Пешт, январь 1847 г.
ПЕСНЯ СОБАК
Воет вихорь зимний
В облачные дали,
Близнецы метелей -
Дождь со снегом валят.
Нет забот нам – угол
В кухне есть согретый,
Господин наш добрый
Дал нам место это.
О еде забот нет,-
Ест хозяин сладко,
На столе хозяйском
Есть всегда остатки.
Плеть – вот это правда –
Свистнет – так поплачешь!
Но хоть свистнет больно –
Кость крепка собачья.
Господин, смягчившись,
Подзовет поближе,
Господина ноги
Мы в восторге лижем!
Пешт, январь 1847 г.
ПЕСНЯ ВОЛКОВ
Воет вихорь зимний
В облачные дали,
Близнецы метелей -
Дождь со снегом валят.
Горькая пустыня -
В ней нам век кружиться,
В ней куста нет даже,
Где б нам приютиться.
Здесь свирепый холод,
Голод в брюхе жадный,-
Эти два тирана
Мучат беспощадно.
Есть еще и третий:
Ружья с сильным боем.
Белый снег мы кровью
Нашей красной моем.
Хоть прострелен бок наш,
Мерзнем днем голодным,
Пусть в нужде мы вечной,
Но зато свободны!
Пешт, январь 1847 г.
ПОЭТАМ XIX ВЕКА
Не для пустой забавы ной
В угоду суетному миру!
Готовься к подвигу, поэт,
Когда берешь святую лиру.
И если хочешь воспевать
Свою лишь радость и страданья,
Не оскверняй заветных струн,-
Нужны ль тогда твои созданья?
В пустыне знойной страждем мы,
Как Моисей с его народом,-
За божьим огненным столпом
Он шел по землям и по водам.
А ныне огненным столпом
Поэт людей ведет в пустыне.
Господь поэту повелел
Вести их к новой Палестине.
Иди же, если ты поэт,
С народом сквозь огонь и воду!
Проклятье всем, кто, кинув стяг,
Изменит своему народу!
Проклятье всем, кто отстает!
Проклятье трусости и лени,
И тем, кто, бросив свой народ,
Ушел искать прохладной тени!
Пророки лживые твердят,
Что мы пришли в предел желанный,
Что здесь окончен долгий путь
И мы – в земле обетованной.
Ложь! Говорю вам: это ложь!
Не миллионы ль страждут ныне
И терпят голод, жажду, зной,
Скитаясь в огненной пустыне?
Когда любой сумеет брать
От счастья полными горстями,
Когда за стол закона все
Придут почетными гостями
И солнце мысли, воссияв,
Над каждым домом загорится,
Мы скажем: вот он, Ханаан,
Пришла пора остановиться!
Но до прихода новых дней
Не будет нам успокоенья.
Быть может, не оплатит жизнь
Нам эти битвы и боренья,
Но смерти кроткий поцелуй
Смежит нам взор, и благосклонно
Она на ложе из цветов
Опустит нас в земное лоно.
Пешт, январь 1847 г
ИДИ СЮДА!..
Иди сюда! Давай-ка потолкуем!
Авось меня подаришь поцелуем,
А то – двумя! Чего уж там скупиться?
Вдруг поцелуй да в грошик превратится!
Иди сюда! Сказал тебе – иди же!
Ведь я насквозь тебя, голубка, вижу.
Не лицемерь! Не надо притворяться,
Ведь все я знаю! Любишь целоваться!
Что? Ты не знаешь в поцелуях толка?
Я научу! Узнать в них толк недолго,
Я растолкую, как за дело взяться,-
Ведь с детских лет я мастер целоваться!
Да! С детства был я мастер целоваться,
Любил я за девчонками гоняться.
Девчонки в школе, я – вблизи, на страже,
Как выйдут – расцелую их тотчас же!
Так дай же алый ротик! Сделай милость,
Ты видишь? Мать твоя в сарае скрылась.
Пусть ищет яйца! Будет час копаться!
Успеем досыта нацеловаться!
Пешт, январь 1847 г.
ЯНОШУ АРАНЮ
«Толди» написавшему – душу шлю свою.
Как тебя я обнял бы, как пожал бы руку!..
Друг поэт, поэму я читал твою,
Каждому внимая с наслажденьем звуку.
Если же душой моей обожжешься ты,-
Сам ее зажег ты, сам виновен в этом.
И откуда взял ты столько красоты,
Что в твоей поэме блещет щедрым светом?
Кто ты, появившийся сразу, как вулкан,
Вставший неожиданно как со дна морского?
Всем другим от лавров только листик дан,
А тебе по праву – весь венок лавровый.
И кому обязан ты этим мастерством?
Был учитель? В школе ты учился годы?
Ни при чем учитель, школа ни при чем,-
Вижу, ты учился у самой природы.
Песнь твоя простая – как колокол степной,
Колокол, пленивший сердце чистотою.
Он звучит над степью, надо всей страной,
Не тревожим шумной суетой мирскою.
Только тот народный подлинный поэт,
Кто народ небесной насыщает манной.
Ведь народ не часто видит солнца свет
Сквозь густые тучи, сквозь покров туманный.
И никто бедняге труд не облегчит.
Значит, нам, поэтам, петь народу надо.
Пусть же утешеньем наша песнь звучит,
Пусть на ложе жестком будут сны усладой.
Вот о чем я думал, встретившись с тобой
На горе поэзии гордой, величавой.
То, что было начато не бесславно мной,
Дорогой товарищ, продолжай со славой.