Первоначальный проект Уложения был составлен комиссией, в которую вошли князь Н. И. Одоевский, князь С. В. Прозоровский, окольничий князь Ф. Ф. Волконский и два дьяка: Леонтьев и Ф. Грибоедов. Комиссия должна была воспользоваться при составлении нового кодекса следующими материалами: выписать те статьи, «который написаны в правилах святых Апостол и св. отец, и в градских законех греческих царей», то есть комиссия должна была прежде всего обратиться к Кормчей книге и заимствовать оттуда те статьи, «который к государственным и земским делам пристойны», и затем она должна была «собрать указы прежних государей и боярские приговоры на всякия государственныя и на земския дела, и те государские указы и боярские приговоры с судебниками справити», наконец, комиссия должна была написать вновь те статьи, на которые «в прошлых годех прежних государей в Судебниках указу не положено». Все это комиссия должна была написать в доклад царю и Боярской думе. Но из всего этого должен был получиться только начальный проект, который нужно было исправить, дополнить и подписать «по общему совету», то есть по указанию Земского собора. Поэтому «для того своего государева и земскаго великаго царственного дела указал государь… выбрати из стольников, и из стряпчих, и из дворян московских и из жильцов, из чину по два человека; также всех городов из дворян и из детей боярских взяти из больших городов, опричь Новгорода, по два человека; а из новгородцев с пятины по человеку; а из меньших городов по человеку; а из гостей 3 человека; а из гостинныя и суконныя сотни по 2 человека; а из черных сотен и из слобод, и из городов с посадов по человеку, добрых и смышленых людей, чтобы его государево царственное и земское дело с теми со всеми выборными людьми утвердите, и на мере поставить». Из этой выдержки можно видеть, что земским выборным отводилась видная роль в предстоящем деле, предполагалось активное их участие в разработке начального проекта. Сроком для явки выборных в Москву было назначено 1 сентября 1648 года. Итак, в трудах по составлению нового Уложения принял участие и Земский собор. В чем же конкретно, реально выразилось участие общества в выработке Уложения? Участие это было довольно разнообразное: прежде всего некоторые из выборных были привлечены в комиссию «князя Одоевского со товарищи» и, таким образом, принимали участие даже в разработке начального проекта Уложения. Это были, как видно, особо выдающиеся люди — они обнаружили большое усердие к государеву и земскому делу и поэтому по окончании работ были награждены: служилые люди получили прибавку в 5 рублей к своему денежному жалованью, а один из них, депутат от Бежецкого Верха Заборовский, обнаруживший особенно много ума и опытности, взят был в Государеву думу, пожалован в думные дьяки.

Участие других выборных в подготовке Уложения носило более пассивный характер: они привезли с собой много челобитных, которые поступили к государю и боярам в думу, а оттуда в комиссию и послужили материалом для составления новых статей.

Наконец, все вообще выборные слушали составленное в комиссии Уложение и скрепили его своими подписями. По-видимому, при окончательном чтении Уложения в него вносились поправки и дополнения. Это ясно уже из того, что чтение Уложения продолжалось слишком долго. Выборные приехали в Москву к 1 сентября 1648 года и слушали Уложение до 29 января 1649 года. Едва ли целых 5 месяцев выборные только «слушали» составленный комиссией проект Уложения. Вероятно, по отдельным статьям были «разговоры», делались поправки и вносились дополнения. Работы закончены были 29 января. В мае того же года Уложение было напечатано в количестве 1200 экземпляров. Это первое издание Уложения быстро разошлось, и в конце 1649 года было выпущено второе издание, также в количестве 1200 экземпляров. Собственно, можно считать, что было только одно издание, потому что второе издание отличалось от первого только тем, что в нем шрифт не разбирался не в тех же местах, что в первом. Сам текст Уложения написан был на длинном свитке (длиной в 426 аршин). Этот свиток хранится теперь в Московском Архиве Министерства Иностранных Дел. Со свитка была составлена тогда рукописная книга, которая тоже была сверена и засвидетельствована подписями, как и свиток, на котором члены собора приложили свои руки, а уже с рукописной книги было сделано и печатное издание.

Новый свод законов резко разошелся в своем содержании с прежними законодательными сборниками. Прежние собрания законов были прежде всего судебники, практические руководства для суда, «как суд судить окольничьим, боярам и думным людям». Уложение шире захватывает сферу действий правительства, оно является опытом органического законодательства, где нашли выражение не одни только нормы суда. Правда, и в Уложении самая большая (десятая) глава посвящена порядку судопроизводства, но ведь, кроме этой главы, там есть еще 24 главы, трактующие и о верховной власти, и о положении различных классов общества, и об их взаимном отношении, и т. д.

Если всмотреться в содержание статей Уложения, то мы увидим в них не простой механический свод старых законов, а следы теоретической законодательной мысли, которая работала по чужим образцам (литовский Статут, Византийские законы и др.), благодаря этому в нем мы находим много законодательных определений, имеющих не практический, а принципиальный неказуистический характер. Так как в составлении нового кодекса принимали участие военно-служилые и торговые люди, то в Уложении, хотя оно и имело значение общегосударственного свода законов, нашли защиту, главным образом, интересы этих классов русского общества.

Лекция девятая

НА соборе 1648-1649-годов, который созван был для составления и слушания нового Уложения, участвовали представители военно-служилого класса и торгово-промышленного, почему их интересы, главным образом, и нашли удовлетворение в новом кодексе. Остановимся прежде всего на военно-служилом классе и посмотрим, какие нужды и потребности этого класса удовлетворяло новое Уложение.

Главным интересом военно-служилых людей было обеспечение их землей и рабочими силами. Ведь служилый класс, можно сказать, жил землей, и для него главными потребностями были земля и рабочее население, а между тем землевладельческие интересы много страдали от произвола властей и от необеспеченности землевладения вообще: ведь землевладение было условно, рассматривалось как жалованье за службу, а в раздаче этого жалованья часто бывали злоупотребления, и служилые люди не могли поэтому чувствовать себя обеспеченными в отношении владения землей. В новом Уложении были приняты следующие меры в этом направлении: прежде всего, чтобы обуздать произвол властей, в Уложении были сгруппированы все законы, которые гарантировали и регулировали вотчинное и поместное землевладение. Прежде эти законы входили в состав Судебника и Указных книг Поместного приказа, издавались по разным отдельным случаям и никогда между собой в согласии не были, и конечно, при таких условиях служилым людям было очень трудно отстаивать свои права. Затем созданы были новые статьи и подтверждены старые, которые имели целью упорядочить и обеспечить служилому человеку его землевладение. Было постановлено, что старые и увечные люди не должны лишаться поместий, а могут нести более легкую службу — сторожевую, гарнизонную, то есть им было разрешено не ездить в походы, а служить в городе или «с города», как тогда говорили. Затем подтверждено было, что жены и дочери служилых людей не остаются без всяких средств, а обеспечиваются землей: вдовы до нового замужества или до смерти, а дочери до замужества. Размеры «прожитка» вдовам и дочерям были разнообразные: если служилый человек умирал дома естественной смертью, то размер прожитка жене равнялся 10 процентам его имения, а дочери 5 процентам; если он умирал, хотя бы также естественной смертью, но не дома, а на войне, то размер прожитка увеличивался в 1,5 раза, то есть жена получала уже 15 процентов, а дочь 7,5 процентов; наконец, если служилый человек был убит, то вдова получала 20 процентов прожитка, а дочь — 10 процентов. Эти поместья, которые выдавались вдовам и дочерям служилых людей, так и назывались «прожиточные» поместья. Если у служилого человека оставались сыновья, то поместья его переходили целиком жене и детям, а когда дети (мальчики, разумеется) вырастали, они вступали во владение поместьем. Так как поместья фактически сделались наследственными, то Уложение разрешило менять не только поместья на поместья, но и вотчины на поместья и обратно. Это правило было большим удобством для служилых людей: хозяйственный интерес требовал сосредоточения земель в одном месте, а между тем в руках служилого человека на деле оказывалось множество мелких клочков по 20, 15 четвертин в разных местах. Теперь служилым людям разрешалось консолидировать свои имения, сосредоточить их в одном месте, в одном пункте. Затем, престарелым и бездетным служилым людям разрешено было сдавать свои поместья бездетным родственникам с тем, чтобы они кормили их и отправляли за них службу, а по их смерти наследовали поместье. Всеми этими мерами Уложение гарантировало интересы служилого класса от произвола администрации и обеспечивало служилому человеку владение землей: хотя земля и продолжала считаться собственностью государства, служилый человек все-таки мог быть уверен, что она не уйдет от него, останется навсегда за его родом. Кроме произвола администрации, военно-служилый класс много терпел от роста церковного землевладения. Хотя земель было тогда много, пользоваться ими было нельзя: много было пустующих земель, а чтобы завести хозяйство на нови, требовались большие затраты капитала. Поэтому служилые люди предпочитали брать уже разработанные пашни, тогда как культурной земли было мало. При таких условиях, понятно, чувствовалась земельная теснота, именно, недостаток культурной земли, хотя пустующих земель было много. На культурные же земли распространялись аппетиты не только служилых людей, но и духовенства. Против непомерного роста церковного землевладения принимались разные меры еще в XVI столетии. Так, в 1580 году церквям и монастырям запрещено было принимать земли в заклад и брать земельные вклады на помин души, а в 1584 году духовенству запрещено было вообще увеличивать монастырские и церковные земли каким бы то ни было способом. Но духовные лица, пользуясь дружбой с царем, добивались разных льгот в этом отношении, монастыри часто жаловались на недостаток и скудость и просили разрешения принимать имения на помин души, и государь почти всегда в таких случаях разрешал. Много пожалований монастырям произошло таким образом при царе Михаиле Федоровиче, когда во главе управления стоял для духовенства свой человек — патриарх Филарет. Поэтому и оказалось, что в 1623 году в московском уезде около половины обработанной земли (43–44 процента) числилось за монастырями. На соборе 1648 года была подана жалоба на духовенство, что оно, несмотря на запретительные указы 1580 и 1584 годов, продолжает приобретать земли, и была предложена секуляризация церковных имений. Правительство не пошло так далеко: это была слишком радикальная мера, которая к тому же и не согласовалась с духом общества того времени. Однако правительство все-таки в 42 статье XVII главы Уложения подтвердило запрещения монастырям покупать вотчины и принимать их в заклад или на помин души, а также присваивать вотчины служилых людей, поступающих в монахи. Для общества были неприятны и другие привилегии монастырских и церковных людей: например, жаловаться на них можно было только прямо царю, а царь назначал для следствия особого боярина — следовательно, не было постоянного присутственного места, куда бы можно было обращаться с жалобами. Теперь, по челобитию стольников, стряпчих, детей боярских, гостей и посадских людей, государь велел быть Монастырскому приказу. Эта мера вызвала сильное неудовольствие среди духовенства. Патриарх Никон особенно восставал против Монастырского приказа. Таковы были меры, направленные на утверждение служилого землевладения.