Но жадные часто расплачиваются за свою жадность, так случилось и с духовенством. Когда духовенство предлагало этот платеж, Екатерина не знала еще, согласиться или нет. По предложению новгородского митрополита Дмитрия Сеченова была образована комиссия из светских и духовных лиц для сочинения «штатов» духовенству и монастырям. Когда заседала эта комиссия, монастырские крестьяне, не желая принадлежать опять духовенству, сильно взбунтовались. Это было на руку Екатерине, и по ее предначертанию комиссия решила восстановить Коллегию экономии с ее отставными штаб- и обер-офицерами, которые управляли церковными вотчинами и выдавали из собираемых ими денег на содержание архиереев и училищ. Духовенство теперь уже не было в состоянии возражать против этого.
Монастырских крестьян было отобрано в казну до 911 000 душ, не включая сюда губернии Херсонскую, Екатеринославскую, Харьковскую, Курскую и всю Малороссию. Решено было, чтобы каждый бывший церковный крестьянин, кроме подушной подати, платил еще за землю 1 рубль 50 копеек с души, что давало в общем 1 366 299 рублей в год. Из этой суммы 149 500 рублей шли на содержание архиерейских домов, почти 175 000 на содержание 676 мужских монастырей, вошедших в штат, 33 000 — на содержание женских монастырей и т. д. Что касается остальных монастырей, не имевших крестьян, то 161 из них, которые могли жить своими средствами, были оставлены, а остальные упразднены. Каждый архиерейский дом должен был содержать кроме архиерея еще богадельню и духовную семинарию.
Так был решен вопрос о церковных имениях, поставленный на очередь еще в начале XVI века при царе Иване III. Решение его в пользу государства имело крупные последствия. Секуляризация, лишив церковь ее материального обеспечения, лишила ее и самостоятельности и независимости от государства, которое с тех пор получило полное господство и торжество над ней.
Кроме задач упорядочения финансов перед Екатериной стоял грозный крестьянский вопрос. Екатерина говорила потом, что в начале ее царствования в явном возмущении было 49 000 заводских и до 150 000 помещичьих крестьян.
Для усмирения заводских крестьян Екатерина отправила князя Вяземского. В данной ему инструкции Екатерина поручала сначала привести крестьян «в рабское повиновение и послушание», затем сыскать подстрекателей и, наконец, исследовать те злоупотребления, которые привели заводских крестьян к возмущению. Екатерина боялась быть в данном случае справедливой и, чтобы не поднять еще большего возмущения, виновных приказчиков приказывала наказывать нестрого и тайно от крестьян. Усмирив крестьян и сыскав зачинщиков, Вяземский должен был расследовать состояние заводов и узнать, не лучше ли вместо крепостных употреблять рабочих по вольному найму и таким образом предотвратить беспорядки.
Вяземский исполнил данное ему поручение: крестьян усмирил и представил записку, в которой излагал причины их волнений. Эта записка очень любопытна в качестве описания жизни заводских крестьян. Крестьян, вопреки закону, приписывали к заводам не целыми деревнями, а отдельных по выбору, чиня этим им сильное отягчение. Затем, работы на заводе были так велики, что никто не мог выполнить своего урока, не говоря уже о том, чтобы оставалось свободное время. Иногда приписывали крестьян, живших от завода верст за 400, так что они теряли много времени на проход туда. При таком положении дел заводы не приносили прибыли, а крестьяне бедствовали и бунтовали.
Результатом этой записки был указ Берг-коллегии, который предписывал объявить заводчикам, что крестьяне восстали не сами, а послушавшись по простоте своей наущения злоумных людей; но так как крестьяне несли большие отягчения от заводчиков, то и содержатели заводов не могут искать своих убытков. Так, Екатерина оштрафовала заводчиков за отягчение крестьян. Затем заводчикам предлагалось войти в мирное соглашение с крестьянами относительно работы.
Но это были совершенно платонические пожелания. Екатерина сознавала это сама, и в 1765 году была созвана комиссия, чтобы решить вопрос, не лучше ли заводы из партикулярных рук отобрать в казну на ее содержание. В своих записках Екатерина признается, что возмущения заводских крестьян происходили до тех пор, пока крупные заводы не были отобраны в казну и и 1779 году не был издан манифест, таксировавший размеры работы на заводах.
Еще труднее был вопрос о помещичьих крестьянах, которые бунтовали в разных местах России. Усмирять их Екатерина послала Бибикова с солдатами и пушками, который исполнил ее поручение, причем некоторые селения пришлось бомбардировать.
Но все эти меры не были решением крестьянского вопроса. Справедливость требовала, чтобы после манифеста 18 февраля 1762 года, освобождавшего от обязательной службы государству дворян, последовало бы освобождение крестьян от обязательной работы на дворян, службу которых они обеспечивали. Это сознание и подняло крестьянские массы и привело их в волнение. Но государственные основы крепостного права затмились в сознании правительства и высших классов и заменились частно-правовой точкой зрения. Екатерина, обязанная дворянам своим восшествием на престол, не могла отклониться от этого взгляда, и в манифесте, изданном в начале царствования, она прямо заявила, что благосостояние государства требует, чтобы «все при своих имениях и правостях сохраняемы были, и мы намерены помещиков нерушимо во владении сохранять и крестьян им содержать».
Легко сказать, но трудно было выполнить эту программу. Крестьян усмиряли военной силой, а они отвечали на это побегами в Польшу. Эти побеги были так сильны, что встревожили правительство. Одним из побуждений русского правительства произвести раздел Польши, которое разделялось и дворянством, было желание уничтожить ту область, куда укрывались беглые крестьяне. Частные меры, вроде амнистии вернувшимся на родину и даже посылки военных команд в Польшу, не помогали общему положению дел: необходимы были не частные, а общие меры.
Екатерина была озабочена этим вопросом, и вскоре Петр Иванович Панин подал ей доклад, в котором указывал на причины крестьянских побегов и на меры их пресечения. Интересно послушать от дворянина XVIII века, как жилось, на Руси крестьянам. Из России в Польшу бежало много раскольников. Панин объясняет это строгостью корыстолюбивого духовенства. Затем, крестьяне бежали от рекрутских наборов и от привычки продавать крестьян из своих деревень другим помещикам для зачета рекрутов, требуемых с крестьян того помещика. Панин считает возможным добирать лишних рекрутов в другой деревне того же помещика, если в какой-нибудь его деревне не хватает рекрутов, но продавать крестьян другим помещикам для зачета в рекруты Панин считает совершенно недопустимым. Затем он указывал на дурное содержание рекрутов до распределения их по полкам: рекрутов обирали, заставляли работать, оставляли без помещения, так что зимой они целый день проводили на морозе, а ночь в жаре в торговых банях. Панин указывал также на безграничность власти помещиков, роскошь которых заставляет употреблять труд своих крестьян свыше меры. Общие условия жизни также были неблагоприятны: дорогие цены на соль и вино и их монопольная продажа. Много, по Панину, значило и с правосудие, нерадение и лихоимство администрации. Тут уже затрагивался вопрос, полезный не только для одних крестьян.
Для возвращения беглых Панин рекомендовал Екатерине вернувшихся раскольников облагать небольшой подушной податью в 2 рубля 70 копеек; крестьян, вернувшихся из-за границы не возвращать прежнему помещику, с которым они не ужились, а платить ему выкуп в 100 рублей, а крестьян зачислять в казенные, и если возвращались дети или внуки бежавших, то помещики не получали ничего. С деревень и городов, которые лежат не далее 70 верст от границы, Панин предлагал совсем не брать рекрутов, а брать выкуп в 100 рублей на вербовку вольных людей в гусарские полки. Затем надо запретить продажу рекрутов в чужие деревни, а вообще же продажу крестьян разрешить только семьями. Так как много крестьян бежало от рекрутчины, то Панин предлагал издать закон «для приласкания идущих в солдаты и для утешения разлучающихся семей», то есть предлагал гуманное отношение к солдатам. Затем, вследствие того что многие крестьяне бежали по вине помещиков, Панин предлагал сочинить «примерное уложение для работ», но не опубликовывать его, а тайно разослать губернаторам, которые должны были руководиться им при усмирении волнений. И этом «уложении» Панин рекомендовал требовать с крестьян 4 рабочих дня в неделю, считая нормальным рабочим днем, если крестьянин вспашет 1 десятину, скосит три четверти десятины сена или нарубит полторы погонных сажени дров.