*№ 13 (II ред.).

< Въ сл

ѣ

дующей глав

ѣ

выдутъ на сцену Князья, Княгини. Почитаю нужнымъ сказать впередъ, какіе будутъ мои Князья, ч

ѣ

мъ отличаются они отъ князей большей части романистовъ, и въ какой кругъ я нам

ѣ

ренъ ввести читателя.>

Читатель, д

ѣ

лали ли вы то же зам

ѣ

чаніе, какое я? Ежели н

ѣ

тъ, то вспомните хорошенько пов

ѣ

сти и романы, такъ называемые великосв

ѣ

тскіе, которые вы читали. Вотъ что я зам

ѣ

тилъ въ этихъ романахъ и пов

ѣ

стяхъ. Р

ѣ

дко герой романа, т. е. то лицо, которое любитъ авторъ, бываетъ изъ высшаго круга, и еще р

ѣ

же, чтобы этотъ герой былъ хорошій челов

ѣ

къ; большею же частью высшее общество выставляется только для того, чтобы показать, какіе вс

ѣ

дурные, подлые и злые люди живутъ въ немъ; оно служить для того, чтобы наглядн

ѣ

е выступили доброд

ѣ

тели героевъ — чиновниковъ, воспитанницъ, м

ѣ

щанъ и¹³⁵ т. д. Когда выступаетъ на сцену въ роман

ѣ

Князь, я впередъ знаю, что онъ будетъ богатый, знатный, но гордый, нев

ѣ

жественный, злой, будетъ злод

ѣ

емъ романа.

Въ моей пов

ѣ

сти, я долженъ сказать впередъ, что не будетъ ни одного злод

ѣ

я, ни одного такого челов

ѣ

ка, который будетъ наслаждаться страданіями другихъ. Что д

ѣ

лать! Никогда въ жизни я не только не сталкивался съ такими людьми, но даже и не в

ѣ

рю въ ихъ существованіе, хотя н

ѣ

тъ почти ни одного романа безъ нихъ.

Не могу сказать, хотя и очень желалъ бы, что ни одинъ челов

ѣ

къ не д

ѣ

лалъ мн

ѣ

зла. Итакъ [?] я такъ же, какъ и другіе, испыталъ дурную сторону сношеній съ ближними, но все зло, которое я испытывалъ, происходило отъ нев

ѣ

жества, слабости, страстей людскихъ, но никогда — отъ желанія д

ѣ

лать зло. Удивительно, зач

ѣ

мъ безпрестанно представляютъ намъ въ романахъ такихъ людей, которыхъ не бываетъ, и которыхъ существованіе было бы очень грустное. — Я понимаю, что можно увлекаться правдою въ прекрасномъ, но какой злой духъ увлекаетъ фантазію романистовъ, людей, которые хотятъ рисовать намъ нравы, до неестественности въ дурномъ и ужасномъ? Для чего Князь или Графъ, Княгиня или Графиня всегда имянно — т

ѣ

необходимыя лица въ роман

ѣ

, которыя разрушаютъ счастіе и вредятъ доброд

ѣ

тельнымъ героямъ? Почему знатность, богатство всегда бываютъ атрибутами злод

ѣ

йства? — Можетъ быть, этотъ контрастъ нуженъ для поразительности, но онъ, по моему мн

ѣ

нію, вредитъ естественности. Мн

ѣ

кажется, что между людьми знатными и богатыми, напротивъ, меньше бываетъ злод

ѣ

евъ, потому что имъ меньше искушеній, и они больше въ состояніи, ч

ѣ

мъ низшіе классы, получить настоящее образованіе, и в

ѣ

рно судить о вещахъ.

*№ 14 (II ред.).

Одинъ изъ двухъ лакеевъ,

ѣ

здившихъ за каретой бабушки, взошелъ и доложилъ: «Княгиня М-я A-а Корнакова». «Проси», сказала бабушка, усаживаясь глубже въ кресла. — Карлъ Иванычъ всталъ и объяснилъ бабушк

ѣ

, что другъ его, портной Schönheit, женатъ на Русской, и ее зовутъ Анной Ивановной, и что онъ какъ съ мужемъ, такъ и съ женой давнишній пріятель. Бабушка и мы слушали его съ большимъ удивленіемъ: къ чему ведетъ эта р

ѣ

чь! — «Такъ какъ нынче Св. Анны», сказалъ онъ съ обыкновенными жалобными удареніями (Я буду подчеркивать слова, которыя онъ особенно растягивалъ и произносилъ плохо [?]), «то позвольте мн

ѣ

пойдти поздравить М-е Schönheit и об

ѣ

дать, какъ другу дома, въ ихъ семейномъ кружк

ѣ

». Бабушка, посмотр

ѣ

въ н

ѣ

сколько времени на него очень пристально, согласилась и оказала, что д

ѣ

ти ц

ѣ

лый день будутъ съ нею, и поэтому онъ можетъ совершенно распологать своимъ днемъ, хотя ей было бы пріятно вид

ѣ

ть его въ свои имянины у себя, но старые друзья по всей справедливости должны были им

ѣ

ть преимущество передъ новыми. — «Вы можете идти, Карлъ Иванычъ», прибавилъ папа довольно сухо улыбавшемуся и расшаркивавшемуся Карлу Иванычу, и, когда тотъ вышелъ, папа по-Французски сказалъ бабушк

ѣ

: «Я предвижу, что онъ зд

ѣ

сь совс

ѣ

мъ испортится». Меня очень поразили во всемъ этомъ дв

ѣ

вещи: во-первыхъ, какъ см

ѣ

лъ Карлъ Иванычъ предпочесть какую-то М-е Schönheit бабушк

ѣ

? — «Должно быть эта дама еще бол

ѣ

е достойна уваженія и еще важн

ѣ

е, ч

ѣ

мъ бабушка»,—думалъ я. И, во-вторыхъ: что значило, что Карлъ Иванычъ зд

ѣ

сь испортится? и какъ онъ можетъ испортиться?» Папа в

ѣ

рно бы объяснилъ это, по тому что въ то самое время, какъ въ дверь гостиной входила княгиня М-я A-а, бабушка, какъ будто не зам

ѣ

чая ея, спросила у папа: «Т. е. какъ испортится?» — «Избалуется», сказалъ папа, приподнимаясь и кланяясь княгин

ѣ

. Бабушка обратилась тоже къ двери. Какъ только Корнакова зам

ѣ

тила, что на нее вс

ѣ

смотрятъ, она пошла гораздо скор

ѣ

е, ч

ѣ

мъ прежде, и тотчасъ же начала говорить; она говорила такъ скоро и связно, что трудно было понять ее. Это обстоятельство заставило меня заключить съ самой выгодной стороны о ея ум

ѣ

, и я сталъ вслушиваться и наблюдать. Княгиня много говорила одна, съ самаго того м

ѣ

ста, гд

ѣ

ее зам

ѣ

тили; она, не переставая говорить, подошла къ креслу бабушки, не умолкая, поц

ѣ

ловала у нея руку и ус

ѣ

лась подл

ѣ

.

*№ 15 (II ред.).

Глава 16. Что я увидалъ въ зеркал

ѣ

, и с

ѣ

кли ли насъ въ д

ѣ

тств

ѣ

?

Я увидалъ въ зеркал

ѣ

б

ѣ

локураго мальчика въ каричневомъ полуфрачк

ѣ

, съ б

ѣ

ленькими воротничками, перекосившимися на бокъ, съ припомаженными висками и съ торчащими вихрами на макушк

ѣ

. Мальчикъ этотъ былъ красный, и на широкомъ лбу и носу выступали капли пота. Онъ, видимо, старался им

ѣ

ть видь задумавшагося мальчика, но былъ просто очень сконфуженный мальчикъ. Видъ этого мальчика въ зеркал

ѣ

мн

ѣ

былъ очень непріятенъ, и я оглянулся на вс

ѣ

хъ, не видалъ ли кто-нибудь, что я смотр

ѣ

лъ въ зеркало, но большіе были заняты какимъ-то разговоромъ, а Володя смотр

ѣ

лъ на меня, но какъ только я взглянулъ на него, сталъ смотр

ѣ

ть въ другую сторону. Онъ в

ѣ

рно понялъ, что мн

ѣ

должно быть непріятно знать, что я дуренъ, и притомъ знать, что онъ хорошъ и чувствуетъ свое преимущество передо мной. Глядя на его худенькую, стройную фигурку, румяныя щеки, черные, тоже, какъ и у папа, всегда см

ѣ

ющіеся глазки, гладкіе, темные волосы и общее выраженіе веселости и самодовольства, я завидовалъ. Названіе, которое мн

ѣ

далъ папа — философа, я переводилъ: дурносопый. И ежели философъ, значитъ мудрецъ, и я бы былъ мудрецъ, я бы ни минуты не поколебался отдать всю свою мудрость за хорошенькое личико.

Я помню, какъ разъ, въ деревн

ѣ

, за об

ѣ

домъ, говорили про мою наружность, и при мн

ѣ

maman, которая вс

ѣ

ми средствами старалась найдти что-нибудь хорошаго въ моемъ лиц

ѣ

, должна была сознаться, что я очень дуренъ. И потомъ, когда я подходилъ благодарить за об

ѣ

дъ, она потрепала меня по щек

ѣ

и сказала: «Ты это знай, Николенька, что ты дуренъ, и за твое лицо тебя никто не будетъ любить, а ты долженъ стараться быть умнымъ и добрымъ, тогда тебя будутъ любить за твой умъ и доброту». Мн

ѣ

было не больше 6-и л

ѣ

тъ, когда она мн

ѣ

это сказала, но это такъ вр

ѣ

залось въ моей памяти, что я помню ту мысль, которая мн

ѣ

въ эту минуту пришла, имянно, что она отъ меня скрываетъ всю правду, но что она уже ув

ѣ

рена въ томъ, что я уменъ и добръ. Съ той минуты я уб

ѣ

дился навсегда въ 3-хъ вещахъ: что я дуренъ, уменъ и добръ. Къ посл

ѣ

днимъ 2-мъ мыслямъ я такъ привыкъ, что никто и ничто не могло бы меня разув

ѣ

рить (Какое-то, должно быть ложное, чувство мн

ѣ

говорило, что во всемъ есть возмездіе — «я не хорошъ, зато я уменъ» — думалъ я), но къ первой мысли я никакъ не могъ привыкнуть и продолжалъ очень часто пов

ѣ

рять свои сомн

ѣ

нія на этотъ счетъ не только зеркаламъ, но вс

ѣ

мъ в

ѣ

щамъ, которыя способны отражать довольно ясно. Такъ, часто я смотр

ѣ

лся въ стаканъ, въ самоваръ, въ графины и т. д., но вс

ѣ

эти в

ѣ

щи отв

ѣ

чали мн

ѣ

неумолимо то же самое, т. е. плохо. — На молитв

ѣ

очень часто я просилъ Бога, чтобы онъ сд

ѣ

лалъ меня красавцемъ. Отъ этихъ умозр

ѣ

ній насчетъ преимущества красоты передъ другими дарами природы я, вспомнивъ слова Княгини и бабушки о розгахъ, перешелъ къ разсужденіямъ о томъ, с

ѣ

кли ли насъ или н

ѣ

тъ?