Здравствуйте, господин Эйхельбаум. Как Ваше драгоценное здоровье? Это — я, Ваш призрак. Вы готовы продать мне пару деревянных башмаков для нашего друга?

Вы злой человек, Дон. Вы не верите в Бога.

Что Вы, мой господин, просто мы с Вами верим в разных Богов: я в своего, а Вы не в моего. Из-за этого все Ваши неприятности.

Я бы хотел передать Ваш заказ лично.

Нет, господин Эйхельбаум, во-первых, это может плохо сказаться на Вашем зрении, а во-вторых, я слишком ленив и малоподвижен. Тем более, что Вы старый и не симпатичный и мне не нравитесь. А с мужчинами, которые мне не симпатичны, я не встречаюсь! Сделаем проще: сегодня Вы пошлете мне поздравительную открытку в Женеву с обратным адресом в Западном Берлине.

С чем Вас поздравить, господин Дон?

С удачной охотой на дикого зверя. Какого Вы любите больше всего? Ну, скажем, на зайца — он достаточно для Вас дикий?

Вы исполните свое обещание исчезнуть из моей жизни, Дон?

Не торгуйтесь, мой господин, у Вас поднимется давление, а это вредно для Вашего здоровья: вы можете умереть прямо на юной, прекрасной и к тому же несовершеннолетней Луизе из милого веселого домика на Рембрандтплейн.

Вы и про это знаете?

Вы, чудак, Эйхельбаум. Как можно шантажировать такого уважаемого и умного человека только по линии его прошлого? Настоящее же не менее интересно, хотя бы для полиции!

Я все сделаю, только оставьте меня в покое.

Премного благодарен. Живите с миром. Вечного вам счастья и добра, успехов Вашей семье и удачи в бизнесе...

Вы — дьявол, Дон!

За Вашими фантазиями не угнаться, мой милейший Эйхельбаум. То я — бог, то — дьявол. Вы уж определитесь как-нибудь, а то я сам запутаюсь: кто я такой, и буду долгими сырыми вечерами сходить в одиночестве с ума и звонить Вам с надоедливыми расспросами!

Прошу Вас! Я все сделаю!

Вы умница, оберштурмфюрер!

На том конце провода глухо охнули и повесили трубку. Все-таки люди не любят свое прошлое! А зря — в прошлом залог нашего будущее, которое прекрасно особенно тогда, когда ты его не боишься.

15.

Попробуйте, попробуйте, мой дорогой мистер Макдауэл, этот сыр. Конечно, французы правы, когда подают сыр последним блюдом. Но в этом и есть их хитрость! Сыр очень калорийный продукт, а все французы жуткие жадины и вот они и едят сыр, чтобы подешевле насытиться! — Лаура звонко рассмеялась шутке доктора.

Вы поэтому мне предлагаете на закуску сыр, чтобы я не смог больше ничего съесть, уважаемый господин Бойзен? — Дастин весьма тонко парировал доктору. — Кажется, фрау Лаура рекламировала мне какое-то необыкновенное фирменное блюдо?

Вам палец в рот не клади, мой юный английский друг, — расхохотался Бойзен. — Как Вы меня ловко поймали! Конечно, здесь потрясающая оленина под ягодным соусом, сваренная в пиве и вине. Что? Неожиданная смесь? А вот Вы попробуете и за кусочек этого пикантного блюда захотите отдать все секреты Вашей страны! Но я не возьму. Нет, господин дипломат! Ни за что! Все секреты мира не стоят и подливки этого произведения искусств! Да-да. Именно произведения. Но это должен был быть сюрприз гостеприимных хозяев! Ай-яй-яй! Фрау Лаура! Ну как же Вам не стыдно! Вы не должны были раскрывать английскому дипломату все тайные секреты Рейха! Ну, конечно, теперь уже поздно — тайное всегда становится явным. Ведь немцы, мой юный друг, потому такие ненасытные животные, что привыкли к высококалорийной пище. Великая нация — это прежде всего — великая кухня, а не какие-то там сосиски с пивом. Это только для шпионов мы питаемся всякой гадостью, чтобы все в мире решили, что германская нация ленива и неповоротлива! Какой же Вы однако внимательный, мистер Макдауэл, прямо как английский шпион! С Вами надо быть настороже — этак чего доброго, проболтаюсь ненароком, а Вы потом будете меня шантажировать!

Готов искупить свое нетерпение, господин доктор. У меня тоже есть кое-что секретное лично для Вас: я знаю тайный рецепт приготовления настоящего эля! Поколения хранили его под огромным висячим замком, но мне удалось ценой невероятного шантажа и подкупа добыть его из мрачных глубин веков. Это очень мрачная и кровавая история. — Дастин подхватил шуточную манеру доктора.

Ой! Хочу мрачную историю! Я обожаю мрачные и кровавые истории, но с красивым любовным концом! — захлопала в ладоши Лаура. — Сражения, огромные мужчины — тысячи мужчин, пот, кровь рекой, грохот оружия и в награду за мужество и победу — любовь! Прекрасную юную леди грозный воин освобождает из плена мерзких и диких шотландцев. Она выходит из замка и отдается на милость победителя в чистом поле среди цветов и поющих птиц.

Женская непосредственность, помноженная на сотни рыцарских романов, прочитанных в детстве — вот то, чем должно гордиться человечество, мой английский друг! — Бойзен с восторгом смотрел на Лауру. — Это настоящая живая природа и, если хотите, естество! — В восторге доктора была искренность, потому что Лаура очень точно играла свою роль. Она весьма к месту ввернула про «мерзких шотландцев», давая тем самым понять, что она — окончательная идиотка и пустоголовая девица. Дастин должен быстро поверить, что она — животное, думающее влагалищем. Тогда его мозги приобретут ту самую кашеобразную форму, когда мысли не скачут в поисках объяснений того или иного факта, а плавно перетекают из одной в другую, путаясь и превращаясь в кисель. Только законченная идиотка могла не заметить в фамилии Макдауэл шотландского корня!

Милая Лаура, Вы не совсем правы относительно шотландцев, — рассмеялся Дастин. (Ага!) — Вот я, например, настоящий дикий шотландец! Но история не всегда справедлива к людям. А шотландцы не такие уж страшные, какими их описывают в романах. По крайней мере, не страшнее англичан! Тем более, что эти романы чаще всего написаны английскими писателями. Хотя сегодня, конечно, уже все совсем не так: британская корона объединила наши народы на основе равноправия и самоопределения. А хотите я Вам пришлю почитать шотландские рыцарские романы? Там все как раз наоборот — насчет этих самых мерзких и благородных!

А? Каков? — Доктор хлопнул себя по коленке. — Вот она — истинно английская выдержка. Не зря говорят, что британцы рождаются с короной на голове и благородством в душе! Правда от них с детства попахивает элем! — Доктор хитро прищурился в сторону молодого человека. Разговор приобретал тот самый оттенок легкого и ничего не значащего трепа, с доверительными дружескими подковырками, который дает право уже ко второй встрече считать друг друга приятелями.

Ой, милый Дастин! Простите меня за глупость! Я что-то не то сказала. Вот так всегда — ляпну, не подумав! Но ведь женщине можно простить все, не так ли, милые мужчины? — Лаура смутилась настолько правдоподобно, что Дастин почувствовал себя неудобно и она моментально перехватила инициативу. — А Вы? Какой же Вы несносный, Дастин! Что значит — пришлю? Нет, Вы уж мне привезите сами — будете просвещать меня в хитросплетениях английской истории, а то я как скажу еще что-нибудь подобное в присутствие Вашего посла — Вам же будет за меня стыдно! — Коленка Лауры прижалась к ноге Дастина.

Дастин, дама права! Скорее соглашайтесь! Если бы я получил такое предложение — схватил бы все книги по истории германцев на свете, все дела отбросил и читал бы прекрасной юной деве на ночь роман за романом! Кстати, я бы еще прихватил ноты с произведениями Великого Вагнера! Я бы пел ей, Дастин! Милая Лаура, может быть, я тоже удостоюсь Вашей милости? Я обещаю Вам романы с пением!

Ну уж нет, милый доктор. Ваш Вагнер груб и непонятен. Никаких чувств — сплошные вопли! Я под такую музыку чего доброго начну маршировать по спальне, а не думать о приятном.

А Вы приглашаете нашего друга прямо в...? Ну-ну, Дастин, не смущайтесь! Наша лукавая насмешница ужасно любит ставить мужчин в неловкое положение — в этом естество красивых женщин. Но, Лаура — настоящая современная немецкая женщина со здоровыми природными инстинктами. Да и тем более, что я Вам не конкурент — я старый человек, на которого уже обращают внимание не юные красотки, а агенты страховых компаний и владельцы похоронных бюро. Кстати, о музыке! Я слышал, что в Англии состоялся первый концерт американского оркестра Дюка Эллингтона? Мой друг, не могли ли бы Вы поспособствовать и достать мне запись этого концерта. Я знаю, что у Вас на радио есть такая запись. Не считайте меня тупоголовым варваром, помешавшимся на Бахе — я же провел все свои лучшие молодые годы в Кембридже!