— Не все так просто, Питер. Конечно, хотелось бы помочь всем, но есть ряд проблем, помимо очевидных, — заметил мой папа.
— Что ты называешь очевидными проблемами, Дэвид?, — поинтересовался Питер.
— Возможные неприятности с законом, ты же понимаешь, что все может обернуться бесконечными судами.
— Мда..., — протянул задумчиво государственный деятель.
Наступила тишина, которую нарушили большие напольные часы в холле, отбив одним ударом половину седьмого вечера.
Питер посмотрел на Дэвида и продолжил беседу:
— Ты прав, это серьезная проблема, но, как я понял, не единственная. Что еще? Хотелось бы видеть полную картину.
— Об этом может рассказать Элизабет, — папа улыбнулся маме, как бы прося ее принять нить разговора.
Мама сразу перешла к делу:
— Я должна немного пояснить, как устроены составы по старинным рецептам. Их много и они разнообразны, но есть общее свойство. Каждый рецепт предписывает соединять препараты из редких растений и секретные добавки, часть из которых мы делаем сами, а другая часть берется из запасов, хранящихся в моей семье более трехсот лет. И хотя запасы этих добавок пока еще довольно велики (для рецептов нужно брать совершенный мизер), тем не менее, они расходуются и не возобновляются.
— Что это за добавки?, — пожелал уточнить Генри.
— Те, что мы делаем сами — это специальная вода с добавлением мельчайших частиц благородных металлов, сейчас их называют наночастицами, но когда эти растворы придумывал Дэвид де Вольф — автор рецептов — он такого слова еще не знал, — засмеялась Элизабет, — и в рецептах эти добавки называются, например, золотая вода номер один, два или пять и так далее. Есть также серебряная, платиновая и даже медная вода. Каждый номер отличается от другого размерами частиц, как я сейчас понимаю.
— А добавки из семейных запасов — что это?, — не удержался от вопроса Питер.
— Их три вида: порошок, медовый сироп и масляный раствор. Сироп совершенно засахарился и слежался в камень, но его можно растворять и очень сильно разбавлять, а масляный раствор нас немало удивил —масло должно было давным-давно испортиться до полной непригодности, но нет, не испортилось!
— А что там за вещество?, — теперь уже поинтересовался Генри.
— Мы точно не знаем. Что-то зеленое. Все записи Дэвида де Вольфа, кроме рецептов, хорошо зашифрованы, мы пока не смогли прочитать. Но ясно одно — там, в этой зеленой субстанции, заключен какой-то полезный вирус, который начинает действовать, в смысле лечить, только в совокупности с препаратами из редких растений. И в разных сочетаниях производит разное действие, но всегда в сторону исцеления, а не наоборот, поэтому я и назвала вирус полезным.
— А я думал, что все вирусы вредные и направлены на то, чтобы человек заболел, — удивился Питер.
— Обычно так и есть, — Элизабет развела руками — но этот вирус уникальный и единственный в своем роде. И мы все еще не знаем, как его размножить. То есть, этот вирус сам быстро размножается в живом организме — человека или животного — и лечит его, но только в организме, и только в присутствии некоторых препаратов из редких растений. В лаборатории не удается размножить его. Также вирус не остается в получившем лечение организме. Сработав и исцелив, он погибает.
— Мавр сделал свое дело, мавр может уйти2…, — задумчиво пробормотал Питер, — так и наш вирус..., — вдруг, словно очнувшись, он вскочил с дивана и возбужденно обратился к Элизабет:
— Скажи, пожалуйста, а что же делают с изготовленными средствами твои родители в Америке?
Элизабет в замешательстве оглянулась на мужа и тот кивнул ей с мягкой улыбкой, как бы предлагая без опаски рассказать гостю о семейных тайнах.
— Видишь ли, Питер, эту проблему моя семья решила в Америке более ста лет назад. По случаю, оказав помощь нескольким влиятельным людям (имена я называть не буду!), мой прапрадедушка столкнулся с похожей проблемой. Тогда эта группа влиятельных людей стала действовать по-американски рационально и решительно и вскоре было создано тайное общество по распределению редких препаратов.
Питер, известный своими демократическими взглядами и стремлением к справедливости, удивился:
— Ты хочешь сказать, Элизабет, что препараты твоих американских родственников получают только влиятельные люди?
— Нет, конечно, Питер. Общество лишь приняло на себя функцию распределения, они придумали сложную, но довольно справедливую схему, основанную на случайности выбора.
Видя, что собеседник не вполне удовлетворен ответом, Элизабет продолжила:
— Как ты думаешь, Питер, почему вопрос распределения препаратов по рецептам Дэвида де Вольфа столь важен?
— Потому, что их производится мало?, — предположил государственный деятель.
— Да, именно поэтому! И сколько-нибудь существенно увеличить число этих лекарств невозможно!
— Почему? Из-за того, что старинных добавок, содержащих вирус, ограниченное количество?
— Конечно, но не только поэтому. Для того, чтобы вирус из добавок «работал», необходимы препараты из редких растений. А растения эти потому и названы редкими, уникальными, что их по всему миру насчитываются десятки, максимум сотни экземпляров. Некоторые из них числятся в каталогах растений как вымершие, а многие и вовсе не известны ботаникам. А причина в том, что эти виды ужасно капризны и требовательны к условиям содержания — измени на один градус температуру, увеличь-уменьши влажность, или другие параметры, добавки, подкормки, освещение — они погибают в течение часа без предупреждения! А размножение... ох... вообще отдельная тема...
— Элизабет, дорогая, но ведь можно бросить все силы на то, чтобы размножить их!
— Мы этим и занимаемся, Питер. У садовода, не имеющего опыта, накопленного моей семьей, уникальные растения не то что размножаться не будут, но и проживут не более недели, и то, если повезет! Приведу тебе пример: чтобы получить пять экземпляров лерилеи густоцветной3 — а препараты из ее листьев, цветов и семян входят во многие рецепты — мне понадобилось десять лет! Но я стараюсь, Питер, мне помогают муж и дочь Анна.
Необходимая информация была получена и решительная натура Питера Н. проявилась в немедленных действиях по созданию в Британии общества, аналогичного американскому. Оно было названо коротко — «Комитет по Распределению» и учреждено тридцать первого августа 2011 года. В него вошли Дэвид и Элизабет Грей, Генри Грей, Питер Н., и еще восемь человек — пять врачей, два юриста и один государственный чиновник. Этим людям можно было доверять всецело. Устав Комитета писали все члены, собравшись вместе в Грейхолле. Для консультаций были приглашены из США Маргарет и Бен Осборн, которые стали почетными членами Комитета.
Помимо этого, был учрежден фонд, средства которого предназначались для финансирования исследований в лаборатории Грейхолла, содержания и обслуживания растений и для заработной платы Элизабет. Фонд пополнялся за счет добровольных пожертвований богатых людей, получивших помощь, и за счет некоторых членов Комитета по Распределению.
Все вопросы решались на общем собрании Комитета. Основным же делом организации было распределение препаратов, которое производилось строго по Уставу: пятнадцать процентов чудесных лекарств являлись квотой для людей, вносивших значительный вклад в жизнь Британии (ученые, политики, деятели культуры, профессионалы в разных областях), а также для близких членов их семей; сорок пять процентов направлялись для помощи детям, выбранным случайно; тридцать пять процентов предназначались взрослым также по случайному выбору; и, наконец, пять процентов оставались в распоряжении Элизабет, которые она применяла по ее усмотрению, в том числе, правда изредка, для животных, ибо мы не одни живем на этой планете и должны заботиться о братьях наших меньших, например, спасать исчезающие виды.
И, наконец, еще одной функцией Комитета по Распределению стало юридическое сопровождение и защита деятельности Элизабет.