Встревоженный Чезаре приказывает своим двум капитанам оставить Ареццо и Тоскану и сам тотчас же отправляется в путь. 25 июля, как всегда тайно и очень быстро, он покидает Урбино. Он одет в платье рыцаря Святого Иоанна Иерусалимского и в маске; с ним едут только четыре человека. В Форли быстро меняет лошадей и 28-го на два часа заезжает в Феррару. Он встречается с Лукрецией и с удовольствием видит, что она поправляется. Уговаривает своего шурина Альфонса сопровождать его в Милан к королю. Оба князя едут через Модену и очень быстро добираются до столицы Ломбардии. Они видят, что окружение короля теперь больше напоминает всеобщее собрание врагов де Валентинуа: там находятся Гвидобальдо де Монтефельтре, низложенный герцог Урбино; Пьетро Варано, сын побежденного тирана Камерино; Джованни Сфорца де Пезаро и Франциск де Гонзага, маркиз Мантуанский, родственник и друг недовольных Чезаре сеньоров. Правда, Франциск, как и его жена Изабелла, готов в любой момент поменять свое мнение в зависимости от обстоятельств. По всей Италии усиливается ненависть ко всем Борджиа, и ее еще больше разжигают новые успехи Чезаре. Людовик XII прекрасно осведомлен о злых памфлетах, в том числе и о знаменитом письме к Сильвио Савелли.
Текст письма к Савелли сохранил для нас Буркард, и, по его словам, оно было напечатано в Германии и передано папе беззаветно преданным ему человеком, кардиналом Моденским Джанбаттиста Феррари. Буркард включает его в свой дневник в конце 1501 года. Действительно, само письмо датировано 25 ноября 1501 года. Его отправили из лагеря Гонзальве Кордуанского в Таранто римскому дворянину, нашедшему приют при дворе императора Максимилиана. Автор мог бы, как предполагают некоторые историки, быть членом семьи Колонна. Чтобы разубедить Савелли требовать возмещения причиненного ему ущерба, в письме с большим пылом перечисляются все претензии к Борджиа и слухи, ходившие по Риму в то время. К папе обращаться бесполезно — это человек, «который всю жизнь обманывал людей и запятнал ее насилием и разбоем».
Корреспондент Савелли считает, что об этих чудовищных преступлениях нужно предупредить императора. Наступило время Антихриста: «Невозможно представить себе более явного врага Господа, чем этот папа. Продажа имущества церкви еще не самая большая его вина; в этом ему помогал кардинал Моденский — как Цербер у врат Ада лающий на всех приходящих и бесстыдно спрашивающий, сколько у них денег». Александр залил Ватикан кровью: упоминается убийство Альфонсо Арагонского и камергера Перотто Кальдеса. Папский дворец стал местом насилия, инцеста, бесстыдного обращения с юношами и девушками. Корреспондент Савелли упоминает скандально известный праздник с куртизанками и сцену с жеребцами. Но вызывает удивление сообщение об отъезде Лукреции в Феррару (бывшее через месяц после предполагаемой даты написания послания) и о последних кампаниях Чезаре в Романье (упоминаются также взятие Урбино и Камерино 19 июля 1502 года). Не щадят ни Чезаре, ни его отца. «Чезаре так же развратен и так же жесток». Его упрекают в том, что он залил кровью и предал огню всю страну, сделав это с согласия папы, отдавшего конфискованное имущество своим детям и внукам, рожденным от кровосмесительных связей. «Власть Чезаре ничем не ограничена. Он может удовлетворять свои страсти, когда ему заблагорассудится. Он живет в окружении проституток, как турки защищенный своей вооруженной охраной. По его приказу могут убить, нанести увечье, бросить в Тибр, отравить, разорить. Эти люди насыщаются человеческой кровью». Письмо заканчивается пылкой просьбой, обращенной к Максимилиану: «Если император не вмешается, Рим превратится в пустыню. Придется спасаться бегством, чтобы остаться в живых. Государи обязаны прийти на помощь гибнущей религии. Они должны уберечь от бури лодку Петра и привести ее в порт. Они должны возродить царство справедливости и мира в Риме!»
В связи с этим письмом-памфлетом возникает много проблем. Сравнивая с предполагаемой датой письма некоторые из содержащихся в нем фактов, замечаешь, что документ, якобы отосланный 25 ноября 1501 года, повествует о событиях, случившихся в июля 1502 года. Буркард считает, что это произошло после того, как кардинал Феррари Моденский передал текст папе. Конечно, кардинал мог бы вручить письмо в ноябре или декабре 1501 года, но никак не в июле 1502: сам Буркард указывает, что кардинал серьезно заболел 3 июля и после короткого ослабления болезни умер 20-го, то есть на следующий день после взятия Камерино, о котором идет речь в письме к Савелли! И в письме к Савелли, и в 28 эпиграммах, воспроизведенных в дневнике папского церемониймейстера, поносят кардинала Моденского. Обогащение Феррари за счет церкви не было ни для кого секретом, а Александр VI извлек из этого для себя выгоду. Как сообщает венецианский посол Джустиниани, он конфисковал все имущество покойного — по меньшей мере 14 000 дукатов наличными. Он забрал себе, имея на то право, богатые бенефиции кардинала, среди них — архиепископство Капуанское и епископство Моденское. Часть богатых пребенд была передана секретарю и фавориту умершего — Себастьяно Пинзону: позже, при Юлии II, этого подозрительного субъекта обвинят в отравлении его хозяина. Содержащее нападки на кардинала Моденского и подчеркивающее, что он был сообщником папы, письмо к Савелли было частью памфлетной кампании, развязанной в июле 1502 года против бывшего доверенного отца Александра, и одновременно порочило понтифика.
Вполне вероятно, что первый текст, написанный, скорее всего, по-итальянски, чтобы придать ему вид частного письма, адресованный через посредство Савелли императору и государю христианского мира, тайно ходил по рукам зимой 1501 года. Но здесь речь не идет о документе, который переписал Буркард. В этом тексте, написанном на латыни, содержатся детали, появившиеся в начале лета 1502 года. В пасквилях, направленных против Борджиа, всегда пережевывались одни и те же обвинения. Разница была только в деталях, связанных с изменениями политической обстановки. Никакие запреты не могли заставить молчать памфлетистов. В декабре 1501 года некий неаполитанец Манчани распространял по всему Риму гнусности о Чезаре. Он был арестован по приказу де Валентинуа, который, в отличие от своего отца, очень плохо воспринимал такие нападки. Неаполитанцу отрезали язык и правую руку, а затем руку с языком, привязанным к мизинцу, повесили на одном из окон церкви Санта-Кроче.
Позже, в январе 1502 года, был арестован венецианец за то, что перевел с греческого на латинский один из пасквилей против папы и его сына. Несмотря на вмешательство венецианского посла его казнили в тот же вечер. Александр доверительно сообщил послу Феррары Костабили: «Герцог добр, но он еще не научился переносить оскорбления».
Людовик XII прекрасно знает, насколько ненавидят Борджиа. Но когда утром 5 августа герцог де Валентинуа приезжает в Милан, он оказывает ему радушный прием. Он выезжает ему навстречу на коне. Он приветствует его, называя «мой кузен» и «мой дорогой родственник». Недовольные итальянские сеньоры начинают сожалеть о своей излишней откровенности, высказанной по поводу их врага. Король лично провожает Чезаре в его апартаменты в Миланском замке. Людовик XII предоставляет в его распоряжение свои костюмы и лошадей. На следующий день он дает в его честь пир и празднества, на которых они сидят рядом. Могущественный кардинал д’Амбуаз демонстрирует такое же сердечное отношение, как и его повелитель. Вывод прост: Людовику XII нужна поддержка папы и его сына в кампании против Фердинанда Арагонского; а Жорж д’Амбуаз рассчитывает на поддержку Чезаре на будущем конклаве, который поможет ему обеспечить голоса дружественных ему кардиналов, когда выставит свою кандидатуру на папский престол.
В такой обстановке король остается глух к жалобам ограбленных сеньоров и ядовитым нападкам памфлетов. Именно этим объясняется письмо к Савелли. В Тренто 13 октября 1501 года Людовик XII заключил договор с Максимилианом, который пообещал ему инвеституру Милана. Сын императора Максимилиана, эрцгерцог Филипп Австрийский, прибыл в Блуа со своей супругой Жанной, дочерью Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской. 13 декабря 1501 года эрцгерцоги пообещали женить своего сына и наследника — будущего Карла V — на Клод, старшей дочери короля Франции. Далее, 5 апреля 1502 года по Лионскому договору Людовик XII обязался передать Клод свои владения в королевстве Неаполитанском, а Фердинанд Арагонский и Изабелла Кастильская сделают то же самое в пользу своего внука Карла.