Ох. Верно, придётся. Я набрала в грудь побольше воздуха, взяла свой бокал и решительно опрокинула его в желудок. Когда я поднялась, в голове у меня приятно зашумело. Гидеон забрал у меня пустой бокал и поставил его на один из этих милых столиков с изогнутыми ножками.

– Неужели там алкоголь? – шёпотом спросил он.

– Нет, это просто пунш, – прошептала я в ответ. Упс, какой здесь неровный пол. – Я вообще не пью алкоголь, ты знаешь? Один из моих железных принципов. Можно получать удовольствие и без алкоголя.

Вздёрнув бровь, Гидеон протянул мне руку.

– Рад, что ты хорошо развлекаешься.

– А я как за тебя рада, – ответила я. Уфф, эти полы в XVIII веке все какие-то неустойчивые. Раньше я этого не замечала. – Я хочу сказать, что она, быть может, для тебя несколько старовата, но пускай это тебя не волнует. Как и то, что у неё уже есть этот герцог как-его-там. Нет, в самом деле, классная вечеринка. И люди тут намного симпатичнее, чем я думала. Такие контактные и выразительные. – Я посмотрела на играющего Рукосуя и демо-версию Нетребко. – И… они поют с очевидным удовольствием. Очень мило. Хочется тут же вскочить и присоединиться.

– Только попробуй, – шепнул Гидеон, ведя меня к дивану, на котором сидел граф. Увидев, что мы приближаемся, граф поднялся с лёгкостью молодого человека и раздвинул губы в улыбке.

Ну хорошо, подумала я и вздёрнула подбородок. Сделаем вид, что я не знаю, что ты, как пишет Гугл, вообще никакой не граф. Сделаем вид, что у тебя действительно есть графство и что ты вовсе не аферист неизвестного происхождения.

Сделаем вид, что в прошлый раз ты не душил меня. Сделаем вид, что я трезвая, как стёклышко.

Я отпустила руку Гидеона, подобрала тяжёлый шёлк платья, расправила юбки и присела в глубоком реверансе, из которого поднялась только тогда, когда граф протянул мне унизанную кольцами руку.

– Моё дорогое дитя, – сказал он, похлопывая меня по руке и насмешливо сверкая своими шоколадными глазами. – Я восхищаюсь твоей элегантностью. После четырёх бокалов специального пунша леди Бромптон некоторые даже не в состоянии выговорить своё имя.

Вот как, он считал. Я виновато потупила глаза. Собственно говоря, бокалов было пять. Но они того стоили! Во всяком случае, я нисколько не тосковала по моим гнетущим страхам. И не оплакивала мои комплексы неполноценности. Нет, мне нравилось моё нетрезвое состояние. Хотя я чуть нетвёрдо стояла на ногах.

– Merci pour le compliment, – пробормотала я.

– Очаровательно, – обронил граф.

– Сожалею, я должен был быть внимательней, – сказал Гидеон.

Граф тихо засмеялся.

– Мой дорогой мальчик, ты был занят в другом месте. И сегодня речь идёт в первую очередь о том, чтобы развлекаться, не так ли? Тем более что лорд Аластер, которому я обязательно хочу представить эту милую юную даму, ещё не появился. Но мне сообщили, что он в пути.

– Один? – спросил Гидеон.

Граф засмеялся.

– Это не имеет значения.

Анна Нетребко для бедных и Рукосуй завершили свою арию оглушительным аккордом, и граф выпустил мою руку, чтобы поаплодировать.

– Разве она не прекрасна? Действительно большой талант, и к тому же такая красавица.

– Да, – тихо ответила я и тоже захлопала в ладоши, стараясь не изображать «лепим, лепим пирожок». – В её голосе есть что-то такое, что заставляет дрожать люстры. – Аплодисменты вывели меня из равновесия, и я слегка пошатнулась.

Гидеон поймал меня.

– Я не понимаю, – сердито сказал он прямо мне в ухо. – Не прошло и двух часов, а ты уже в дупель пьяная! Скажи на милость, что ты себе думала?

– Ты сказал в дупель, я наябедничаю Джордано, – захихикала я. В этой суматохе меня никто, кроме него, не слышал. – И потом, уже поздно ворчать. Я бы сказала, ребёнок уже упал в специальный пунш. – Мою речь прервала икота. – Упс, ззвини. – Я огляделась. – Но другие ещё пьянее, чем я, так что, пожалуйста, не надо праведного гнева не по адресу. У меня всё под контролем. Ты спокойно можешь опять меня отпустить. Я стою крепко, как скала.

– Я тебя предупреждаю, – прошептал Гидеон, но затем действительно отпустил меня.

На всякий случай я поставила ноги шире. Под юбками этого не видно.

Граф добродушно смотрел на нас, и на лице его отражалась исключительно отцовская гордость. Я украдкой посмотрела на него и получила в ответ улыбку, от которой у меня потеплело на сердце. И почему я его так боялась? С большим трудом я вспомнила о рассказе Люкаса: этот человек перерезал горло собственному предку…

Леди Бромптон вновь поспешила к клавикордам и поблагодарила леди Лавинию и мистера Мерчанта за выступление. Затем – прежде чем мисс Фэйрфакс успела подняться со стула – она попросила всех громко поаплодировать сегодняшнему почётному гостю, путешественнику, окружённому тайнами, прославленному графу Сен Жермену.

– Он обещал сыграть сегодня на своей скрипке, – сказала она, и лорд Бромптон поспешил (насколько ему позволяло толстое брюхо) принести футляр с инструментом. Заправленная пуншем публика восхищённо зашумела. Действительно суперклассная вечеринка!

Улыбаясь, граф извлёк скрипку из футляра и стал её настраивать.

– Мне никогда бы не пришло в голову разочаровывать Вас, леди Бромптон, – сказал он мягким голосом. – Но мои старые пальцы уже не такие ловкие, как в то время, когда мы с небезызвестным Джакомо Казановой играли дуэт при французском дворе… и подагра немного мучает меня в эти дни.

По залу пронёсся вздох разочарования, сопровождаемый повсеместным шёпотом.

– …и поэтому сегодня я бы хотел вручить скрипку моему юному другу, – продолжал граф. Гидеон выглядел немного шокированным. Он покачал головой. Но когда граф поднял бровь и сказал «Пожалуйста!», Гидеон, слегка поклонившись, взял в руки смычок со скрипкой и прошёл к клавикордам.

Граф взял меня за руку.

– А мы вдвоём сядем на диван и будем наслаждаться концертом, да? О, дрожать не надо. Садись, дитя моё. Ты этого не знаешь, но со вчерашнего вечера мы наилучшие друзья, ты и я. Потому что у нас был действительно, действительно задушевный разговор, и мы устранили все разногласия.

Ась?

– Вчера вечером? – повторила я.

– Для меня вчера, – ответил он. – Для тебя эта встреча состоится в будущем. – Он засмеялся. – Ты заметила, мне нравится усложнять!

Я озадаченно уставилась на него. В этот момент Гидеон начал играть, и я забыла обо всём на свете. О Боже! Возможно, дело было в пунше, но ох! Скрипка в руках Гидеона выглядела действительно сексуально. Как он взял её в руку и положил под подбородок! Ему больше ничего не надо было делать, я уже улетела. А потом он поднял смычок и провёл им по струнам… Тень от длинных ресниц легла на щеки, волосы упали на лицо. Когда первые звуки скрипки наполнили зал, я почти задохнулась – такими нежно-медовыми были они. Мне внезапно захотелось плакать. До сих пор скрипка не была моим любимым инструментом, собственно говоря, она мне нравилась только в фильмах для иллюстрации особенных моментов. Но сегодня это было невыразимо прекрасно – и печально-нежная мелодия, и юноша, игравший на скрипке эту мелодию. Все в зале слушали затаив дыхание, Гидеон же играл совершенно отрешённо, как будто здесь никого не было.

Я поняла, что плачу, только когда граф прикоснулся к моему лицу и стёр слезу со щеки. Я испуганно отшатнулась.

Он улыбнулся мне, его глаза тепло блестели.

– Ты не должна этого стыдиться, – тихо сказал он. – Будь это иначе, я был бы разочарован.

Я была до такой степени ошеломлена, что в ответ улыбнулась (В самом деле! Как я могла?! Ведь этот человек душил меня!)

– Что это за мелодия? – спросила я.

Граф пожал плечами.

– Я этого не знаю. Полагаю, что она ещё не сочинена.

Когда Гидеон закончил играть, зал разразился сумасшедшими аплодисментами. Улыбаясь, Гидеон раскланялся и уклонился от игры на бис, но от объятий прекрасной леди Лавинии он уклониться не смог. Она повисла на его руке, и ему пришлось притащить её с собой к нашему дивану.