Несколько часов передышки дали возможность шведам продвинуться дальше в условиях относительной безопасности. Пока армия двигалась берегом Ворсклы, вперед для поиска и организации переправы Карл отправил генерала Юленкрука. Тому не сразу, но удалось найти место, где можно было начать строительство понтонного моста через Днепр. Переправа у Переволочной была уничтожена еще раньше по приказу царя, когда селение поверглось разрушению за переход на сторону Карла. Поэтому для строительства требовалось достаточное количество древесины, гвозди и лодки, которые можно было использовать вместо понтонов. Юленкрук отправил послание Левенгаупту, чтобы тот выслал достаточное количество плотников и артиллеристов с необходимыми инструментами и запасом гвоздей, а сам организовал промеривание глубины фарватера реки, так как уровень воды стал подниматься. Тем временем русские части наседали на отступающих шведов и находились от их арьергарда в половине мили. Возникали спонтанные перестрелки, но атаковать россияне не спешили. Они упорно двигались следом, захватывая в плен отстающих и выбившихся из сил солдат. Застрявшие и сломанные возы шведы поджигали со всем имуществом, что на них находилось, и спешили дальше. Умерших раненых просто сбрасывали с возов, не останавливая при этом лошадей. Изнуренные солдаты, у которых не было ни воды, чтобы утолить жажду, ни еды, чтобы утолить голод, падали от изнеможения.

30 числа Юленкрук, получив плотников и солдат, начал строительство переправы, но лодок оказалось мало, в округе не было леса, и солдаты вынуждены были разбирать сохранившиеся деревянные строения. Юленкрук понимал, что быстро переправы ему соорудить не удастся, а к Переволочной уже начинали прибывать войска. Генерал-квартирмейстер бросился к королю с неутешительным докладом. Король помрачнел, но согласился ждать. Тем временем Левенгаупт, осмотрев берег реки, пришел к выводу, что место выбрано неудачно. Подводы, пушки, кони, люди – все перемешалось на берегу. Не было и речи, чтобы навести во всем этом хоть какой-то порядок. Топкие берега, открытое пространство делали местность похожей на западню. Излучину можно было легко заблокировать войсками, а артиллерия могла бы в считанные минуты уничтожить все это «вавилонское столпотворение». К вечеру было решено частично начать переправу на тех плотах и лодках, которые имелись в наличии. Запорожцы и казаки Мазепы, которым угрожала сиюминутная расправа, стали переправляться сами. Несмотря на быстрое течение и сильный ветер, многие отважились на переправу вплавь. Коней связывали по нескольку, так чтобы они плыли цугом. Один из казаков входил в воду и плыл впереди, удерживая узду в руках. Другие плыли, держась за коней; и когда первый уставал, то отдыхал, держась за гриву коня. Тем не менее не всем переправа была под силу и многие тонули. Сам Мазепа со своими людьми переправлялся лодками, но и они не всегда выдерживали течение и некоторые переворачивались. Начали переправу и некоторые шведские части, однако это было слишком рискованно, и командиры, хоть и не отказывались от самой идеи переправы, лихорадочно искали другие пути для решения проблемы. Ведь переправлять нужно было и артиллерию, и возы, и женщин с детьми. Стемнело. Становилось очевидным, что для спасения армии ее нужно было вести через Ворсклу и от нее далее двигаться на Крым.

Пока руководство ломало головы над проблемой и не могло решиться на какой-либо шаг, на берегу сотни солдат пытались преодолеть Днепр самостоятельно. Все, что могло держаться на плаву, использовалось ими в попытках переплыть реку. Некоторые использовали лошадей или надеялись просто преодолеть ее вплавь. Вся эта масса людей кидалась в воду, ища спасения, но находили его единицы. Большинство до другого берега не добирались. Наиболее предприимчивые, желая заработать, преодолевали реку на лодчонках по нескольку раз – как перевозчики, так как цена за место в лодке подскочила до 100 дукатов.

Король предложил генералам вступить в новый бой с преследователями, но те замахали руками, считая, что в таком случае армия просто разбежится. Особенно настаивал на этом Левенгаупт. Он, а за ним и все остальные упрашивали короля переправиться на правый берег Днепра и не губить себя. Левенгаупт даже брякнулся на колени перед Карлом. Уговоры продолжались до того момента, пока король не согласился на переправу с условием, что армия тут же двинется на Крым. Левенгаупта король хотел забрать с собой, а командующим назначить Крейца, но Левенгаупт бурно запротестовал, демонстрируя свои верноподданнические чувства, и настоял на том, что сам возглавит армию. Карл согласился. Удивительно, но самые авантюрные идеи короля, когда он настаивал на них и сам воплощал в жизнь, сбывались, однако стоило ему отказаться от них и послушать кого-нибудь из своих осторожных генералов, тут же следовала неудача. Левенгаупт – дважды битый генерал, человек духовно надломленный и потерявший последнюю крупицу мужества – поставлен во главе армии, в которую это мужество необходимо было вдохнуть.

Король правым берегом, в сопровождении эскорта, должен был направиться к Очакову. Армия, уничтожив обоз, должна была переправиться через Ворсклу и следовать туда же, но только левым берегом Днепра. На том и порешили. После сожжения подвод лошадей должны были передать пешим солдатам, еду разделить между всеми. Каждый полк брал столько боеприпасов, сколько мог увезти. Полевые кассы также подлежали разделу между солдатами.

Пока приказы короля начинали претворяться в жизнь, сам он с группой сопровождения направился к реке. Переправа происходила довольно долго. Плоты и лодки сновали между берегами, перевозя свиту короля, его челядь, солдат охранения и некоторое имущество, необходимое государю в пути. Многие пренебрегли приказом и продолжали переправляться через Днепр самостоятельно. Таким образом на правом берегу оказалось 3000 человек, как шведов, так и украинских казаков. Оставшиеся на левом, валясь с ног от усталости, располагались на ночлег.

В два часа ночи Левенгаупт стал поднимать солдат и строить армию. Это оказалось непростым делом. Солдаты разбрелись вдоль берега. Кто-то до сих пор пытался переправиться через реку, другие молились, третьи не спешили выполнять команды и молча саботировали распоряжения офицеров. Вдруг вдалеке послышалась стрельба. Вскоре к генералу Крейцу подъехал ротмистр, который доложил, что ему поступили рапорта о русской атаке на части охранения. Крейц отправил вестового предупредить Левенгаупта, а сам поехал навстречу стрельбе. Вскоре показался отряд кавалеристов, отступавший перед приближающейся казачьей лавой. Остановив беглецов, Крейц отогнал казаков, но те все прибывали и концентрировались у левого крыла шведов. Поднявшись на холм, Крейц увидел то, чего боялась вся шведская армия, – выстроенный для боя русский корпус. Корпус возглавлял лично Меншиков. Его войска, стоявшие полумесяцем, заблокировали шведов в излучине Днепра. В центре располагался Семеновский гвардейский полк. Солдаты уже спешились и приготовились к бою. Других пехотных подразделений у русских не было. По бокам от семеновцев стояли 9 драгунских полков при поддержке казаков Скоропадского. Вдоль позиции стояло и шесть трехфунтовых пушек полковой артиллерии Семеновского полка и несколько двухфунтовых пушек, привезенных драгунами. Всего эта группировка насчитывала около 9 тысяч человек. По большому счету для шведов она серьезной опасности не представляла, если бы… Опять над шведской армией тяготело это «если». Если бы остававшиеся в строю офицеры захотели организовать оборону силами тех частей, которые не были в сражении и не понесли потерь, и выдвинули вперед свою артиллерию – боекомплекта им больше экономить не нужно было. К тому же с армией еще было много запорожцев. Для них сдача в плен означала смерть. Наверное, это было бы возможным, если бы у Левенгаупта сохранилось хотя бы немного силы духа и желания к сопротивлению. Часть солдат пришла в себя и, преодолев замешательство, стала готовиться к бою. Выдвинулась вперед артиллерия, готовая в любой момент открыть огонь. Казаков, которые пришли с русскими войсками, можно было уже не брать в расчет: обогнув дугою фронт, они напали на шведский обоз и принялись грабить полковые кассы – им было уже не до боя. Но Левенгаупт растерялся. Первым делом он решил вступить в переговоры. Однако сейчас он был не заинтересован в затягивании времени. В этом скорее можно было заподозрить Меншикова: это он мог ожидать подкреплений от царя. Он свою задачу выполнил, заблокировав шведов на берегу. Тем не менее Левенгаупт посылает парламентера. Ответ лаконичен: капитуляция.