– «Вы не знаете часа своего возвращения», – сказал доктор Уайт.

– Цветистый перевод, – заметил мистер Джордж. – Можно также сказать, вы не знаете, когда…

– Господа! – Мистер де Вильерс постучал пальцем по циферблату своих часов. – Наше время не бесконечно. Ты готов, Гидеон?

Гидеон протянул руку доктору Уайту. Тот открыл в хронографе один из клапанов и вложил палец Гидеона в образовавшееся отверстие. Внутри аппарата задвигались многочисленные шестерёнки и раздалось тихое жужжание, звучавшее почти как мелодия. Один из драгоценных камней, гигантский алмаз, внезапно засветился изнутри и озарил Гидеона ярким белым светом. В тот же момент Гидеон исчез.

– Улёт! – потрясённо прошептала я.

– В буквальном смысле слова, – произнёс мистер Джордж. – Теперь твоя очередь. Стань точно туда же.

Доктор Уайт продолжал:

– И думай о том, что мы тебе говорили: ты должна слушать Гидеона. Будь всё время рядом с ним, что бы ни случилось. – Он взял мою руку и вложил указательный палец в отверстие одного из клапанов. Что-то острое впилось в подушечку пальца, и я дёрнулась.

– Ой!

Доктор Уайт крепко прижал мою руку к клапану.

– Не двигаться!

На этот раз на хронографе начал светиться большой красный камень. Он залил всё вокруг красным сиянием и ослепил меня. Последнее, что я видела, была моя гигантская шляпа, забытая на столе. Затем вокруг меня потемнело.

На моё плечо легла рука.

Чёрт, как там был этот дурацкий пароль? Ква ла-ла ла-цитис?

– Это ты, Гидеон? – прошептала я.

– Кто же ещё, – прошептал он в ответ и отпустил моё плечо. – Браво, ты не упала! – Чиркнула спичка, и горящий факел осветил помещение.

– Класс. Ты его тоже сюда приволок?

– Нет, он уже был здесь. Подержи-ка!

Когда я взяла факел, я обрадовалась, что на мне нет дурацкой шляпы. Гигантские колышущиеся перья моментом загорелись бы, и я бы сама тут же превратилась в хорошенький пылающий факел.

– Тихо, – сказал Гидеон, хотя я не издала ни звука. Он отпер дверь (ключ он принёс с собой или тот уже торчал в двери? Я не заметила) и осторожно выглянул в коридор. Там было совершенно темно.

– Здесь пахнет гнилью, – сказала я.

– Ерунда. Идём же! – Гидеон закрыл за нами дверь, забрал у меня факел и пошёл по тёмному коридору. Я пошла за ним.

– Ты не собираешься опять завязать мне глаза? – спросила я полушутливо.

– Тут полная темнота, ты никогда в жизни не сможешь ничего запомнить, – ответил Гидеон. – Ещё одна причина держаться ко мне поближе. Самое позднее через три часа мы опять должны быть здесь.

Ещё одна причина, чтобы знать дорогу. Как я, интересно, управлюсь, если с Гидеоном что-нибудь случится или мы потеряемся? Не очень-то хороший план – оставить меня в неведении, как я считала. Но я прикусила язык. У меня не было никакого желания именно сейчас сцепиться с мистером Тошниловом.

Воздух был затхлый, причём намного более затхлый, чем в наше время. В какой это год мы переместились?

Запах был действительно странный, как будто здесь что-то разлагалось. Я почему-то подумала о крысах. В фильмах, где были длинные коридоры и факелы, всегда попадались крысы! Противные чёрные крысы со светящимися в темноте глазами. Или мёртвые крысы. Ах да, и пауки. Пауки встречались тоже. Я старалась не касаться стен и не представлять себе, как жирные пауки цепляются за подол моего платья и медленно заползают под него, чтобы вскарабкаться наверх по моим голым ногам…

Вместо этого я начала считать шаги до каждого поворота. Через 44 шага был поворот направо, через 55 – налево, потом опять налево – и мы подошли к винтовой лестнице, ведущей наверх. Я подобрала свой подол, чтобы не отстать от Гидеона. Где-то наверху был свет, и чем выше мы поднимались, тем светлее становилось – и в результате мы оказались в широком коридоре, освещённом многочисленными факелами на стенах.

В конце коридора находилась широкая дверь, по обеим сторонам которой стояли рыцарские доспехи, такие же ржавые, как и в наше время.

Крыс, по счастью, вроде не было, тем не менее у меня возникло чувство, что за наим наблюдают, и чем ближе мы подходили к двери, тем сильнее становилось это чувство. Я огляделась, но коридор был пуст.

Когда у одного из рыцарских доспехов внезапно задвигалась рука и направила на нас опасно выглядевшее копьё (или что это было такое), я застыла как пригвождённая и жадно втянула ртом воздух. Теперь я знала, кто за нами наблюдал.

Надтреснутым голосом доспехи каркнули:

– Стой!

Я бы закричала от ужаса, но не могла издать ни звука. И тем не менее я сообразила, что это не доспехи двигаются и разговаривают, а человек, на котором они надеты. Вторые доспехи тоже вроде бы были с человеком.

– Нам надо поговорить с Магистром, – сказал Гидеон. – По срочному делу.

– Пароль, – произнесли вторые доспехи.

– Qua redit nescitis, – ответил Гидеон.

О, точно! На какой-то момент я была действительно впечатлена. Он в самом деле это запомнил.

– Вы можете пройти, – сказали первые доспехи и даже придержали нам дверь.

За ней находился ещё один коридор, тоже освещённый факелами. Гидеон воткнул свой факел в один из держателей на стене и поспешил вперёд, я следовала за ним так быстро, как только могла в своём кринолине. Со временем у меня появились проблемы с дыханием.

– Это было как в каком-нибудь ужастике. У меня почти остановилось сердце! Я думала, это просто декорации! Я имею ввиду, рыцарские доспехи в XVIII веке уже не носят, да? И толку от них не было бы, я думаю.

– Охранники облачаются в них по традиции, – ответил Гидеон. – Как и в наше время.

– Но в наше время я не видела рыцарей в доспехах. – Тут мне пришло в голову, что, может быть, всё-таки видела. Я просто думала, что доспехи пустые.

– Поторопись, пожалуйста, – сказал Гидеон.

Легко так говорить, когда не приходится волочь на себе юбку размером с одноместную палатку.

– Кто такой магистр?

– У Ордена есть Великий Магистр, который его возглавляет. В данное время это, разумеется, сам граф. Орден ещё молод, граф основал его 37 лет назад. И в последующие времена во главе Ордена становились члены семьи де Вильерсов.

То есть граф Сен Жермен был членом семьи де Вильерсов? Почему же он тогда звался Сен Жермен?

– А сейчас? Я имею ввиду, в наше время? Кто является Великим Магистром?

– В данный момент это мой дядя Фальк, – ответил Гидеон. – Он сменил твоего деда, лорда Монтроза.

– В самом деле. – Мой милый, неизменно добродушный дедушка – и Великий Магистр тайной Ложи графа Сен Жермена! А я-то всё время считала, что он целиком и полностью под каблуком у бабушки!

– А какой пост в Ордене занимает леди Ариста?

– Никакого. Женщины не могут стать членами Ложи. Ближайшие родственники членов высшего круга автоматически причисляются ко Внешнему Кругу посвящённых, но у них нет права слова.

Ну, это само собой.

Может быть, его манера обращения со мной была свойственна де Вильерсам с самого рождения? Своего рода генетический дефект, из-за которого у них для женщин была только презрительная усмешка? С другой стороны, с Шарлоттой он был очень обходителен. И, должна признать, в данный момент он тоже вёл себя более-менее нормально.

– Почему вы, собственно, всегда называете свою бабушку «леди Ариста»? Почему вы не говорите «бабушка», как все нормальные дети?

– Это просто так и есть, – ответила я. – Почему женщинам нельзя становиться членами Ложи?

Гидеон протянул ко мне руку и задвинул меня за себя.

– Помолчи немного.

– Что?

В конце коридора находилась ещё одна лестница. Сверху лился дневной свет, но прежде чем мы до неё добрались, из тени выступили двое мужчин с обнажёнными шпагами - как будто они нас тут поджидали.

– Добрый день, – сказал Гидеон. В отличие от меня он даже не вздрогнул, но всё же положил руку на шпагу.

– Пароль! – потребовал один из мужчин.

– Но Вы же уже были здесь вчера, – произнёс другой мужчина, делая шаг вперёд, чтобы рассмотреть Гидеона. – Или Ваш младший брат. Ошеломительное сходство.