Зорге обращает внимание Накамура на свои «записки», написанные по требованию прокурора Ёсикава, и на последующие показания, дававшиеся им в процессе следствия, в которых он категорически отвергал пункт обвинительного заключения о том, будто он и его группа действовали но заданию Коминтерна 13. Зорге решительно протестует также против попытки прокуратуры представить всю информацию, переданную им в Москву, как-исходящую только из секретных источников, включая информацию, которую он получал от своих помощников и.

Однако' Накамура менее всего был расположен внимать каким бы то ни было доводам, сколь бы очевидными они ни являлись. Вся энергия Накамуры направлялась на то, чтобы оставить незыблемой версию прокуратуры, согласно которой группа Зорге объявлялась неким «органом» Коминтерна. По существу первые шесть допросов были почти полностью посвящены этим попыт

11 Его текст не опубликован.

и Там же.

нам, причем Накамура, подобно Г.снкава, исходил из той же презумпции: если ты придерживаешься коммунистических убеждений, значит, ты «агент» Коминтерна.

В ходе второго допроса, состоявшегося 7 июля, Накамура, задает вопрос:

Но сейчас обвиняемый продолжает придерживаться ко м м у и и ст и ч ее к и х у б е ж д с и и й ?

— иа, продолжаю,— отвечает Зорге ,s.

II Накамура вновь и вновь возвращается к вопросу об идейных убеждениях Зорге и других обвиняемых. Приверженность этим убеждениям становится для судей главным, даже единственным доводом для обвинения в том, что группа Зорге находилась в подчинении «штаба Коминтерна». На этом основании Накамура пытается обосновать тезис, будто идейные убеждения Зорге уже сами по себе являются доказательством, что его деятельность в Японии была направлена против «государственного строя» и осуществлялась по «заданию» Коминтерна.

Эти попытки терпят крах. Зорге опрокидывает казуистические построения судьи. В протокол заносятся его решительные протесты против искажений, допущенных в обвинительном заключении. Он требует объяснений, почему вопреки его заявлениям об отсутствии каких-либо связей с Коминтерном прокуратура не отказалась от обвинения в этом |С.

В ходе допросов Зорге, как и в период следствия прокуратуры, делал все для того, чтобы лишить суд возможности состряпать «дело» о мифической «подрывной деятельности» Коминтерна. Отвечая на вопрос судьи, Зорге говорит, что он являлся руководителем разведывательной группы, подчиненной только органам советской военной разведки. Он вновь категорически заявляет, что его группа никогда не имела ни прямых, ни косвенных связей с какими-либо иными органами, находящимися в Москве. «Среди членов моей группы,— добавляет Зорге,— я являлся единственным, кто был советским коммунистом, другие же участники группы вообще не являлись членами какой-либо компартии»17.

15 См. там же, стр. 319.

16 См. там же, стр. 328—329.

Потерпев фиаско в лобовых атаках на Зорге, су&уп Накамура спрашивает: i

— Какие связи с Коминтерном были у КлаузенаУ

— Насколько мне известно,— отвечает Зор/е,— Клаузен никогда не работал в Коминтерне и, следовательно, никаких связей с Коминтерном, включая \f личные отношения с его работниками, не имел 18. /

Столь же решительно Зорге опровергает домыслы судьи и в отношении других членов группы — Вукелича, Мияги и Одзаки. Особенно настойчиво Накамура допрашивает Зорге об Одзаки. Но все попытки судьи! не приносят ему желаемых результатов. Характеризуя идейные взгляды Одзаки как прогрессивные, Зорге в то же время категорически утверждает, что Одзаки никогда не являлся членом компартии.

— А в чем заключались его связи с Коминтерном? — провокационно ставит вопрос Накамура.

— Он абсолютно никогда не имел каких-либо связей с Коминтерном,— отвечает Зорге 19.

Разумеется, попытки подвести в ходе процедуры ёсин сколько-нибудь аргументированную базу под домыслы о пресловутой «подрывной» деятельности Коминтерна, осуществлявшейся якобы группой Зорге, потерпели крах не только вследствие его личных показаний, а также показаний его помощников. Самый характер деятельности группы, равно как и вполне очевидные ее цели, убедительно свидетельствовали, что группа Зорге не имела ничего общего с утверждениями следствия, будто она добивалась «подрыва национального образа правления» в Японии. Следственные материалы, которые оказались в руках прокуратуры и суда, подтверждали лишь, что несомненной целью деятельности группы являлось ограждение СССР от империалистической агрессии и предотвращение военного столкновения Японии с Советским Союзом.

В ходе судебного расследования было установлено, что важнейшая информация Зорге относилась к освещению следующих вопросов: события 26 февраля (военно-фашистский путч в Токио в 1936 г.); японо-германское сближение и заключение антикоминтерновского пакта

(Ц>36 г.); начало и развитие японо-китайской воины в \Фп г.; попытка германского посредничества в японо-китайском конфликте; обострение японо-китайских собы-тий\войпа, развязанная японскими империалистами против китайского народа); провал японо-германских переговоров о заключении союза с правительством Хиранума (1939 V.); приход к власти Коноэ и заключение японо-германо-итальянского военно-политического союза (1940 гЬ; Япония и вторая мировая война; позиция Японии после нападения гитлеровской Германии на СССР; Япония to ее отношения с США и Англией 20.

На основании этого перечня основных проблем, которыми занималась группа Зорге, фигурировавшего в качестве следственного документа, можно было сделать один-единственный вывод: главное внимание группа Зорге уделяла вопросам международной политики, тенденциям в развитии международных отношений на Дальнем Востоке и тем внутриполитическим проблемам Японии, которые были связаны с политикой в отношении СССР. Точная и объективная информация по всем этим вопросам, представлявшаяся Зорге и его помощниками, служила интересам миролюбивой политики Советского Союза, его стремлению сохранить всеобщий мир и избавить человечество от новой мировой войны.

События, развернувшиеся в первой половине 30-х годов как в Азии, так и в Европе, не оставляли сомнения, что человечество движется навстречу новым мировым военным катаклизмам. Все усилия СССР на международной арене, направленные на создание системы коллективной безопасности в Европе и в бассейне Тихого океана, наталкивались на сопротивление гитлеровских и японских поджигателей войны, а также их американских и английских пособников. Замыслы международной империалистической реакции—начать войну против СССР—были очевидны. В полной мере оправдывались слова В. И. Ленина, который еще в 1921 г. предупреждал, что международная буржуазия лишь «выжидает, подкарауливая момент, когда обстоятельства позволят ей возобновить... войну» против Советской России21.

20 См. там же, стр. 363.

21 См.: В. И. Ленин, III конгресс Коммунистического Интернационала 22 июня--12 июля 1921 г. Тезисы доклада о тактике РКП,— Полное собрание сочинений, т. 14, стр. 4.

1U

Крайне сложная международная обстановка требовала от СССР огромного напряжения сил, мобилизации всех средств самозащиты. И в этих условиях совершенно особую роль приобретала деятельность тех, кто помогал проникать в тайные замыслы агрессора. Естественно^что в решении такой задачи на органы советской разведки ложилась большая ответственность. Но подобно тоиу как Советские Вооруженные Силы были созданы не /ля нападения, а исключительно для обеспечения безопасности СССР, так и советская разведка создавалась лишь в целях защиты мира и предупреждения войны? Эта ее особенность ярко проявилась и в деятельности Рихарда Зорге и его группы. 7

Многогранная и разносторонняя информация о всех перипетиях международных отношений на Дальнем Востоке и политике самой Японии дала основание Рихарду Зорге сказать, что в результате деятельности руководимой им группы «в отличие от Вашингтона и Берлина Москва хорошо знала обстановку и в Китае, и в Японии, и поэтому провести ее было не так-то просто» 22.