– В чём заключается Тайна, мама? – У меня было такое чувство, что я задавала этот вопрос уже тысячу раз.

– Я знаю так же мало, как и остальные. Я могу лишь предполагать. Тайна могуча, она даст тому, кто сумеет её использовать, огромную власть. Но власть в руках не тех людей очень опасна. Люси и Пол считали, что именно поэтому тайна не должна быть раскрыта. Они принесли огромную жертву.

– Это я поняла. Я только не поняла, почему.

– Может быть, некоторых людей там, в доме, подстёгивает их научное любопытство, но намерения других не столь бескорыстны. Я знаю, что они ни перед чем не остановятся, лишь бы достичь своей цели. Ты не можешь доверять никому из них. Никому, Гвендолин.

Я вздохнула, Ничего полезного она мне так и не сказала.

Из-за ограды сада послышался гул мотора, затем к главным воротам подъехал автомобиль. Хотя машинам тут было ездить нельзя.

– Пора, Грейс! – крикнула от калитки леди Ариста.

Мама поднялась.

– Ох, сегодня будет чудный вечер. Ледяные взгляды Гленды наверняка заморозят еду на столе.

– Почему акушерка уехала именно сегодня? И почему ты не родила меня в роддоме?

– Они должны оставить бедную женщину в покое.

– Грейс! Ну иди уже! – Леди Ариста постучала острием зонтика по кованой решётке.

– Боюсь, что тебе сейчас зададут взбучку, – сказала я.

– У меня сердце разрывается от мысли, что я должна оставить тебя одну.

– Я могу просто поехать с тобой домой, – предложила я, но пока я это произносила, я поняла, что домой я не хочу. Как сформулировал Фальк де Вильерс, я была теперь частью этого дела, и мне это странным образом нравилось.

– Нет, ты не можешь, – ответила мама. – При неконтролируемых перемещениях тебя могут ранить или даже убить. Здесь ты хотя бы в этом отношении в безопасности. – Она обняла меня. – Не забывай о том, что я тебе сказала. Никому не доверяй. Даже своим впечатлениям. Берегись графа Сен Жермена. Говорят, что он обладал способностью проникать в сознание собеседника. Он сможет читать твои мысли и, что ещё хуже, контролировать твою волю, если ты это допустишь.

Я прижалась к ней так крепко, как только смогла.

– Я люблю тебя, мама! – За её плечом я увидела, что уже и мистер де Вильерс стоит перед калиткой.

Когда мама повернулась, она тоже его увидела.

– Вот этого берегись особенно! – тихо сказала она. – Он стал опасным человеком! – В её голосе явственно слышалось нечто похожее на восхищение, и я, повинуясь внезапному импульсу, спросила её:

– У тебя что-то с ним было, да, мама?

Ей не надо было отвечать, по её лицу я поняла, что попала в точку.

– Я в семнадцать лет была очень впечатлительна, – сказала она.

– Понимаю, – улыбнулась я. – Довольно красивые глаза, я считаю!

Мама улыбнулась в ответ, и мы медленно пошли к калитке.

– О да. У Пола глаза были точно такие же. Но в отличие от своего старшего брата он был не такой заносчивый. Неудивительно, что Люси в него влюбилась…

– Мне очень интересно, что с ними обоими стало.

– Боюсь, что рано или поздно ты это узнаешь.

– Верни мне ключ, – нетерпеливо сказал Фальк де Вильерс. Мама протянула ему связку ключей сквозь чугунную решётку. – Я вызвал вам машину.

– Увидимся утром за завтраком, Гвендолин, – сказала леди Ариста и приподняла пальцем мой подбородок. – Выше голову! Ты одна из Монтрозов, а мы всегда и везде сохраняем достоинство!

– Я постараюсь, бабушка.

– Так держать. Ах! – Она взмахнула рукой, словно отгоняя назойливых мух. – Что себе думают эти люди? Я же не королева! – Но в своей элегантной шляпке, в пальто и с зонтиком она, очевидно, выглядела в глазах туристов так по-британски, что её стали фотографировать со всех сторон.

Мама ещё раз обняла меня.

– Эта тайна уже стоила человеческих жизней, – шепнула она мне. – не забывай от этом.

Со смешанным чувством я смотрела вслед маме и бабушке, пока они не исчезли за углом.

Мистер Джордж взял мою руку и сжал её.

– Не бойся, Гвендолин. Ты не одна.

Правильно, я была не одна. Я была с людьми, которым нельзя доверять. Никому из них, сказала мама. Я посмотрела в дружелюбные голубые глаза мистера Джорджа, пытаясь найти там что-нибудь опасное, неискреннее, но мне это не удалось.

Не доверяй никому.

Даже своим впечатлениям.

– Идём в дом. Тебе надо забросить что-нибудь в желудок.

– Я надеюсь, маленькая беседа с матерью что-то для тебя прояснила? – спросил мистер де Вильерс по дороге наверх. – Позволь угадать: она предостерегала тебя против нас. Мы все бессовестные и лживые, верно?

– Вы это знаете лучше меня, – ответила я. – Но мы, собственно, говорили о том, что у вас с моей мамой что-то было.

Мистер де Вильерс удивлённо поднял брови.

– Она это сказала? – На его лице обозначилось некоторое смущение. – Ну да, это было давно… Я был юный и очень…

– Впечатлительный, – закончила я. – То же самое сказала и мама.

Мистер Джордж разразился громким смехом.

– Да, верно! Я совершенно забыл об этом. Ты и Грейс Монтроз, вы были красивой парой, Фальк. Пусть и всего на три недели. А потом на благотворительном балу в Холланд Хаузе она размазала тебе по рубашке кусок творожного пирога и сказала, что больше не перемолвится с тобой ни единым словом.

– Это был малиновый торт со сбитыми сливками, – сказал мистер де Вильерс и подмигнул мне. – Она, собственно, хотела швырнуть его мне в лицо. Но, по счастью, угодила в рубашку. Пятно так и не отстиралось. И всё потому, что она приревновала меня к девушке, чьё имя я забыл.

– Ларисса Крофтс, дочь министра финансов, – подсказал мистер Джордж.

– В самом деле? – мистер де Вильерс ужасно удивился. – Теперешнего или тогдашнего?

– Тогдашнего.

– Красивая девушка?

– Относительно.

– Во всяком случае, Грейс разбила мне сердце, начав встречаться с парнем из школы. Но его имя я помню хорошо.

– Да. Потому что ты расквасил ему нос, и его родители чуть не подали на тебя в суд, – добавил мистер Джордж.

– Это правда? – Я была в высшей степени очарована.

– Это был несчастный случай. Мы играли в одной команде по регби.

– Всё тайное становится явным, не так ли, Гвендолин? – Мистер Джордж, смеясь, открыл дверь в Драконий зал.

– Можно сказать и так. – Увидев сидящего за столом Гидеона, я остановилась. Он глядел на нас нахмурившись.

Мистер де Вильерс подтолкнул меня вперёд.

– Ничего серьёзного не было, – сказал он. – Любовные отношения между де Вильерсами и Монтрозами находятся под несчастливой звездой. Можно сказать, они изначально обречены на неудачу.

– Я думаю, это предупреждение совершенно излишне, дядя, – сказал Гидеон, скрестив руки на груди. – Она определённо не в моём вкусе.

«Она» – это значит я. Мне понадобились одна или две секунды, чтобы прочувствовать оскорбление. Моим первым побуждением было ответить что-то вроде «А мне не нравятся заносчивые воображалы» или «Ой, как я рада. У меня уже есть друг, и у него прекрасные манеры». Но в итоге я просто промолчала.

Окей. Я не в его вкусе. Ну и? Нет так нет.

Мне это безразлично.

Из Анналов Стражей 4 августа 1953 года.

Сегодня у нас была волнующая встреча – гость из будущего. Одиннадцатый из круга Двенадцати Гидеон де Вильерс, который отныне будет каждую ночь элапсировать к нам на три часа. Мы устроили ему спальное место в кабинете сэра Уолтера. Там прохладно, и там никто не будет докучать ему любопытными взглядами и глупыми вопросами. Во время сегодняшнего визита все дежурные офицеры «абсолютно случайно» заглянули к нам. И у каждого абсолютно случайно была пара вопросов относительно будущего. Юноша рекомендовал покупать акции Эппл, что бы это ни означало.

Роберт Пил, Ближний Круг.

10

– Плащ: венецианский бархат, подбитый шёлковой тафтой; платье – набивной лён из Германии с оторочкой из девонширских кружев, корсет из расшитой шёлковой парчи. – Мадам Россини аккуратно разложила на столе предметы одежды. После обеда миссис Дженкинс снова отвела меня к ней в ателье. Мне это небольшое помещение нравилась гораздо больше чопорной столовой, повсюду лежали красивейшие ткани, и мадам Россини с её черепашьей шеей была, пожалуй, единственной, к кому даже моя мать отнеслась бы с доверием. – Всё в приглушённых синих тонах с кремовой отделкой, элегантный дневной ансамбль, – продолжала она. – И к нему подходящие туфельки из шёлковой парчи. Они гораздо удобнее, чем кажутся. По счастью, у тебя и у ходячей вешалки один и тот же размер. – Она двумя пальчиками отложила мою школьную форму подальше. – Фу, самая красивая девушка будет смотреться в этом как пугало. Хотя бы юбку можно было укоротить по современной моде. Ах, и этот жёлтый цвет мочи! Тот, кто придумал такое, должен ненавидеть школьников от всего сердца!