Колто, октябрь 1847 г.
ТИХАЯ ЖИЗНЬ
Конец комедии! Не свищет,
Не рукоплещет больше зал.
Я, отыграв, покинул сцену,
И тяжкий занавес упал.
И вот я здесь. И так далеко
Тот мир, который весь кругом
Когда-то я, студент веселый,
Объехал, обошел пешком.
С моей возлюбленной женою
Сижу в деревне, в тишине.
И хоть считал я землю тесной,
Теперь в дому просторно мне.
Я вижу здесь жены улыбку,
Рассвет, и полдень, и закат.
Клянусь, на все, что здесь я вижу,
Я без конца глядеть бы рад.
Такие странности предвидеть
Кто мог в былые времена?
Но вот! Такой уж странный, странный
Товар – любимая жена!
Колто, октябрь 1847 г.
ВОТ БЫЛ ОГРОМНЫЙ ТРУД…
Моя жена-малютка,
Вот был огромный труд
Тебя добыть и вырвать
Из всех домашних пут!
Когда бы псом давалась
Так дорого жена,
Не пухла бы от свадеб
Поповская мошна.
Но не растут такие
Девицы под кустом,
А зять-голяк – не радость,
Еще поэт притом!
Отец уж так старался
Спасти семью и дочь,
Но не могли в той битве
Шесть выпадов помочь.
Потел старик напрасно,
Не вышло ничего.
Назло земле и небу
Увез я дочь его.
Хоть колесо телеги
В дороге сорвалось,
Не груз благословений
Переломил нам ось.
Не груз благословений,
Которыми меня
Снабдили тесть и теща,
А с ними – вся родня.
И, говоря по правде,
Мне странно лишь одно:
Что через дверь я вышел,
Не вылетел в окно.
И что тому причиной?
Катиться кувырком
Мне, по сравненью с прочим,
Казалось пустяком.
Колто, октябрь 1847 г.
В КОЛЯСКЕ И ПЕШКОМ
Похоронила осень лето.
И ждет сама уже конца.
Вдруг в чаще птичий свист разнесся,
И лес заслушался певца.
Лес озадачен этим свистом,
Вся чаща им пробуждена.
Деревья, разминая ветки,
Потягиваются со сна.
И солнце сверху удивленно
Встречает это баловство:
Оно до будущего лета
Не ожидало ничего.
Оно глаза вперило в сумрак:
Что там за птица на суку
Всю рощу свистом всполошила
И прогнала ее тоску?
Оно обшарило вершины
И оглядело каждый ствол:
Птиц и следа нет на деревьях.
Откуда ж этот свист пришел?
Брось, солнце, розыски. Над лесом
В недоумении не стой.
Вон в стороне свистун искусный
Идет по просеке лесной.
Бывалый молодой бродяга,
Свища, шагает в стороне.
За пазухой – краюха хлеба,
Дом с обстановкой на спине.
Он свищет так, что радость слушать.
Весь лес от зависти дрожит.
Меж тем навстречу пешеходу
Коляска барская летит.
Задумчивый богатый барин
Сидит в коляске развалясь,
И сумрачней затменья солнца
Взгляд хмурых, недовольных глаз.
Бродяге жалко несчастливца.
О бедные вы, богачи,
К которым чувства оборванца
Так жалостливо горячи!
Колто, октябрь 1847 г.
ЧТО ТАКОЕ ЛЮБОВЬ?
Попробуй их останови,
Чирикающих о любви
Молокососов желторотых!
Я говорю о виршеплетах.
Молю их: дайте нам покой,
Казнить не надо род людской.
Любовь! А что она за птица?
Скажите – где она гнездится?
Похлебка, что сварили вы
В кастрюльке глупой головы –
Все эти клецки восклицаний
В шафранной жижице мечтаний,
Где, в мути хныканий упрев,
Как перец, желт петуший гнев,-
Подумайте: любовь ли это!
О желторотые поэты,
Вам надо ждать немало дней,
Чтоб знать любовь и петь о ней.
Носи в душе сомнений стрелы
И так мечтай, чтоб кровь кипела,
И чтоб она надежду жгла,
И чтоб надежда умерла,
Воскресла и погибла снова,
И не было бы дня такого,
Чтоб дорогого мертвеца
Не хоронил ты без конца;
Борись с ужасным исполином,
Который бьет хвостом змеиным,-
Я говорю о клевете! -
Испытывай обиды те,
Мстить за которые нет силы,
Поскольку дорог он для милой,
Тот, кто удар нанес тебе;
И все же победи в борьбе,
Взаимности сумей добиться,
Женись, чтоб с волей распроститься,
Ее навек похоронить,
Навек себя обременить
Постылой будничной заботой,
Дневною и ночной работой,
Чтоб житница была полна
И чтоб капризная жена
Не стала бы еще капризней,-
Ну, словом, все печали в жизни
Принять на плечи будь готов…
…Вот это все и есть любовь!
Колто, октябрь 1847 г.
МУДРСТВОВАНИЕ И МУДРОСТЬ
«Что есть сей мир?
Он создан кем-то,
Или извечно он стоит?
Стоять он будет бесконечно
Или в ничто он улетит?
Даны судьбы предначертанья
На миллионы лет вперед
Или истории галера
В волнах случайности плывет?
Одно ль и то ж душа и тело?
Откуда смертные взялись?
Куда идем? В гробах истлеем
Иль с новой силой вспыхнет жизнь?»
Вот так мыслитель одинокий
Сидит, в раздумья погружен,
И, будто сонмом тайных духов,
Весь росами он окружен.
Продумывает неустанно
Он это все за годом год.
Чему же может научиться,
Какую пользу извлечет?
Он ни одной черты не может
На ликах духов разглядеть,
Но с каждою минутой – ближе
Конечный дух, чье имя смерть.
О глупый мир! Ты объявляешь
Премудрейшим того глупца,
Который в поисках сокровищ
Всю жизнь растратил до конца!
Живи и всё! Какое дело -
Что было, что еще придет,-
Мудр тот, кто мудрствовать не хочет!
Он всех умней, философ тот!