Ненавидя джиллов еще больше за то, что они не позволили ему испытать этот триумф, он нажал на кнопку, вызывая дежурного связиста.

— Да, сэр?

— Проинформируйте Капитана Максела и команду, что Адмирал Мазершед связался с Адрианополисом. Похоже, он выполнил свою задачу.

— Правда?! Есть, сэр. Будет сделано, сэр.

— Кроме того, передайте об этом Капитанам Мидавар и Бугиоли.

— Й–йесть, сэр, — связист не мог скрыть свое возбуждение.

Брейсер улыбнулся и отключил связь. Гром и молния, а ведь мы можем пережить весь этот ужас, в конце концов.

36

На лице Ладисласа Руско было умиротворенное выражение, когда он вынул искусственную систему питания из отверстия в животе. Трубки вышли из отверстий в его плоти с хлопком, который Мишель Бритт нашла чрезвычайно отвратительным, но она продолжала улыбаться ему.

— Ты очень добра, что приготовила мне еду сегодня утром, дорогая Мишель.

— Это самое меньшее, что я могла сделать, — сказала Мишель, снова ложась в помятую постель и устремляя взгляд в потолок. — Ты покидаешь меня, и я хотела, чтобы ты хоть немного помнил обо мне.

— Я буду помнить тебя, драгоценная, — сказал Руско, глядя на нее с выражением эмоционального голода на тонких чертах своего лица. — Я навсегда запомню то, что у нас с тобой было. Знаешь, это начало любви между разными существами: мной, джиллочеловеком и тобой, женщиной. Возможно, если божий разум подскажет нам путь, нашими новыми любовниками станут братья со звезд.

— Возможно, — сказала Мишель.

Руско встал и подошел к раковине, где тщательно вымыл свою искусственную пищеварительную систему.

— Извини, но я должен идти, — сказал он, — я сделал здесь все, что мог. Есть другие города, которые мне надо посетить и другие люди, которым я должен передать свое послание.

— Да, — равнодушно произнесла Мишель, расправив длинные волосы на подушке, и затем опустив руки на свое обнаженное тело. Наконец, она повернулась и посмотрела на Руско. Когда он стоял к ней спиной было незаметно, что он с собой сделал. Его изуродованный живот был не виден, правда бросалась в глаза пугающая худоба его обнаженного тела и отсутствие волос.

— Чем ты теперь будешь заниматься, Мишель? — спросил он, окончив мытье своего прибора и повернувшись к ней.

Перед тем, как ответить, она некоторое время думала о том, какой же мерзкой тварью он был: уже не человек, но больше человек, чем джилл. Монстр. Вот, кто он такой. Просто монстр. Она посмотрела на его половые органы, выглядевшие странно без волос, вспомнила как они ощущались внутри нее, как она наслаждалась и ненавидела их, как эта тварь одновременно притягивала и отталкивала ее, и как в глубине души она ненавидела его так, что даже не могла выразить этого.

— Не знаю, — ответила она.

— А вообще, как ты живешь? — спросил он. — мы никогда не говорили об этом раньше.

— Просто живу, — спокойно ответила Мишель, — у меня есть Доул и мне достаточно ее для повседневного комфорта, а если мне хочется чего‑нибудь покруче, то всегда находится куча мужиков, способных дать мне это.

— Да, у тебя не было недостатка в мужчинах, — сказал Руско, — я уверен в этом.

— Да, не было, — согласилась Мишель.

— Тогда, почему я? — вдруг отважился, наконец, спросить Руско перед самым уходом.

— Когда‑то у меня была сестра, — сказала Мишель, как бы не услышав его вопроса. — У тебя есть родственники, Ладислас?

— Все живущие — мои братья, и сестры, — заявил он, садясь на любимого конька.

— Нет, — нет, сказала Мишель, усаживаясь на постели, — я имею в виду настоящих братьев и сестер.

— Нет, я был в семье единственным ребенком. Родители поженились довольно поздно. У меня есть брат на Ромбеке — сын моего отца, но я никогда не видел его.

— Когда‑то у меня была сестра, — снова сказала Мишель, глядя в окно мимо Руско. — Она была меньше ростом и темнее, чем я. Нас с трудом можно было назвать сестрами.

— Мы все братья и сестры, — сказал Руско медленно приближаясь к ней. — Мы все должны любить друг друга. Так, как наше наследие есть божественная Вселенная.

— Ты много говоришь о любви, Ладислас, — сказала Мишель.

— Мне должно говорить о любви, дорогая Мишель, ведь в любви есть наше спасение, — он улыбнулся. — Разве я не научил тебя любви?

Мишель не ответила, но глядела ему прямо в глаза. Ее лицо превратилось в застывшую маску.

— Я бы хотел заняться с тобой любовью прямо сейчас, дорогая Мишель, — сказал Руско, — но я устал. Мне плохо спалось.

— Лучше сядь, — сказала ему Мишель. — Ты выглядишь очень бледным.

— Да, я чувствую слабость, — он подвинул кровати стул и сел на него. — Ты не ответила на мой вопрос. Разве, я не научил тебя любви?

— Нет! — сказала Мишель, опуская ноги на с кровати, как бы собираясь встать. Она не встала. Она осталась сидеть на кровати, меньше, чем в метре от него и сказала, — Никакой любви ты меня не научил Ладислас. От тебя я научилась ненавидеть.

— Ненавидеть? — нахмурившись переспросил он. — Но как?

— У меня когда‑то была сестра.

— Ты уже говорила это.

— Она служила в Войсках Связи.

— Воевала против наших братьев джиллов?

— Пыталась, — Мишель замолчала на мгновение. — Она была в Порт Абель, когда они напали на него. Ты помнишь про это?

— Да, я слышал об этом. Это было давно.

— Они захватили ее и взяли на один из своих кораблей. Знаешь, что они сделали с ней?

— Они не хотели сделать ничего плохого, — сказал Руско, бледнея еще сильнее. Его тело расслаблялось, как бы против его воли.

— Ничего плохого?! — закричала Мишель. — Они живьем разрезали ее на части, Ладислас! Ты можешь себе представить это? Попробуй представить, что она при этом чувствовала.

— Они не хотели ничего плохого, — повторил Руско. — Они просто пытались понять.

— Тогда пойми хотя бы то, что чувствовал ее муж, когда нашел ее. Он вошел на борт звездолета джиллов, когда корабли из Адрианополиса перехватили их. Она лежала на столе, а все внутренности были разложены вокруг нее. Это была женщина, которую он любил, Ладислас. Ты можешь это понять?

Руско попытался встать, но его колени подогнулись и он упал на кровать.

— Что ты со мной сделала? — закричал он.

— Это наркотик, дорогой мой Ладислас. Этот препарат не позволит тебе двигаться, но ты и не уснешь. Ты будешь оставаться в полном сознании, пока я буду делать с тобой то, что твои “братья” сделали с моей сестрой.

Руско хотел закричать, но обнаружил, что его голосовые связки уже не функционируют. Его тело было совершенно инертным.

Поднявшись с постели, Мишель убрала все со стола и накрыла его простыней, а другую она постелила на полу под столом. Затем, она вернулась к неподвижному джиллочеловеку, волоком оттащила его к столу и уложила на него.

— Вчера, Ладислас, пока ты проповедовал, я сходила в аптеку, где и купила этот наркотик, а так же хирургические инструменты.

Открыв маленькую черную коробочку, Мишель достала небольшой лазерный скальпель и показала ему. Если бы он мог, то закрыл бы глаза, но даже веки на поддавались его воле.

Мне говорили, что лазерная хирургия не болезненная, Ладислас, — спокойно сказала Мишель, — Не знаю, тебе судить.

Она внимательно оглядела голого полу–человека на столе.

— Так. С чего бы начать? Я могла бы вскрыть тебе грудь и вынуть сердце, но тогда ты умрешь очень быстро, поэтому я, пожалуй, начну с пальцев на ногах. Да, это прекрасное место для начала. Сначала пальцы, потом ноги, причем по кусочку, по маленькому ломтику мяса. К тому же, у меня есть средства, чтобы останавливать кровь, ты не истечешь кровью насмерть, если ты на это надеешься.

На ее глазах появились слеза и она резко вытерла их тыльной стороной руки.

— Я плачу не из‑за тебя, джиллочеловек. Я плачу из‑за Донны, из‑за того, что они сделали с ней, и из‑за Абсолома, из‑за то, что они сделали с ним, — она помолчала. — Ты мне говорил как‑то что тебя убили разок, но доктора вернули тебе жизнь. Не думай, что это удастся на этот раз. Каждый раз, когда я буду отрезать от тебя кусок, я буду выкидывать его. Просто, мало что останется от тебя, чтобы что‑то собрать потом.