Английская разведка имела информацию из своих источников на территории Германии, что в ближайшие месяцы Гитлер предполагает предпринять некоторые рискованные шаги. В ближайшие месяцы в новом кабинете министров Германии готовился манифест о «Провозглашении немецкого военного суверенитета», на основании которого размер немецкой армии должен был быть утроен с двенадцати до тридцати шести дивизий. Затем Гитлер предполагал произвести операцию «Зимние маневры» и вторгнуться в Рейнланд. Немецкому руководству необходимо было знать: последуют ли неминуемые ответные военные действия со стороны Британии, Франции и Италии, перед которыми Германия не смогла бы выстоять!

В данной сложной ситуации от подданных Его Величества требовались мужество и самоотверженность. В Лондоне решили, что все эти качества должен будет проявить молодой Дастин Макдауэл. Он пойдет на вербовку (о чем он даже и не догадается!) и то ли по глупости, то ли по недосмотру в одной из частных бесед передаст немцам информацию о секретном распоряжении английского командования о переброске значительной части объединенных войск к границам Германии. Эта информация должна по идее английской разведки выполнить две задачи: произвести упреждающий удар по планам Гитлера и нарушить их на какой-то период, а также помочь доктору Йоганну Бойзену на волне своего успеха добиться приглашения капитана Канариса о переходе на службу в абвер.

В зависимости от успеха этой операции, Макдауэл будет отозван в Лондон, где его либо наградят (если он догадается, что он сделал и проявит личное рвение во взаимоотношениях с английской разведкой), либо осудят, как немецкого шпиона, если он ничего не предпримет. Совершенно ясно, что второй вариант будет предпочтительней и МИ-5 станет его добиваться на самом верху, так как на кону стоит внедрение Бойзена в абвер. А что касается молодого человека, то все поймут, что Макдауэл слишком был молод, чтобы не ошибиться таким роковым для него образом!

...Часы пробили ровно десять и в полутемный зал, по стенам которого зеркала отражали колыхание свечей в золотых подсвечниках, вошли Лаура и Дастин. «Какой приятный молодой человек. Он еще ничего в этой жизни не видел, поэтому ему практически нечего терять», — подумал доктор Бойзен и встал навстречу вошедшим с самой открытой улыбкой, какая только может появиться на лице у человека, который готов предложить гостям лучшее. Сегодня в меню было французское шампанское, устрицы и другие деликатесы, которые Дастин в скором будущем может быть будет вспоминать с ужасом.

13.

Сегодня с утра Наташа опять пролила на его брюки чай. В который раз Сергей сдержал ярость: или это нарочно, или она все время думает о чем-то своем. «Ну, ладно, мы уже не живем друг с другом, как муж с женой, наверное, месяца три. То есть, конечно, спим вместе, едим вместе, ходим в гости вместе, даже своих подруг она со мной обсуждает, но в последний раз я касался ее тела — ну да, месяца три назад — не меньше!» Сергей уже тихо ненавидел яичницу — он вздрагивал, когда Наташа звала к столу — ему не хватало только, чтобы на форменные брюки улеглось еще и жареное яйцо!

Наташа! Аккуратнее, пожалуйста! — Сергей отскочил от стола, как будто увидел змею. Жена застыла со сковородкой в руке:

Ты — псих. Ты чего подпрыгиваешь? — Масло разбрызгивалось в разные стороны с раскаленной сковородки.

Наташа, ну что это такое? Черт, уйди ты со своей сковородкой! Поставь на стол — я сам возьму.

Это — яйца, милый. Яй-ца — правда идиотское слово? — Наташа поставила сковородку на стол, отошла к плите и, скрестив руки на груди, застыла, глядя в окно.

Что происходит? Почему каждое утро ты устраиваешь какие-то представления? И я уже не могу есть каждое утро эти чертовы жареные яйца!

А ты же их так любил! Ты вообще любишь яйца. Скажи, Сережа, а почему мужики так любят яйца? Это, наверное, что-то святое для вас, да? Еще бы, всегда с собой носите: свое самое святое — своих секретных зародышей. А почему, Сережа, вы так любите жрать себе подобных? Почему вы своими яйцами не питаетесь? Носите их, как погоны — по одному на каждое плечо. У кого яйца меньше, тот — лейтенант, у кого больше — генерал! Да?

Что ты несешь? Что с тобой происходит? Каждое утро одно и то же! — Сергей встал и вышел из кухни. «Я не знаю, что с ней делать. Я не знаю даже, как с ней разговаривать. Резко как-то она изменилась. Детей что ли нету — от этого? Да нет, едва ли. У Егоркиных два парня — так она мне все уши прожужжала, что от них крику на весь дом! Купить ей сегодня что-нибудь? Кольцо или платье — вчера в конторе распределяли японские платья — отказался, а зря. Надо было взять. Сегодня возьму. Может, думает, что я ее больше не люблю? Доводит со своими яйцами — вот нашла тему! Блин, о чем я думаю? Да пошла она! Какой ей еще любви надо: в театр ходили в прошлом году, на выставку тоже недавно. В гости к ее маме — подарков на две зарплаты! Хорошо еще что на складе до черта осталось конфискованных вещей. Кстати, не забыть ковер персидский. Любовь! Вон, в секретариате две новых девки появились — аж текут все! А я все-таки позавчера в баню с ребятами не поехал! А зря, говорят эти бляди так чудили, что мужики ходить потом не могли».

Сергей уже спускался по лестнице с пятого этажа. Фирменное отличие всех сотрудников органов — в лифт не садиться. Наверное, это уже в крови — бояться ловушки. «Все-таки, она идиотка! Если бы я ее — профессорскую дочку — не спас тогда, десять лет назад, торговала бы своей маткой по кусочкам где-нибудь на Колыме! Пожалел — красивая. Хотя, может быть из-за своей доброты до сих пор в подполковниках хожу. Сучка образованная. Чего ей не хватает? Ладно. Надоело».

Машина ждала у подъезда, в архиве ждал чертов Конрад, а руководство ждало результатов и гнало: давай, давай! Чего давать? Если дело пойдет таким образом, как сейчас, то скоро он найдет свой приговор. Все время Сергей то и дело натыкался на факты странных контактов КГБ и иностранных разведок, против которых оно как раз вроде бы и боролось! Вчера начал читать архивные материалы по делу Льва Троцкого: охренеть можно, что там творилось! «Зачем руководству понадобилось сваливать на меня все это? Зачем мне знать всю подноготную этих дел? Я же не роман писать собираюсь? Кстати, если бы написать об этом обо всем — хана стольким людям! Черт! Наверху ведь теперь знают, что я слишком стал «начитанный» — раньше только за подозрение в такой грамотности был бы гарантирован несчастный случай. Что-то готовят? Меня убрать? Тогда зачем так сложно?» Ситуация действительно была не из простых. Теперь на столе Сергея Трошин лежали тома довоенных архивных материалов, связанных с операциями по внедрению в ряды троцкистов агентов НКВД и все что касалось самой борьбы чекистов под личным контролем Сталина с Львом Троцким. В этих материалах мерзкой черной тенью то и дело проявлялся злосчастный Конрад. Он появлялся то во Франции, то в Испании, где шла борьба интербригад с генералом Франко, то в Германии, то опять в Испании. Трошин уже понимал, что сам Троцкий к тридцать третьему году уже не представлял почти никакой угрозы для СССР: число его сторонников усилиями НКВД резко сокращалось, да и мистическая власть Сталина над психикой людей, поначалу сочувствовавших троцкистам, во всем мире стало такой, что они даже без какого-либо давления со стороны шли на любые подлости во имя его. Разведки всего мира знали, что Троцкий не только не имеет какой-либо серьезной поддержки со стороны коммунистических организаций, но и действия его бывших сторонников уже направлены простив него.

Совершенно дикое количество агентов ОГПУ и НКВД наводнили всю Европу с единственной целью: разрушить ряды троцкистов. Черта с два! Во-первых, кто бы позволил советским агентам в таком количестве внедряться во все возможные политические организации, которые были под усиленным контролем разведок всех стран Европы? Во-вторых, и у Трошина на этот счет уже было четкое представление, не сам Троцкий и не опасность троцкизма для СССР — первопричина таких масштабных действий! Только не надо думать, что Сталин был идиотом и ничего не понимал! Он что — не знал объективной информации о скорбных делах когда-то всесильного Льва Троцкого? Не понимал, что это уже пугало огородное? Шут и не более того!