Петр предполагал отпускать на Запад не только сырье, но и другие товары. В Россию приходило из Персии так много шелка, что его хватало не только для русского производства шелковых изделий, но и оставался излишек. Торговля с Персией была меновая, и часто возникали доводы к разным недоразумениям, Когда русским купцам приходилось обращаться к персидскому суду, они не находили там защиты своим интересам. Петр заключил с Персией мирный договор, а в 1722 году появился первый русский консул в Испагани и вице-консульство в Шемахе. Эти консулы должны были собирать разные сведения о торговле, наблюдать за торговыми сделками, свидетельствовать завещания в случае смерти русского купца в Персии, охранять его имущество, а главное, помогать русским людям советом и делом. По примеру персидского консульства были основаны консульства и в других городах за границей. Для обеспечения торговли с Персией Петр в 1722–1723 годах предпринял туда военные походы. Мысли Петра о расширении внешней торговли простирались очень далеко: он хотел организовать непосредственные сношения с Индией. В 1716 году для разведки водных путей в Индию была послана экспедиция под начальством Бековича-Черкасского, но этот русский отряд был перерезан хивинцами. Это событие дало повод английской легенде о завещании Петра Великого своим преемникам завладеть Индией. На этой легенде основана была и вся английская политика по отношению к России, исполненная соревнования, зависти и недоверия.

Покровительствуя всеми мерами развитию торговли, Петр в 1713 году издал указ, которым предоставлялось право вести торговлю лицам всех сословий с платой определенной пошлины. В данном случае Петр восставал против убеждения русских людей в том, что шляхетству непристойно заниматься торговым ремеслом.

Лекция девятнадатая

В ПРОШЛЫЙ раз мы рассматривали экономическую политику Петра Великого, и я уже указывал, что Петр, вводя новую систему налогов, пришел, наконец, к мысли, что нельзя безгранично только брать с народа, но необходимо и давать ему, что нельзя все благосостояние государства основывать на системе обирательства населения, что нужно также дать возможность населению обогащаться. Петр старался разными частными мерами содействовать развитию производительных сил страны.

Но мер, направленных к обогащению страны, к развитию производительности народного труда, было еще недостаточно для обеспечения интересов государства и успешного выполнения его задач. Поэтому Петр и не ограничивался только этими мерами, а шел дальше, полагая, что экономическое развитие страны связано с умственным развитием общества. О необходимости просвещения говорили и прямые нужды государства. И вот, наряду с финансовыми и другими мерами, мы встречаем в Петровскую эпоху меры, направленные к развитию народного просвещения. Надо сказать, что и в этой области Петру была присуща известная широта взгляда, заставлявшая его идти дальше непосредственно необходимого в данный момент. Начинал Петр обыкновенно с того, что было необходимо для ближайших правительственных нужд, а затем увлекался общими соображениями о пользе науки и стремился насаждать просвещение независимо от прямых потребностей, в силу теоретических принципов. Значит, нельзя сказать, что в деятельности Петра не было никакой системы, никакого плана — хотя импульс к деятельности давал всегда какой-нибудь факт жизни, в дальнейшем Петр руководился и общими отвлеченными соображениями о необходимости просвещения и вел сознательную просветительную политику. Впрочем, Петр все-таки никак не мог освободиться от утилитарного взгляда на науку.

В 1701 году Петр учредил в Москве в Сухаревой башне Школу математических и навигацких наук с целью иметь образованных моряков, но людьми, получившими образование в этой школе, пришлось пользоваться я для других государственных дел. Петр сам замечал, что «не токмо к морскому ходу нужна сия школа». Нужда в образованных людях заставила Петра в 1712 году учредить в Москве инженерную школу. В ней должны были преподаваться геометрия и фортификация, то есть искусство строить крепости, и из нее должны были выходить образованные военные инженеры. Две трети воспитанников этой школы составляли дети дворян. В то же самое время возникла в Петербурге артиллерийская школа, в которой получали образование дети дворян и пушкарей. Предполагалось также учредить школу для гражданских чиновников, подьячих, так сказать, юридический факультет. Конечно, потребность в образованных людях всего сильнее была в Москве, но Петр не ограничивался устройством школ только в столице. Устраивая школы в Москве, Петр задумал покрыть и всю Россию сетью школ.

Лучшие школы ему, конечно, хотелось бы иметь в своем «Парадизе», то есть в Петербурге. В 1715 году Петр основал в Петербурге Морскую академию, В этой академии преподавались арифметика, геометрия, воинское обучение, география и навигация, рисование, фортификация и сообщались сведения из астрономии, то есть все главным образом такие науки, которые имели отношение к военному делу. Контингент учеников Морской академии должен был составиться из учеников Московской школы навигацких и математических наук. После основания Морской академии Московская школа при Сухаревой башне должна была не только уменьшиться в составе, но и изменить свой характер: из навигацкой и математической стала только математической. Морская академия была исключительно дворянской школой, какой она остается и до сих пор. По сообщению одного иностранца, «не было в России ни одной дворянской фамилии, из которой не было бы юноши в Морской академии». Петр приказывал дворянам детей своих 10 лет и выше присылать в Петербург учиться морскому делу. В 1719 году Петр открыл в Петербурге Инженерное училище, причем контингент учащихся был набран из Московской инженерной школы, основанной в 1712 году, что привело к закрытию последней.

Конечно, тех школ, которые были основаны в Москве и Петербурге, было еще недостаточно для того, чтобы вместить всех молодых людей, которым нужно было учиться, поэтому были заведены цифирные школы в провинциальных городах. В 1714 году именным царским указом Петр распорядился «детей всякого чина людей учить грамоте, цифири и геометрии». Для этой цели были разосланы по губерниям по 2 ученика из математической школы. Цифирные школы открывались в монастырях или в архиерейских домах: учение в этих школах было принудительное и бесплатное. Впрочем, по окончании курса учитель имел право брать с учеников по одному рублю. Без свидетельства об окончании цифирной школы молодым людям дворянского звания нельзя было жениться. Большую часть учеников цифирных школ составляли дети духовенства, потому что школы устраивались при монастырях и архиерейских домах; но были также и дети пушкарей, солдат, приказных и сравнительно мало было детей дворян, так как последние учились в дворянских школах в столицах, в привилегированных школах. Ученики цифирных школ, выучившись читать, писать и считать, оканчивали курс и поступали писарями в разные канцелярии, помощниками к архитекторам, учениками в аптеки и т. п. Вот откуда пошло звание аптекарского помощника, которое держится и до сих пор. Звание чертежника, или помощника архитектора, теперь уже исчезло. Всего цифирных школ было открыто до 1722 года около 42, но этим школам не суждено было упрочиться. Дальнейшему их развитию помешало открытие духовных школ. В 1721 году, когда был учрежден Синод, правительство распорядилось, чтобы были открыты школы при архиерейских домах для обучения детей духовенства. До смерти Петра таких духовных школ было открыто 46. Содержались эти училища на средства архиереев. Учителя для них набирались совершенно случайно, в лучшем случае это были воспитанники Киевской или Московской славяно-греко-латинской академии, обыкновенно же учителями были сколько-нибудь образованные лица из местного духовенства. В зависимости от учителей была различна и программа духовных училищ — в лучшем случае программа их приближалась к программе Московской славяно-греко-латинской академии, то есть когда проходились все свободные науки: грамматика, риторика, философия и богословие, а в худшем преподавание не шло далее грамматики. Наиболее известной духовной школой, где особенно хорошо было поставлено преподавание, была Новгородская духовная школа, в которой нашли приют братья Софроний и Иоаникий Лихуды (изгнанные из славяно-греко-латинской академии). Но такие школы были исключением, в большинстве же случаев дело ограничивалось просто грамотностью — для поступления в священники или дьяконы большего и не требовали.