домой. —

* № 8 (III ред.).

«Зач

ѣ

мъ вы зд

ѣ

сь служите?» спросилъ я.

«Надо же служить», отв

ѣ

чалъ онъ съ уб

ѣ

жденіемъ.

«Вы бы перешли въ Россію: тамъ-бы вы были ближе».

«Въ Россію? въ Россію?» повторилъ капитанъ, недов

ѣ

рчиво качая головой и грустно улыбаясь. «Зд

ѣ

сь я все еще на что нибудь да гожусь, а тамъ я посл

ѣ

дній офицеръ буду. Да и то сказать, двойное жалованье для нашего брата, б

ѣ

днаго челов

ѣ

ка, тоже что нибудь да значитъ».

«Неужели, Павелъ Ивановичъ, по вашей жизни вамъ бы недостало ординарнаго жалованья?» спросилъ я.

«А разв

ѣ

двойнаго достаетъ?» подхватилъ горячо Капитанъ, «посмотрите-ка на нашихъ офицеровъ: есть у кого грошъ м

ѣ

дный? Вс

ѣ

у маркитанта на книжку живутъ, вс

ѣ

въ долгу по уши. Вы говорите: по моей жизни.... что-жъ по моей жизни, вы думаете, у меня остается что нибудь отъ жалованья? Ни гроша! Вы не знаете еще зд

ѣ

шнихъ ц

ѣ

нъ; зд

ѣ

сь все въ три дорога...»

Капитанъ очень понравился мн

ѣ

посл

ѣ

этаго разговора — больше ч

ѣ

мъ понравился: я сталъ уважать его. —

Павелъ Ивановичь жилъ скупо: въ карты не игралъ, кутилъ р

ѣ

дко и курилъ простой табакъ — тютюнъ, который однако, неизв

ѣ

стно почему, называлъ не тютюнъ, a самброталическій табакъ <и находилъ весьма пріятнымъ>.

«Всего бывало», — говаривалъ капитанъ, — «когда я въ 26 году въ Польш

ѣ

служилъ...» Онъ разсказывалъ мн

ѣ

, что въ Польш

ѣ

онъ будто-бы былъ и хорошъ собой, и волокита, и танцоръ; но глядя на него теперь, какъ-то не в

ѣ

рилось. Не потому, чтобы онъ былъ очень дуренъ; у него было одно изъ т

ѣ

хъ простыхъ спокойныхъ русскихъ лицъ, которыя съ перваго взгляда не представляютъ ничего особеннаго, но потому что маленькіе [?] с

ѣ

рые глаза его выражали слишкомъ много равнодушія ко всему окружающему, и въ р

ѣ

дкой улыбк

ѣ

, осв

ѣ

щавшей его морщинистое загор

ѣ

лое лицо, былъ зам

ѣ

тенъ постоянный отт

ѣ

нокъ какой-то насм

ѣ

шливости и презр

ѣ

нія.

Офицеры однаго съ нимъ полка, кажется, уважали его, но считали за челов

ѣ

ка грубаго и чудака. Когда я спрашивалъ о немъ, храбръ ли онъ? мн

ѣ

отв

ѣ

чали <какъ обыкновенно отв

ѣ

чаютъ Кавказскіе офицеры въ подобныхъ случаяхъ>: «То-есть, какъ храбръ?.. Также какъ и вс

ѣ

».¹⁰⁰

** № 9 (III ред.).

Въ 4 часа утра на другой день капитанъ за

ѣ

халъ за мной. На немъ былъ старый истертый и заплатанный сюртукъ безъ эполетъ, лезгинскіе широкіе штаны, б

ѣ

лая попашка съ опустившимся и пожелт

ѣ

вшимъ курпеемъ¹⁰¹ и азіятская шашченка черезъ плечо самой жалкой наружности — одна изъ т

ѣ

хъ шашекъ, которыя можно вид

ѣ

ть только у б

ѣ

дныхъ офицеровъ и у переселенныхъ хохловъ, обзаводящихся оружіемъ.

* № 10 (III ред.).

Мы молча

ѣ

хали по дорог

ѣ

; капитанъ не выпускалъ изо рта дагестанской трубочки, съ каждымъ шагомъ поталкивалъ ногами свою лошадку и казался задумчив

ѣ

е обыкновеннаго. Я усп

ѣ

лъ зам

ѣ

тить торчавшій изъ-за засаленнаго воротника его мундира кончикъ черной ленточки, на которой вис

ѣ

лъ образокъ, привезенный мною; и мн

ѣ

, не знаю почему, пріятно было уб

ѣ

диться, что онъ не забылъ над

ѣ

ть его.