Помощи слабым,

Верности закону,

Сохранению тайны,

Приверженности Золотым правилам

Отныне и до самой смерти.

(Отрывок из Присяги адептов)

Хроники Стражей, том 1. «Хранители тайны».

10

Больше всего я боялась новой встречи с графом Сен Жерменом. Когда мы виделись в последний раз, его рука сдавливала мне горло, а в голове звучал его голос, хотя он стоял более чем в четырёх метрах от меня. Я не знаю, какую роль ты играешь, девочка, и насколько ты в действительности важна. Но я не потерплю, чтобы нарушали мои правила.

Весьма вероятно, что я за это время нарушила не одно его правило – хотя меня, конечно, оправдывало то, что я этих правил не знала. Эта мысль вызывала во мне чувство протеста: поскольку никто не позаботился объяснить мне эти правила, то пусть не удивляются, что я их нарушаю.

Но я боялась и всего остального, потому что в глубине души я была уверена, что Джордано и Шарлотта правы – я непременно опозорюсь в роли Пенелопы Грей, и все обязательно заметят, что со мной что-то не так. В какой-то момент у меня полностью вылетело из головы название населённого пункта в Дербишире, откуда она родом. Что-то на Б. Или П. Или Д. Или…

– Ты выучила наизусть список гостей? – Мистер Уитмен, сидевший в лимузине рядом со мной, тоже не способствовал уменьшению моего волнения. С какой стати мне учить наизусть список гостей? Моё качание головой мистер Уитмен сопроводил глубоким вздохом.

– Я тоже не знаю его наизусть, – сказал Гидеон. В лимузине он сидел напротив меня. – Ведь если знаешь заранее, кого встретишь, то это может испортить всё удовольствие.

Мне бы очень хотелось знать, волнуется ли он так же, как я. Потеют ли его ладони, колотится ли сердце как сумасшедшее, как у меня? Или он так часто перемещался в XVIII век, что перестал считать это чем-то особенным?

– Ты прокусишь себе губу до крови, – сказал он.

– Я немного… нервничаю.

– Это заметно. Тебе поможет, если я возьму тебя за руку?

Я энергично покачала головой.

Нет. Это только всё ухудшит, идиот! Не считая того, что я вообще не могу понять твоего поведения! Не говоря уже о наших отношениях в целом! Кроме того, мистер Уитмен смотрит сейчас на нас глазами всезнающего Бельчонка!

Я чуть не застонала. Может быть, мне станет лучше, если я брошу ему в лицо парочку моих отчаянных мыслей? Я подумала об этом, но решила воздержаться.

Наконец мы остановились перед церковью. Когда Гидеон помогал мне выйти из машины (в подобном платье для такого манёвра нужна рука помощи, а лучше две!), я заметила, что сегодня он был без шпаги. Какое легкомыслие!

Прохожие с любопытством оглядывались на нас, поэтому мистер Уитмен придержал перед нами церковную дверь.

– Побыстрее, пожалуйста! – сказал он. – Мы ведь не хотим привлекать внимание.

Не-е-е, ну конечно – ничего привлекающего внимание, только два простых чёрных лимузина среди бела дня на Норт Одли стрит да мужчины в чёрных костюмах, вытаскивающие из багажника Ковчег Завета и заносящие его в церковь. Хотя – издали ларец мог выглядеть как гробик… Я поёжилась.

– Я надеюсь, что ты позаботился хотя бы о пистолете, – шепнула я Гидеону.

– У тебя странное представление об этой суарее, – ответил он нормальным тоном, набрасывая мне на плечи шаль. – Кстати, кто-нибудь проверял содержимое твоей сумочки? Не хватало ещё, чтобы у тебя в самый неподходящий момент зазвонил мобильник.

Эта мысль заставила меня улыбнуться – моим рингтоном сейчас была громко квакающая лягушка.

– Кроме тебя, здесь нет никого, кто мог бы мне позвонить, – сказала я.

– А у меня даже нет твоего номера. Могу я тем не менее заглянуть в сумочку?

– Это называется ридикюль, – ответила я и, пожав плечами, протянула ему сумочку.

– Нюхательная соль, платочек, духи, пудра… образцово, – сказал Гидеон. – Всё, что надо. Пойдём. – Он вернул мне ридикюль, взял меня за руку и повёл через церковные двери, которые мистер Уитмен запер за нами на задвижку. В церкви Гидеон забыл отпустить мою руку, и это было очень хорошо, потому что в последний момент я могла впасть в паническое состояние и сбежать куда глаза глядят.

Фальк де Вильерс и мистер Марли уже возились у алтаря – они осторожно извлекали хронограф из Ковче… из ларца. За ними скептически наблюдал священник в полном церковном облачении. Доктор Уайт мерил храм широкими шагами. Остановившись, он сказал:

– От четвёртой колонны одиннадцать шагов влево, тогда вы не промажете.

– Вряд ли я могу гарантировать, что в 18:30 в церкви действительно никого не будет, – нервно сказал священник. – Органист часто остаётся подольше, и некоторые члены общины охотно заводят со мной разговоры в дверях, я с большим трудом…

– Не беспокойтесь, – сказал Фальк де Вильерс. Хронограф уже стоял прямо на алтаре. Послеполуденное солнце, пробиваясь сквозь мозаику на витражах, делало драгоценные камни необыкновенно большими. – Мы останемся здесь и поможем вам выпроводить после службы ваших овечек… – Он поднял на нас взгляд. – Вы готовы?

Гидеон выпустил наконец мою руку.

– Я иду первым, – сказал он, и вихрь ослепительного белого света поглотил его. Священник застыл на месте с открытым ртом.

– Гвендолин. – Ободряюще улыбаясь, Фальк взял мою руку и вложил один из пальцев в отверстие хронографа. – Увидимся ровно через четыре часа.

– Будем надеяться, – пробормотала я. Игла вонзилась в палец, и комната озарилась алым светом. Я крепко зажмурила глаза.

Когда я их вновь открыла, меня слегка покачивало. Чья-то рука поддержала меня за плечи.

– Всё в порядке, – прошептал мне в ухо голос Гидеона.

Было довольно темно. Только одна свеча освещала алтарь, остальная часть церкви тонула в призрачной тьме. Из тьмы донёсся грубый голос:

– Bienvenue.

Я знала, что нас должны встретить, но тем не менее содрогнулась. От одной из колонн отделилась мужская фигура, и в свете свечи я узнала бледное лицо Ракоци, друга графа. Как и при первой нашей встрече, он напомнил мне вампира, его чёрные глаза безо всякого блеска выглядели в этом полумраке жуткими чёрными дырами.

– Мсье Ракоци, – по-французски сказал Гидеон и вежливо поклонился. – Рад Вас видеть. Мою спутницу Вы уже знаете.

– Разумеется. Мадемуазель Грей, на сегодняшний вечер. Весьма рад. – Ракоци слегка обозначил поклон.

– Э-э-э, tres… – пробормотала я. – Мне тоже очень приятно, – я перешла на английский. Мало ли что можно брякнуть на чужом языке, тем более когда с этим языком на «Вы».

– Мои люди и я будем сопровождать Вас до дома лорда Бромптона, – сказал Ракоци.

Жутковатым образом его людей не было видно, но когда мы вслед за Ракоци шли по нефу к выходу из церкви, из темноты доносилось их дыхание и были слышны их шаги. И на улице я никого из них не увидела, хотя оглядывалась много раз. Было прохладно, моросил лёгкий дождик, и если на улицах уже были фонари, то здесь ни один из них не работал. Было так темно, что я не могла разглядеть даже лица идущего рядом со мной Гидеона, а вокруг чудились ожившие тени, дышащие и звенящие оружием. Я крепко сжала руку Гидеона. Только бы он меня не отпустил!

– Это всё мои люди, – прошептал Ракоци. – Крепкие, испытанные воины из народа куруцев. Мы будем оберегать Вас на обратном пути.

Очень успокаивающе.

До дома лорда Бромптона было недалеко, и чем ближе мы подходили, тем светлее становилось вокруг. Господский дом на Вигмор стрит был ярко освещён и выглядел по-настоящему уютно. Спутники Ракоци остались в тени, а сам он проводил нас до дома, где в большом холле с ведущей наверх помпезной лестницей нас встретил лично лорд Бромптон. Он был такой же толстый, как и в день нашего знакомства, и в свете множества свечей его лицо довольно лоснилось.