Если бы князья других княжеств, в том числе и московский князь, поддержали тогда тверичан, то вполне возможно, что татаро-монгольское иго закончилось бы для Руси намного раньше. А поскольку поддержки не было, то такие действия не могли остаться безнаказанными со стороны хана Узбека.

Хан пригласил московского князя Ивана Данииловича, пообещал сделать его великим князем и дал ему для похода на Тверь 50 тысяч татарских воинов. Конечно, московский князь не отказался помочь хану привести Северо-Восточную Русь в очередной раз в повиновение, только бы стать главным сборщиком дани с русских княжеств. К этому войску присоединились и суздальцы во главе со своим князем Александром Васильевичем. Недолго думая, великий князь Александр Михайлович бежал в Псков, а его братья Константин и Василий – в Ладогу. Тверское княжество подверглось опустошению, города его и села были сожжены. Хан Узбек, удовлетворившись наказанием восставшей Твери, наградил в 1328 г. своего верного слугу московского князя Ивана Данииловича ярлыком на великое княжение.

Собственно именно с этого князя, прозванного Калитой, начинается история Московского государства. Митрополит Петр еще при жизни Юрия Данииловича зачастил в Москву, где его привечали. Именно московское духовенство вместе с князем поддержало митрополита в 1310 г. на соборе в Переяславле-Залесском, где главу русской церкви обвиняли в симонии, т. е. в назначении на церковные должности за деньги. Петр окончательно перенес свою резиденцию из Владимира в Москву и был первым митрополитом, который похоронен в Москве в 1326 г. Вновь назначенный константинопольским патриархом митрополит грек Феогност тоже осел в Москве.

Теперь великий князь Иван I Калита должен был вместе с новым тверским князем Константином Михайловичем волей или неволей представить опального Александра Михайловича на суд в Сарай. Московское, тверское и суздальское войска направились к Пскову для уговоров князя Александра, вместе с войском поехали его братья Константин и Василий, а также митрополит Феогност. Но ни доводы, ни угрозы не подействовали. И чтобы не подвергать Псков разорению, князь Александр в 1329 г. уехал в Литву к своему тестю, несмотря на желание псковитян противостоять пришедшему войску. Все стороны были довольны тем, как разрешилось это дело, но через полтора года, получив заверения великого князя литовского Гедимина в поддержке, князь Александр вернулся в Псков, где псковитяне приняли его как своего князя.

Н. М. Карамзин такие действия псковитян трактует как отложение Пскова от Новгорода, более того, псковитяне выбрали для своей земли особенного епископа Арсения и послали его на утверждение к митрополиту Феогносту, который в это время был с объездом своих епархий в Галицком королевстве. Митрополит не утвердил Арсения, зато посвятил новгородским архиепископом Василия, избранного новгородцами. Вот именно этого архиепископа и задержал в Литве великий князь литовский Гедимин, заставив его способствовать приглашению в 1333 г. новгородцами его сына Наримонта на княжение в Новгородской земле. «Летописецъ новгородский церквам божиимъ» так описывает это событие:

Великий князь Иван I Калита, известный как собиратель земель русских, для подтверждения своей покорности часто ездил в Золотую Орду к хану Узбеку, который за свою благосклонность требовал от князя все большей дани. Для собирания ее великому князю необходимо было расширять границы владений, а также заставлять подчиненных ему удельных князей и Великий Новгород увеличивать сбор дани со своих территорий. Строптивых наказывали карательными походами московских войск, и одними из первых в этом ряду оказались новгородцы, не желавшие делиться с великим князем серебром, привозимым их купцами из-за Камы.

Иван I Калита, собрав войско со всех своих княжеств и Рязанского княжества, в 1333 г. разорил новгородские земли, занял Бежецк и Торжок. Новгородцы пытались откупиться от великого князя, предлагая князю 500 рублей серебром за возврат своих городов, но Иван не согласился на такую сумму и поехал жаловаться на несговорчивых новгородцев к хану Узбеку. Угроза татарского вторжения заставила новгородских бояр помириться с псковитянами и князем Александром Михайловичем, а также пригласить к себе на княжение сына великого князя литовского Гедимина.

Принявший крещение Наримонт под именем Глеба, получив с правом наследования его потомками Ладогу, Орехов, Корелу, половину Копорья «в отчину и в дедину», стал осуществлять в Великом Новгороде судебную и военную власть. Но в 1335 г. он покинул Новгород, оставив за себя сына Александра, а сам принял Полоцкое княжество после смерти князя Война, брата Гедимина.

Ориентированная на Литву политика Новгорода в это время могла быть связана не только с вынужденными обещаниями новгородского владыки и бояр пригласить Наримонта на княжение, но и с женитьбой князя Симеона Ивановича, сына великого князя владимирского, на Айгусте, дочери великого князя литовского Гедимина, которая при крещении приняла имя Анастасии. Этот брак состоялся, скорее всего, как знак примирения после нападения литовских войск на Торжок в 1335 г. и ответных действий Ивана I: «В лето 6843 великий князь Иванъ Даниловичь прииде в Тръжекъ, а Литва воева на миру Новоторжескую волость, и посла князь великий и пожже городкы Литовскиа: Осечень да Рясну и иные городкы» [56, 208].

Пригласив на княжение литовского князя, новгородцы могли надеяться, что Литва не только не будет участвовать вместе с Москвой в военных действиях против Новгорода, но и поспособствует смягчению агрессивной политики Ивана I Калиты. Именно так и произошло: великий князь владимирский, вернувшись из Золотой Орды, милостиво выслушал новгородских послов и сам лично приехал в Новгород с мирной миссией, где обещал новгородским боярам помочь подчинить их власти Псков и выгнать оттуда князя Александра Михайловича, уже шесть лет княжившего в этом городе. Псков обычно был в подчинении у Великого Новгорода, и новгородцы, естественно, не желали там видеть независимого от них князя.

Однако, избежав внешней агрессии, новгородцы подвергли город внутренней междоусобице. Дело в том, что Новгород, богатея от торговли с городами севера Европы, зависел от торговли хлебом через Торжок, осуществляемой купцами великого княжества владимирского, особенно в неурожайные годы. Именно по этому принципу Новгород делился на две части: Торговую и Софийскую стороны с границей по реке Волхов, тяготевшие одни к Западу, другие – к Востоку. Это очередное противостояние закончилось без кровопролития, летопись умалчивает о причинах несогласия граждан между собой, но вслед за этим в 1337 г. великий князь Иван, нарушив мир с Новгородом, напал на Двинскую область, входившую в состав новгородских земель.

Как сообщает Н. М. Карамзин, Иван I Калита так часто ездил в Орду с подарками, истощая свою казну, что должен был искать новых источников ее пополнения; раз новгородцы добровольно не согласились делиться своими доходами, то великий князь решил отнять эти богатства силой. Однако поход оказался пустой затеей. Ввиду большого количества болот по пути следования полки выступили в путь зимой и оказались не готовыми к выживанию в этой малообитаемой земле с суровым климатом, да и сопротивление москвичам торговые люди и чиновники Двинской области оказали нешуточное. Хотя это нападение великого князя окончилось неудачей, оно послужило еще одной причиной к возобновлению дружбы между Новгородом и Псковом. Однако псковитяне не поверили в искренность дружеских предложений и даже не стали выплачивать так называемой судной пошлины приехавшему к ним архиепископу Василию. В ответ на это унижение его власти новгородский владыка проклял город, но жители Пскова, считая действия этого иерарха церкви не столько христианскими, сколько политическими и корыстолюбивыми, не поверили в проклятие.