На что Браун ответил:

— Вы ещё не видели Майка Хаммера. Этот сыщик обеспечил читателям колоссальное мочилово.

Конан Дойл укоризненно покачал головой и тихо ушёл. Хотя откуда ему в девятнадцатом веке знать, что за слово — мочилово.

— Браун, вы ничего странного не замечаете? — спросила Елена.

— Что именно, дорогая бикса?

— Где же остальные два агента? Ну или космонавты.

— Откуда мне знать? Я не космонавт. Я астронавт.

— Не обращайте внимания на терминологию. Надо узнать, куда мои подчинённые телепортировались, если не в альтернативный Лондон.

— Я догадываюсь. Они телепортировались в венерианский Лондон.

— А вот существование Британской империи на Венере стремится к нулю. Нам отлично известно, что там не Лондон, а колоссальное давление, серная кислота и лава. Если там и живёт кто-нибудь, то это черти и грешники. Вы не хотели бы после смерти оказаться на Венере?

— Фига с два!

— Надо выяснить, куда именно они подевались.

Елена извлекла из сумочки сотовый телефон.

— Кому вы собираетесь звонить?

— Сергеевскому. Младшему. Только не звонить, а послать SMS. Я же не знаю, сколько времени требуется радиоволнам для преодоления расстояния от Альтернативной Земли до нашей. Двухсторонней связи может не получиться.

— Хе-хе! Вы всё-таки кое-чего не знаете.

— Я не обязана всё знать. Это преувеличение.

— Обидно, да? Ни вы, ни я не знаем, куда делись эти полные... полные... прохиндейцы.

На экране появились следующие слова:

Эраст Попов и Арсен Делон видели вокруг себя мельтешение из чёрно-белых точек, пока не появился тот же самый вид, который видел старший агент. До прибытия могло оставаться мало времени, ведь Сергеевский не назвал им точную продолжительность телепортации. Поэтому агенты не теряли время зря.

— На Марсе существуют вихри, которые называют пыльными дьяволами!

— Точно? Если на Альтернативной Земле существуют города и государства, мы вовсе не обязательно должны наткнуться на этих пыльных дьяволов.

— На этом Марсе точно есть цивилизация? Может оказаться, что Марс такой же, каким мы его представляли, то есть состоит из одних гор и пустынь!

— Не говорите об этом, а то сбудется!

— А вы не говорите, что сбудется, а то действительно сбудется!

Окружающий вид закончился.

Закончился он ниже уровня земли.

Как только засланцы поняли, что произошло, всё оказалось ещё хуже. И оба пальто и котелки стали грязнее трубочиста. Только здесь не сажа, а земля. А сверху было несколько темновато. Смеркалось.

— Где мы? — спросил Попов.

— В яме.

— Почему мы провалились? Неужели в девятнадцатом веке можно было допустить, чтобы люди проваливались в яму?

— Думаю, всё просто. Завершение процесса телепортации вызвало в пункте назначения искривление пространственно-временного континуума. Вот и образовалась яма.

— Откуда такие догадки? Не надо воображать себя великим физиком Сергеевским. Пусть профессиональные физики разбираются с этой проблемой.

— А вы на себя посмотрите.

После этого Делон снял грязное пальто. И котелок тоже. Попов последовал его примеру. Оба агента остались в упрощённых скафандрах без шлемов и перчаток.

— Так, а где брюки? — подозрительно спросил славянин.

— Забыли надеть. Ладно, обойдёмся.

— Стоп. Видите зелёную штучку? Видимо, это тот самый маячок. Допустим, с летающим зелёным роботом что-то было не так. Не туда прилетел. А теперь скажите, пожалуйста, почему наш начальник разделил нас на две группы?

— Он хотел отделить меня от Елены.

— Вот-вот. Вы на неё запали, и вот результат.

Арсен развёл руками.

— Что ж... Хотя погодите... Сергеевский сказал, что я промахнулся. В смысле ошибся. Вот мы и промахнулись в буквальном смысле!

Знала бы Елена Павловна, куда попали её неумелые подчинённые.

Оставалось надеяться на то, что больше никто не свалится в яму. Если альтернативцы наши враги, придётся руководствоваться христианскими заповедями. А если учитывать, что главная угроза куда ближе к нам, тогда тем более.

Рядом послышались шаги. Эраст вытянул шею, пытаясь разглядеть, кто идёт.

Когда альтернативец (в котелке и в пальто, насколько было видно в темноте) подошёл к краю, Эраст кинул в него железную трубу, валявшуюся неподалёку. Альтернативец потерял равновесие, помахал руками и упал в яму.

— Вы что, совсем? — оторопел Арсен.

— А вы посмотрите, кто это.

Действительно. Его котелок и пальто мог носить кто угодно, а вот круглый лоб, прищуренные глаза, рыжие усы и бородка (несмотря на другую форму) были страшно знакомыми.

— Вы не возражаете, если я применю дедуктивный метод? Хотя в данном случае можно без него. Итак, я не ошибусь, если скажу, что вы сын директора народных училищ, у вас был брат Александр, вы были помощником присяжного поверенного в Самаре, и вы собираетесь основать «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». И ещё вы, когда толкаете речь, засовываете пальцы за борта жилетки.

Тот действительно расстегнул пальто, под которым оказалась жилетка, и засунул туда большие пальцы.

— Откуда вам об этом изьвестно?

Вместо ответа Попов обратился к Делону.

— Как легко догадаться, перед нами Владимир Ленин.

— Я не Ленин. Я, позвольте заметить, Владимиr Ильич Ульянов.

— Для нас вы Ленин. Ещё мы знаем о вас, что вы не можете забить гвоздь...

— Куда?

— Вообще. Вы не способны забить гвоздь. Ещё вы пьёте пивко, и, вдобавок, вы гриб.

— Гrиб?!

— Вы правы.

— Откуда вы знаете, что он гриб? — удивился Делон.

— Это знают многие россияне. То, что Ленин — гриб, было рассказано в 1991 году на Пятом канале.

— Не понял.

— Что вы не поняли?

— У вас в России кроме Первого канала есть ещё и Пятый?

— Да. Хотя для Ленина без разницы.

— Я не очень разбираюсь в ваших телеканалах.

Ленин, который ещё Ульянов, взглянул на него с таким видом, словно захотел это самое пивко, которое оппоненты только что упомянули. Попов объяснил:

— Впоследствии вы станете Лениным. Конечно, если вас не сдадут правосудию.

— Я и есьть пrавосудие! Я пrавосудие над пrокьлятым пrошлым!

— Вы ошиблись. Перестройка — правосудие над проклятым прошлым.

— Что такое пеrестройка?

— Вам это трудно понять, — ответил француз.

Попов положил руку на плечо Ленину.

— Вы попались, Джек Потрошитель Буржуинов!

Ленин (давайте будем называть Ульянова привычным для нас именем) упёрся в него пронзительным взглядом.

— Меня зовут не Джек, а Владимиr!

— Мы знаем. Вы Владимир. Правильно?

— Да!

— А у нас в двадцать первом веке среди политиков есть целый Владимир в квадрате. Во второй степени. Во всех смыслах. А и ещё один Владимир. Вольфович. Многовато в политике Владимиров.

— В смысле?

— Вы правы. У нас есть и другие Ленины, не русские. Только они не Владимиры. Они владеют не миром. Они владеют салом и горилкой.

— Как это так?

— А вот так. Один киевский шеф-повар приготовил новое блюдо. Он пропитал свиное сало горилкой, да так, что вкус у него стал невообразимым. Такое вообразить невозможно. То ли сало, то ли горилка, непонятно. Даже плотность обоих веществ стала их средним арифметическим. Короче, не блюдо, а незнамо что. Бурда какая-то.

— И чем это законьчилось?

— Закончилось это тем, что украинцы попробовали новое блюдо и от этого просто слетели с катушек. Киев превратился в Содом и Гоморру вместе взятые. Оппозиционеры требовали новых порций этого самого блюда. А когда им не дали, они вышли на майдан. Теперь одни хотят попробовать суперблюдо, а другие им не дают.

Ленин, похоже, заинтересовался этой историей.

— Что же было дальше?

— Говорят, что президент Янукович превратился в это самое блюдо. Больше про него ничего не известно...