Ахъ, какъ онъ славно игралъ! Въ наше время (а можетъ быть, и всегда такъ было) развилось несм
ѣ
тное количество музыкантовъ, которые не занимаются музыкой, ничего не умѣ
ютъ играть, и вмѣ
стѣ
съ тѣ
мъ всегда и при всѣ
хъ имѣ
ютъ дерзость играть и судить и рядить о музыкѣ
. Иногда у этихъ безграмотныхъ Господъ точно есть талантъ, но къ несчастiю отъ лѣ
ни или отъ убѣ
жденія, что подчиниться труду и общепринятымъ правиламъ значитъ подавить талантъ, взглядъ ихъ дѣ
лается односторонним руки неспособными, и сами они дѣ
лаются очень непріятными. Большей частью жертвою этихъ Господъ дѣ
лаются фортепіяно, на которомъ они екзекютируютъ свои фантазіи, состоящія изъ ряду диссонансовъ и консонансовъ, хотя и правильно, не имѣ
ющихъ никакого смысла. — Эти Господа играютъ по слуху все, что слышутъ, и изкажаютъ лучшія вѣ
щи. Обыкновенно они удаляются отъ людей, основательно понимающихъ музыку, и даже съ презрѣ
ніемъ отзываются о нихъ, называя ихъ педантами и Нѣ
мцами, произведенія же своихъ талантовъ отдаютъ на судъ людей, которые безразлично говорятъ «c’est charmant»102 про шутку Албицкаго и Мендельсона. Сужденія ихъ о музыкѣ
похожи на тѣ
сужденія, которыя я читалъ въ Французскихъ романахъ (по Французски позволительно врать — ужъ къ этому привыкли), напримѣ
ръ: «Elle exécuta un charmant point d’orgue» или «une touchante mélodie en bémol».103 Что же всего хуже, это то, что эти имянно Господа даютъ приговоръ всѣ
мъ талантамъ, имѣ
ютъ апломбъ, непостижимый, когда сообразишь ихъ безграмотность. Мнѣ
случалось [87] видать ихъ сочиненія, наполненныя ошибками противъ контрапункта, орѳ
ографіи и здраваго смысла; случалось видѣ
ть своими глазами, какъ дирижируютъ они въ благородныхъ концертахъ, какъ безъ всякаго основанія махаютъ неровно палочкой, быстро оборачиваются то къ контрабасамъ, то къ флейтамъ, стараясь копировать капельмейстеровъ, которыхъ видали. Меня удивляло всегда въ такихъ случаяхъ, какъ цѣ
лая зала, наполненная народомъ, не расхохочется, глядя на эти несообразныя движенія. Сколько разъ краснѣ
лъ я за этихъ Господъ, слушая ихъ сужденія. Сначала пробовалъ я самымъ учтивымъ образомъ доказать имъ, что они не могутъ говорить о томъ, чего не знаютъ, но всегда неуспѣ
шно, les rieurs étaient de leurs côtés,104 поэтому я теперь только слушаю и продолжаю краснѣ
ть. Что люди всегда любятъ говорить о томъ, чего не знаютъ, это слабость общая всѣ
мъ. Что можно любить музыку и имѣ
ть талантъ, но не посвятить себя ей, это тоже я понимаю, но почему ни о какой наукѣ
, ни о какомъ художествѣ
нельзя услыхать столько совершенно безсмысленныхъ разсужденій, какъ о музыкѣ
, и съ такою огромною самоувѣ
ренностыо, я не понимаю.Васенька принадлежалъ къ числу безграмотныхъ и св
ѣ
тскихъ музыкантовъ, но съ тѣ
мъ только исключеніемъ, что, несмотря на его лѣ
нь, онъ такъ хорошо чувствомъ понималъ и игралъ всякую вѣ
щь по слуху, что въ отношеніи исполненія нечего было желать, но зато разсуждалъ онъ о музыкѣ
, какъ дитя, по незнанію и, какъ Бахъ, по самоувѣ
ренности. Сколько разъ меня, который съ 16-ти лѣ
тъ началъ серьезно и не перестаю до сихъ поръ заниматься наукой музыки, онъ ставилъ въ ничто и заставлялъ молчать какимъ-нибудь до того безграмотнымъ и высокопарнымъ аргументомъ, что я видѣ
лъ, что заставить его согласиться со мною нельзя, иначе какъ объяснивъ ему всю теорію музыки съ самаго начала, что было бы слишкомъ долго. Я помню у насъ былъ разговоръ по тому случаю, что, не помню, въ піесѣ
, [88] Васенька имитацію въ басу назвалъ фугой.— «Послушай, какъ хорошо я прод
ѣ
лалъ фугу».— Такъ это не фуга, a имитація, говорю я.
— В
ѣ
чно ты споришь, ну какъ же не фуга. Вотъ тебѣ
rondo Бетховенской сонаты. Развѣ
это не фуга. Ну и моя точно то же. Ну имитація, прибавилъ онъ, видя, что я не соглашаюсь, только это разныя названія одному и тому же.— Н
ѣ
тъ, не одно и то же, потому что у тебя мотивъ имѣ
етъ одно основаніе тонику какъ въ темѣ
, такъ и въ подражаніи, а тамъ сначала мотивъ имѣ
етъ основаниемъ тонику, а потомъ доминанту.— Ну началось — des grands mots vides de sens.105 Я ни чего не понимаю, что ты толкуешь. Какое отношеніе им
ѣ
етъ тутъ le ton dominant?106— Le ton dominant c’est le ton mineur.107
— Ну такъ что жъ?
Я замолчалъ, и Васенька былъ уб
ѣ
жденъ, что я, а не онъ говорилъ слова безъ смысла, и что я виноватъ, что онъ меня не понимаетъ, и что я про доминанту сказалъ только, чтобы пощеголять словцомъ.Шарлатанство въ чемъ ужасно, что они н
ѣ
которые музыкальные термины присвоили въ свой языкъ и понимаютъ ихъ совсѣ
мъ навыворотъ, напримѣ
ръ фуга у нѣ
которыхъ значитъ «avec fugue»108 и т. д., однимъ словомъ, такъ же переврали, какъ изъ «negligé»109 вышло «негляже», изъ «promener»110 — «проминать».Разговоръ шелъ довольно вяло. Ежели бы другой челов
ѣ
къ, болѣ
е безпечнаго характера, былъ на моемъ мѣ
стѣ
, онъ, вѣ
рно, умѣ
лъ бы оживить его, но меня не оставляла мысль, которую выразилъ В., что они думаютъ: «зачѣ
мъ онъ къ намъ пріѣ
халъ?» Допрашивали меня о томъ, въ какомъ я классѣ
, [89] на что я отвѣ
чалъ, что въ третьемъ курсѣ
; спрашивали, что учатъ у насъ. Я сказалъ, что математику. Спрашивали, не у насъ ли учитъ Пр. Мит. Я отвѣ
чалъ утвердительно, что онъ читаетъ Дифференцiальное изчисленіе, а Ив. интегральное, а Эт. [?] Физику, а Н. Астрономію. «Но кто же математику то читаетъ?» спросила хозяйка. По этому вопросу я заключилъ, что она весьма ученая дама, но не нашелъ отвѣ
та. Притомъ же мнѣ
казалось, что надо бы дать разговору другой оборотъ, а то онъ похожъ сталъ на книжку съ вопросами и отвѣ
тами, и вѣ
рно по моей винѣ
, думалъ я. Но что спросить у людей, которыхъ въ первый разъ вижу? Я попробовалъ говорить о городѣ
и его удовольствіяхъ, но, хотя и говорилъ, перемѣ
шивая разсказъ о жителяхъ довольно остроумными замѣ
чаніями, я замѣ
чалъ въ глазахъ слушателей выраженіе учтиваго вниманія. Вмѣ
стѣ
съ тѣ
мъ, разъ приѣ
хавши, я хотѣ
лъ оставить о себѣ
хорошее мнѣ
ніе и въ молчаніи придумывалъ чѣ
мъ бы блеснуть, и, хотя много въ это короткое время пробѣ
жало блестящихъ мыслей въ моей головѣ
, я упускалъ время сказать ихъ. Мнѣ
ужасно досадно было видѣ
ть, что они чувствуютъ, что пора бы иѣ
хать мнѣ
домой и что я не очень пріятный молодой человѣ
къ, и досадно было, что приличія не позволяютъ сказать имъ прямо: «вы не думайте, что я всегда такой дуракъ, я, напротивъ, очень не глупъ и хорошій человѣ
къ; это только я съ перваго раза не знаю, что говорить, а то я бываю любезенъ, очень любезенъ». Зачѣ
мъ они говорятъ со мною такъ, какъ съ мальчикомъ и жалкимъ мальчикомъ; они вѣ
рно думаютъ, что я смущаюсь отъ мысли о моемъ положеніи. Эта мысль всегда мнѣ
придавала энергіи. «А, впрочемъ, пускай ихъ думаютъ, что хотятъ, мнѣ
что за дѣ
ло», и я взялся за шапку. Но въ это время въ комнату взошла Л. А. (она ходила гулять съ сестрой), и за ними здѣ
шній молодой человѣ
къ. Л. А. съ дѣ
тскимъ удивленіемъ посмотрѣ
ла на меня, когда ей сказали, кто я, и сейчасъ, снимая шляпку, назвала меня «mon cousin» и стала что-то разсказывать, какъ давно знакомому человѣ
ку. Доброта ли это или глупость, не знаю, но я ее полюбилъ за это.102
[это очаровательно]
103
[Она исполнила чудесную органную пьесу или трогательную бемольную мелодию.]
104
[большая часть публики была на их стороне.]
105
[громкие слова без смысла.]
106
[доминанта?]
107
[доминанта это минорный тон.]
108
[с подъемом]
109
[небрежный]
110
[гулять]