Только что я услыхалъ голосъ St.-Jérôme’a, я горошкомъ вскочи лъ съ постели и сталъ од

ѣ

ваться. Я его боялся, не потому, чтобы онъ былъ строгъ; но я еще не зналъ, a неизв

ѣ

стность страшн

ѣ

е всего.

Володя бросилъ книгу, въ которой, я ув

ѣ

ренъ, онъ и прежде ничего не понималъ, такъ сильно должно было быть его безпокойство, и сталъ не безъ волненія въ первый разъ над

ѣ

вать синій фракъ галстукъ и сапоги съ каблуками.— Онъ былъ совс

ѣ

мъ готовъ, когда я взошелъ въ комнату, и уже съ шляпой въ рук

ѣ

стоялъ передъ зеркаломъ. St.-Jérôme отошелъ въ сторону съ озабоченнымъ видомъ, чтобы издалека посмотр

ѣ

ть на него. «C’est bien, сказалъ онъ: partons.⁷³ Et vous, сказалъ онъ, съ строгимъ лицомъ, обращаясь ко мн

ѣ

: préparez votre thème pour cette après-dîner»,⁷⁴ и вышелъ. Володя, выходя, оглянулся на меня и покрасн

ѣ

лъ. — Должно быть онъ зам

ѣ

тилъ зависть и досаду въ моихъ глазахъ, или это было отъ удовольствія — не знаю. St.-Jérôme напомнилъ мн

ѣ

о темахъ, можетъ-быть такъ, чтобы сказать что-нибудь, или чтобы показать, что, несмотря и на этотъ важный случай, онъ не забываетъ своей обязанности. Мн

ѣ

же показалось, что онъ сказалъ это, чтобы унизить меня передъ братомъ, показать мн

ѣ

этимъ, что я еще мальчишка. Мн

ѣ

было очень больно. —

Вскор

ѣ

за ихъ уходомъ я услышалъ шумъ подъ

ѣ

хавшаго экипажа и подошелъ къ окну. Я вид

ѣ

лъ, какъ лакей откинулъ крышку фаэтона, подсадилъ Володю, потомъ St.-Jérôme’a, какъ закрылъ крышку, взглянулъ на кучера Павла, и какъ кучеръ Павелъ тронулъ возжами вороныхъ, и какъ кучеръ, фаэтонъ и Володя съ St.-Jérôme’омъ скрылись за угломъ переулка.— Когда я увидалъ почтительность лакея къ Волод

ѣ

и Володю въ томъ самомъ фаетон

ѣ

, въ которомъ привыкъ вид

ѣ

ть только бабушку, мн

ѣ

показалось, что между нами все кончено — онъ сталъ большой, онъ не можетъ теперь не презирать меня. — Я сб

ѣ

жалъ внизъ, чтобы разс

ѣ

яться. — Бабушка стояла у окна, изъ котораго еще вид

ѣ

нь былъ фаэтонъ, и крестила его, у другаго окна Любочька и Катинька съ выраженіемъ любопытства и радости провожали глазами Володю въ фаэтон

ѣ

и синемъ фрак

ѣ

. —

Я поздоровался и тотчасъ же ушелъ наверхъ. —

IV. ВАРИАНТЫ ИЗ ПЕРВОЙ И ВТОРОЙ РЕДАКЦИЙ «ОТРОЧЕСТВА»

* № 1 (I ред.).

Провожая насъ, папа сказалъ Волод

ѣ

: «Вы

ѣ

дете одни, над

ѣ

юсь, что ты теперь не ребенокъ, не будешь шалить и присмотришь за своимъ меньшимъ братомъ». Мими онъ сказалъ: «присмотрите, chère,⁷⁵ и за мальчиками, они еще такія д

ѣ

ти!» Михею онъ сказалъ, когда тотъ на крыльц

ѣ

ц

ѣ

ловалъ его въ плечико: «смотри, братецъ, чтобы у меня все было въ порядк

ѣ

дорогой, и за д

ѣ

тьми смотр

ѣ

ть хорошенько». Изъ этаго я заключилъ, что отношенія мои къ Волод

ѣ

, Мими и Михею были опред

ѣ

лены неясно и сбивчиво, и что дорогою я могу пользоваться совершенной свободой.

* № 2 (II ред.).

По

ѣ

здка на долгихъ.

Глава 1.

<Со смертью матери окончилась для меня счастливая пора д

ѣ

тства, и началась новая эпоха отрочества. Воспоминанія объ этой эпох

ѣ

отд

ѣ

ляются отъ предъидущихъ шестью нед

ѣ

лями, во время которыхъ я ходилъ въ курточк

ѣ

съ плерезами, и отличаются отъ нихъ т

ѣ

мъ, что я уже не съ тою отрадно-спокойною грустью останавливаю на нихъ свое воображеиіе. Иногда къ воспоминаніямъ этимъ прим

ѣ

шивается чувство досады и раскаянія: вліяніе н

ѣ

которыхъ ошибокъ, сд

ѣ

ланныхъ въ отрочеств

ѣ

, теперь еще отзывается на мн

ѣ

, я чувствую тайную связь между теперешнимъ моимъ направленіемъ и тогдашними поступками, и мн

ѣ

тяжело иногда быть чистосердечнымъ и безпристрастнымъ, описывая самаго себя, такъ что ч

ѣ

мъ ближе ко мн

ѣ

становятся воспоминанiя, т

ѣ

мъ съ меньшей ясностью представляются он

ѣ

. Странно, что изъ первыхъ шести нед

ѣ

ль траура мн

ѣ

ясно представляются только одн

ѣ

воспоминанія нашего путешествія. Исключая ихъ въ моемъ воображеніи возникаютъ только какія-то смутныя впечатл

ѣ

нія грустныхъ лицъ, церковныхъ обрядовъ, черныхъ платій, чепцовъ, надгробныхъ п

ѣ

ній, шепчущихся, печальныхъ голосовъ и плёрёзъ, плерезъ на рукавахъ, воротникахъ, чепцахъ... везд

ѣ

, везд

ѣ

. — Цв

ѣ

тъ немножко уже засаленныхъ б

ѣ

лыхъ тесемокъ, которыми обшиты мои рукава, двоящихся въ моихъ, большей частью заплаканныхъ, глазахъ, и тяжелое чувство принужденія, ст

ѣ

сняющее уже давно возникнувшее во мн

ѣ

желаніе шалить и р

ѣ

звиться, составляютъ самое постоянное и памятное впечатл

ѣ

ніе за все это время. —>

* № 3 (I ред.).

Разговоры.

Новый взглядъ. III.

Катенька хочетъ идти въ монастырь.

Одинъ разъ посл

ѣ

отдыха и об

ѣ

да на постояломъ двор

ѣ

, Володя пом

ѣ

стился въ карету, а наслаждаться бричкой чередъ пришелъ Катиньк

ѣ

. Не смотря на ея сопротивленіе, я положилъ за ея спину и подъ нее вс

ѣ

наши подушки и, воображая себя ея покровителемъ, гордо ус

ѣ

лся на своемъ м

ѣ

ст

ѣ

и выпустилъ правую ногу изъ экипажа. — Катенька, опустивъ хорошенькую б

ѣ

локурую головку, повязанную б

ѣ

лымъ платочкомъ, молча сид

ѣ

ла подл

ѣ

меня и в

ѣ

рт

ѣ

ла въ маленькихъ ручкахъ соломенку, пристально сл

ѣ

дила своими ярко-голубыми глазками за уб

ѣ

гающей подъ колесами пыльной дорогой. Н

ѣ

жное личико ея слегка покрыто н

ѣ

жнымъ, розовымъ весеннимъ загаромъ и было задумчиво; выраженіе его не им

ѣ

ло ничего д

ѣ

тскаго. «А какъ ты думаешь, Катинька, сказалъ я ей, какая Москва?»

— «Не знаю», отв

ѣ

чала она нехотя.

— «Ну все-таки, какъ ты думаешь, больше Серпухова или н

ѣ

тъ?»

— «Больше», сказала она съ видимымъ желаніемъ, чтобы я ее оставилъ въ поко

ѣ

. Я покрасн

ѣ

лъ и почувствовалъ, что очень глупъ. —

По тому странному инстинктивному чувству, которымъ одинъ челов

ѣ

къ угадываетъ мысли другаго, и который бываетъ путеводною нитью разговора, Катенька почувствовала в

ѣ

рно, что меня, оскорбило ея равнодушіе и, поднявъ головку, дружески обратилась ко мн

ѣ

. — «Что, Николинька, весело вамъ было? Бабушка не очень сердита?»

— «Совс

ѣ

мъ н

ѣ

тъ; это такъ только говорятъ», отв

ѣ

чалъ я: «а она, напротивъ, была очень добрая и веселая. Коли-бы ты вид

ѣ

ла, какой былъ балъ въ ея имянины».

— «А маменька говоритъ, что она ужасно строгая,⁷⁶ и все меня стращаетъ Графиней. Да, впрочемъ, Богъ знаетъ, будемъ ли...»

— «Что-о?» спросилъ я съ безпокойствомъ.

— «Н

ѣ

тъ, теб

ѣ

нельзя говорить секреты — ты раскажешь».

— «Ну скажи пожалуйста, я, ей Богу, никому не скажу; в

ѣ

рно про бабушку?»

— «Н

ѣ

тъ, не про бабушку; да я не скажу, ужъ какъ ни проси».

— «Ну, пожалуйста, в

ѣ

рно про насъ, а?» сказалъ я, взявъ ее за руку, чтобы обратить на себя ея вниманіе.

— «Ни за что», отв

ѣ

чала она, освобождая свою руку. Но я вид

ѣ

лъ, что ей хочется разсказать свой секреть — только надо было не настаивать.

— «Ну, хорошо. Про что это мы говорили?» продолжалъ я, постукивая ногою о кузовъ: «да, какой балъ былъ у бабушки. Вотъ жалко, что васъ не было. Большіе были и танцовали, а съ какой д

ѣ

вочкой мы тамъ познакомились!» и я сталъ со вс

ѣ

мъ увлеченіемъ любви, которая, несмотря на вс

ѣ

треволненія, еще яркимъ пламенемъ гор

ѣ

ла въ моей юной душ

ѣ

, описывать подробности моего съ ней знакомства и ея необыкновенную миловидность, умъ и другія удивительныя качества, про которыхъ я, сказать по правд

ѣ

, ничего не могъ знать. Мн

ѣ

очень не нравилось, что Катинька слушала меня очень равнодушно и даже, кажется, вовсе не слушала. Я и впосл

ѣ

дствіи зам

ѣ

чалъ въ себ

ѣ

н

ѣ

сколько разъ эту замашку: женщинамъ, которыя мн

ѣ

нравились, безъ всякой видимой ц

ѣ

ли разсказывать про мою любовь къ другимъ. Это бывало всегда моимъ любимымъ разговоромъ, и я до сихъ поръ не знаю, какихъ ожидалъ я отъ этаго посл

ѣ

дствій, и что находилъ въ томъ любезнаго.