В предпоследний день масленицы отбывают послы и князья. Все надеялись, что приедет Шарлотта д’Альбре, жена Чезаре Борджиа: но приехал только ее брат — кардинал Аманье, да и тот явился уже под конец праздника. Однако 14 февраля, через 5 дней после карнавала, в Ферраре все еще остаются две кузины Борджиа, Адриенна де Мила со своей огромной свитой в 450 человек и 350 лошадей, причем все расходы вынужден оплачивать герцог Геркулес. Щедрость не является главной добродетелью Геркулеса, и он жалуется своему послу в Риме, что его разорит этот брак, который ему уже обошелся в 25 000 дукатов, но что, по крайней мере, он не жалеет, что брак состоялся. Он очень искренне пишет папе: «До приезда светлейший герцогини, нашей общей дочери, у меня было твердое намерение любить ее и почитать… Теперь, когда Ее Милость здесь, я настолько удовлетворен ее добродетелями и прекрасными качествами, что моя воля и желание стали еще больше… Я считаю Ее Милость своим самым дорогим сокровищем».

Александр тут же пытается извлечь выгоду из этого признания, попросив Геркулеса увеличить с 6000 до 12 000 дукатов ренту, которую он дает Лукреции: она должна соответствовать ее княжескому положению и дать ей возможность сохранить репутацию одной из самых красиво одетых женщин Италии. Но пока папа получит лишь 10 000 дукатов. Беседуя с послом Феррары, Святой отец радуется, что у Альфонса вошло в привычку спать с герцогиней каждую ночь и не искать удовольствий на стороне, как это часто делают молодые люди, хотя, добавляет он, «надо признать, что такая практика действует на них благотворно». Александр вспоминает свою собственную молодость, и перед глазами у него — пример Чезаре.

В Риме понтифик решает вступить во владение последними завоеваниями герцога Романьи — Пьомбино и островом Эльба. Он берет с собой все атрибуты своего сана: sedia gestatoria (трон для торжественных церемоний), золотой балдахин, певчих из своей часовни и собрата Буркарда для организации церемоний. Его сопровождают шесть кардиналов. Герцог, естественно, тоже едет с ним. В Корнето все погрузились на шесть галер. 21 февраля корабли пришли в Пьомбино, где папа и его свита провели четыре дня. Затем папа и его сын направляются на остров Эльбу проследить за строительством двух крепостей: стройка поручена Леонардо да Винчи — после поражения Людовико Сфорца он сменил работодателя, и теперь он — военный инженер при дворе герцога Романьи. Проехав вдоль побережья острова, Александр возвращается в Пьомбино, где в его честь сын устраивает балет: великолепные танцоры и танцовщицы в костюмах, вышитых золотом, оказывают папе императорские почести.

В последний день февраля понтифик и Чезаре на галерах возвращаются в Рим. Но начинается сильная буря, и целых пять дней на волнах качает хрупкие ялики. Все страдают от морской болезни и трясутся от страха, кроме Александра, сидящего на палубе и восклицающего «Иисус!», когда корабль качает особенно сильно. Он жалуется только, когда голоден, и требует жареной рыбы! В Порто-Эрколе, когда корабли наконец пристали к берегу, кардиналы отказываются ехать в Рим. Им приходится дать передышку, а потом весь папский караван собирается в Чивитавеккья. 10 февраля папа возвращается в Ватикан в компании весьма бледных кардиналов. Александр, несмотря на свой возраст — 71 год прекрасно преодолел все трудности этого утомительного пути. «Он вернулся в Рим, — пишет 10 марта флорентийский секретарь Франческо Капелло, — цветущий и в самом радостном настроении».

Этот оптимизм оправдан: папа только что убедился, что Чезаре по силам снова начать, когда он этого захочет, военную кампанию в Тоскану, и, кроме того, в Ватикане он узнал потрясающие новости о светском триумфе Лукреции в Ферраре. За два года его дети заняли главенствующее положение в свете. Франция и Венеция без конца демонстрируют свое расположение к семье понтифика. На вновь завоеванных землях царит спокойствие: Микелотто Корелла обеспечивает порядок в Пьомбино, а Рамиро де Лорка — в Романье. Чезаре Борджиа — воплощение гражданской власти Святого престола — стал суверенным арбитром государей и республик Италии.

ГЛАВА VI

Свидание с Дьяволом

Глаза всей Италии устремлены на Чезаре Борджиа — с ужасом, страхом и восхищением следят за его малейшим движением. Именно в этот момент, когда дерзкая удача на его стороне, судьба ставит на его пути человека, благодаря которому он войдет в легенду — секретарь второй канцелярии Флорентийской республики Никколо Макиавелли сделает де Валентинуа идеалом государя, возвысившегося благодаря силе своей воли. «Тот, кто в новом государстве сочтет необходимым обезопасить себя от врагов, заставить своих друзей полюбить себя, побеждать силой или хитростью; внушать народу одновременно любовь и страх, суметь повести в бой солдат и добиться их уважения; уничтожить тех, кто могут и должны ему навредить; заменить старые учреждения новыми; быть одновременно суровым и милостивым, великодушным и щедрым; создать новое ополчение и распустить старое; добиться дружбы королей и государей так, чтобы все стремились оказать ему услугу и опасались оскорбить; этот человек, — говорю я, — не может найти для себя более полезного примера для подражания, чем политическая жизнь герцога де Валентинуа».

Что может поразить наблюдателя с первого же взгляда, так это исключительная действенность поступков герцога. Он умеет передавать свою власть и при этом полностью ее сохранять. Он способен сделать ее абсолютной, если он так решил. Иллюстрацией к этому может служить эпизод управления Романьей. Главный лейтенант Рамиро де Лорка, человек жестокий и властный, безжалостно подавляет там беспорядки. Преследуя преступников и бунтовщиков, он не признает традиционного права на убежище в церквах и священных местах. 29 января 1502 года в Фаэнце злоумышленнику удалось чудесным образом избежать смерти через повешение — разорвалась веревка. Толпа помогла ему спрятаться в церкви Сервитов. Тут же примчался предупрежденный Рамиро. Он силой вынудил приора выдать преступника: несчастный был снова повешен на окне дворца Подесты. Лорка не ограничился этим показательным актом. Он обвинил граждан Фаэнцы в этом происшествии и наложил на них штраф в 10 000 дукатов, не соизволив выслушать их объяснения. Жителям Фаэнцы тогда пришло в голову отправить делегацию в Рим и передать это дело на рассмотрение папы и герцога де Валентинуа. И Чезаре сумел извлечь выгоду для себя из этой ситуации. Не выразив несогласия с действиями своего лейтенанта, он отменил штраф, это добавило ему популярности и уверенности, что в будущем будут смотреть в оба перед тем, как воспротивиться действиям его представителей.

Управление Романьей может стать примером того, как нужно действовать, чтобы хорошо руководить государством. Бывшая когда-то театром междоусобиц, разбоя и преступлений, которым способствовало соперничество феодальных семейств и кланов, провинция превращается в мирное государство, где жизнь граждан и их собственность защищены государем, способствующим к тому же развитию общественного благосостояния: де Валентинуа, покровитель Леонардо да Винчи — инженера и гениального художника, — постоянно интересуется новшествами и поощряет гражданское строительство в городах и портах Романьи.

Заботясь о спокойствии своего государства, Чезаре вынужден подавлять очаги волнений, то есть уничтожать анклавы, где находят приют противники его власти. Он также вынужден уважать соседние государства, которые ради своей защиты занимают двойственную позицию или враждебно настроены, как, например, Флоренция. Но в том и другом случае Чезаре может предпринимать какие-либо действия только если ему позволят действовать великие государства — Венеция и Франция, его союзники. И венецианцы, и Людовик XII считают, что их союзник Борджиа достаточно воспользовался ситуацией. Но весной 1502 года неожиданный кризис ослабил позиции короля Франции в Италии и вынудил его согласиться. В королевстве Неаполитанском сложились напряженные отношения между французами и испанцами. Договор, подписанный в Гренаде, недостаточно четко определил границы и права двух союзников. Спор разгорелся из-за доходной таможни в Фоджа, бравшей пошлины за перегон овец в горы. Французский вице-король в Неаполе Луи д’Арманьяк, герцог Немурский, сцепился с великим испанским капитаном Гонзальве Кордуанским.