Враги Тимура, которые находились в его собственных рядах, решили, что настал удобный момент ослабить власть «господина счастливых обстоятельств». Кайхосров из Хотталана, который уже в войне эмира Хусейна против Тоглук-Тимура предал дело граждан Мавераннахра32, позже чрезмерно прославлял Тимура в Моголистане, вступил с ним в братское объединение33 и был ему в борьбе против эмира Хусейна одной из самых крепких опор34, посчитал, очевидно, что появилась последняя возможность подрезать уже четко ощутимое превосходство этого выскочки. Его целью было никому не позволить стать таким сильным, чтобы остальные эмиры унизились до получателей его приказов. Он отправил Хусейну Суфи послание, в котором советовал продолжать переговоры о сдаче и одновременно вооружаться для нападения. Если будет так, то он, Кайхосров, хочет со своими войсками напасть на Тимура с тыла. Рассчитывая на готовность Хусейна Суфи к переговорам, Тимур велел части своего войска порыскать по стране. Вдруг ударили в литавры, раздались воинственные крики. Спешно собирал Тимур оставшихся при нем воинов для битвы. Противники выстроились на берегах реки, друг против друга. Мужественные эмиры Тимура гнали лошадей в воду и нападали.
Господин счастливых обстоятельств, благословленный на успех, хотел также погнать в воду своего быстрого как ветер горячего коня, но тут шейх Мухаммед, сын Байяна Зюлдуса, стал поперек дороги: С сегодняшнего дня борьба — только наше дело, а тебе надлежат трон и пиршественный стол!
И бросился на своем коне в воду, переплыл ее и добрался благополучно до противоположного берега; и Ханзаде Абу ль Маали из Термеза выбрал, следуя за ним, этот путь, и все, смелые герои, ремеслом которых является победа, наступали со всех сторон, обратили врагов в бегство и преследовали до самых городских ворот35.
Хорезмийцы снова заперлись в своей крепости. Хусейн Суфи не намного пережил это поражение; он умер, что называется, с тоски. Его преемником стал его брат Юсуф. Он претворил в жизнь то, что первоначально намеревался сделать Хусейн: вступил в переговоры с Тимуром. Он быстро сообразил, что тот хотел потребовать. Ак Суфи, еще один брат Хусейна, был женат на дочери умершего в 1341 году в Сарае хана Синей Орды Узбека36, и от этого брака родилась дочь, которую назвали Севин Бек.
«С тех пор как Адам воспылал любовью к Еве,
Никогда не рождалась такая красавица —
благородная жемчужина из моряЧингисидов,
по сути ангел, по виду фея!
В своей проницательности, украшающей Вселенную, господин счастливых обстоятельств считал правильным ту жемчужину ракушки королевства вместе с драгоценным камнем из рудника власти, принца Джангира, нанизать на нитку брака, так как он узнал в союзе Венеры сферы ханства с Марсом неба султаната указание на счастье и успех. Слова, которыми посланники Юсуфа Суфи предлагали ему свою покорность, принял он с одобрением и построил фундамент примирения и чистой дружбы для того счастливого союза. Юсуф Суфи рассматривал этот оборот дела как выигрыш и с большим желанием взял на себя обязанность держать наготове для той девы, спрятанной под покрывалом невинности и неприступности, достойное снаряжение, чтобы в любое время, если будет дано указание свыше в отношении этого, позволить ей ехать ко двору, под защитой которого скрывается все человечество. Таким образом был улажен спорный случай и на место раздоров и ненависти пришли дружба и любовь, и привыкшее к победам, удачливое, с надтесанным лозунгом триумфа знамя вернулось из Хорезма37.
Снова на своей родине Тимур узнал о предательских планах, которые замышлял Кайхосров. Князья и эмиры должны были устроить над ним суд; они посчитали его виновным и в оковах послали в Самарканд. Там его отдали оставшимся и живых слугам эмира Хусейна, которые отомстили ему за смерть своего хозяина. Так он пал жертвой кронной мести, которую однажды сам привел и исполнение над эмиром Хусейном, и снопа руки Тимура остались чистыми. Командовать тумеиом Хотталана поручил он родственнику Кайхосрова и провел следующую зиму в радости и веселье «на месте трона султаната и расстелил ковер справедливости и милости на земле пространства и времени»38.
Однако несмотря на все успехи в Хорезме, на все хвалебные речи преданных ему сторонников, которые восхваляли в Тимуре уже нового хана, которому больше не подобает собстненноручно вмешиваться в бой и подвергать опасности свою выдающуюся персону39, несмотря на уничтожение двух важных внутренних врагов, а именно Зинде Хазама и Кайхосрова, он должен был и дальше принимать в расчет скрытое сопротивление среди эмиров Мавераннахра. Ханы Тармаширин и Газан не могли его сломить; Казаган, Абдаллах и эмир Хусейн потерпели неудачу из-за сепаратизма князей и военачальников, из которых многие, пожалуй, поддерживали Тимура в его борьбе против Хусейна только потому, что ожидали от этого ослабления, а может быть, и окончательного разрушения стоящей над ними власти. Неудивительно, что они создали Тимуру так много трудностей, сколько могли, даже посягали на его жизнь. Когда Тимур приказал арестовать эмира Кайхосрова, после того как стали общеизвестны его предательские связи, его сын Махмуд и два других эмира, среди них сын Хизира из ясавурьян, нашли возможность бежать в Хорезм. Предложение Кайхосрова Хусейну Суфи не было, вероятно, шагом одиночки; за предателем стояло большое число заговорщиков. Еще осенью 1372 года Юсуф Суфи благосклонно выслушал беглецов. Он предпринял атаку на Кат и опустошил его окрестности. И этот вызов становится понятным, только если Юсуф Суфи после оценки положения и по опыту отношений эмиров друг к другу мог рассчитывать на то, что Тимур не выдержит нового похода в Хорезм, то ли оттого, что даст себя разбить, то ли оттого, что противники в его собственных рядах возьмут верх над ним. Но Тимур, закаленный во многих, закончившихся для него неблагоприятно раздорах и проникнутый убеждением, что воспалившиеся раны нужно прижечь незамедлительно, а не тогда, когда они начинают нарывать, уже в марте 1373 года велел призвать войско на территории Кирши и двинулся во второй раз в Хорезм. И тут Юсуфу Суфи стало страшно, так как у жителей Мавераннахра, очевидно, не было желания оказывать сопротивление. Он молил о снисхождении и милости, просил сообщить Тимуру, что он раскаивается в своей медлительности при подготовке поездки его племянницы в Самарканд; он просто хотел принять немедленно все необходимые меры. Тимур довольствовался этими заверениями и прекратил поход. И в Самарканде 1373 год прошел теперь в подготовке к большому свадебному торжеству.
Следующей весной Тимур отправил в Хорезм посланников, которые должны были привезти домой невесту его сына Джахангира. Юсуф Суфи приложил много стараний, чтобы оказать все необходимые в таких случаях почести и не отказывать ни в чем другом. Торжества в Хорезме, правда, не смогли затмить торжеств в Самарканде. Город был роскошно украшен к приему невесты, вся работа и торговля стояла и хождение прекратилось, и «принцесса, люлька40, Кайдафа41 ее поколения, осыпанная драгоценными камнями божьей милости, увенчанная украшениями бесконечной благосклонности создателя, возвысила при господстве благословенной восходящей звезды сиянием своего излучающего счастье прибытия город Самарканд до предмета зависти трона царицы Савской»42. Церемония бракосочетания, проводимая соответственно шариату, состоялась во время, тщательно выбранное астрологами. Затем разбрасывались золотые монеты и благородные камни, мускус и амбра в толпу. Праздничный пир завершил торжества43.
Спор с Хорезмом был улажен в сознании Тимура; его авторитет значительно вырос благодаря бракосочетанию его сына с принцессой из рода Чингисидов — обстоятельство, которое в глубине души понимали и враги. Мог ли он теперь рассчитывать какой-то отрезок времени спокойно поцарствовать? В 1374 году ему, по крайней мере, не нужно было отправляться в поход. Но в северной части улуса Чагатая, на другом берегу Яксарта, могущественный эмир Камар-ад-дин из рода Дуглатов все еще не был покорен. Вдобавок, все попытки Тимура удержать у власти Кебек-Тимура, преданного ему хана, провалились. Но теперь, после победы над Хорезмом, Тимур чувствовал в себе достаточно силы, чтобы навести, наконец, на Севере порядок по своим представлениям. Нигде не идет речь о каком-нибудь вызове или угрозе со стороны властителей с другого берега Яксарта. Создается впечатление, что Тимур сам взял в руки тетрадь и писал. Вероятно, он уже давно планировал этот поход. Выступление было назначено на первый день месяца шабан 776 г., то есть на 5 января 1375 года. Самым благоприятным временем года для военного ремесла считалась весна44, и Тимур, вероятно, намеревался разбить своих врагов на их собственной территории еще до того, как они смогут вооружиться к бою. Подобная опрометчивость — не считаться с природными условиями — характерна для Тимура; на этот раз она чуть не погубила его. Вскоре после выступления из Самарканда необычайно сильный снегопад и жестокие морозы сделали невозможным дальнейшее продвижение. Не только большое количество приведенного с собой скота вымерло, но и войска понесли большие потери. Ничего не оставалось, как вернуться в Самарканд и ждать наступления теплого времени года.