Никогда не переставала тебя любить, Дэйви.
Сью
Эдинбург
Вторник, 1 октября 1940
Уважаемый мистер Грэм,
надеюсь, Вы не сочтете меня дерзкой, но я хотела написать, чтобы выразить свое восхищение Вашей книгой, «Любимые сказки для любимых ребятишек». Хоть я уже давно переросла детские байки, что-то заставило меня читать между строк. За каждой сказкой скрывалась другая история. Да, это аллегория, а еще магия и поэзия. Эти сказки не только для детей.
Особенно меня захватила последняя, «Жена рыбака». Эта история показалась мне такой настоящей, как если бы писали Вы ее сердцем. Вот она — жизнь, когда мы пробираемся сквозь дебри любви, только чтобы понять, что все гораздо проще.
Мне показалось интересным, что Вы изменили концовку «Жены рыбака». Сначала ведь Вы задумывали, чтобы все закончилось смертью повелителя вод, пожертвовавшего своей жизнью, чтобы рыбак мог вернуться домой. Благородная смерть. Но в опубликованной версии морской владыка борется за любовь Люсинды. Он предоставляет ей возможность выбрать его по собственной воле. Возможно, этот финал не такой благородный, но он реален, полон сожаления и надежды.
Разумеется, в эту книгу попало не все, написанное Вами. Более двух десятилетий назад Вы создали роман в письмах, роман такой же волшебный, как и Ваши сказки — даже более, потому что он являлся истиной. Но эту историю Вы не завершили. Она обрывается на благородном поступке, оставляя множество вопросов о том, что произошло до этого. Вопросов, на которые даже двадцать три года спустя нет ответов.
Я знаю, Вы можете ее завершить. Вы — один из двух лучших известных мне писателей.
С восхищением,
Маргарет Данн
Лондон, Англия
5 октября 1940
Уважаемая мисс Данн,
кажется, целую вечность назад я начинал одно письмо этими тремя словами. За эту вечность я пересек океан, видел окопы, побывал в аду и вырвался из него. Но сложнее всего было написать тот «благородный финал». Неудивительно, что я передумал.
Существовала только одна копия той первой версии. Пожалуйста, как Она?
Дэвид Грэм
Эдинбург
Вторник, 8 октября 1940
Уважаемый мистер Грэм,
она до сих пор задается одним вопросом. Последние двадцать три года она гадает, почему Вы перестали писать. Почему Вы так и не ответили на ее письма, которые она отправляла после того, как Иан вернулся домой. Вы просто исчезли.
Мама никогда не рассказывала мне о Вас или о своей жизни до моего рождения. Но я видела всю тяжесть сожаления на ее плечах. Она столько лет недоумевала, но ждала. Эта война встряхнула ее, заставила вспомнить другую войну, как говорила она. Вспомнить все то, что она приобрела и что потеряла. Она сказала мне, что война импульсивна, что ты остаешься ни с чем, лишь только с призраками.
И может быть, не дело — писать подобное незнакомому человеку, но у меня такое чувство, будто я Вас знаю, — после того как прочитала все ее письма, спрятанные в стене с конца прошлой войны. Даже несмотря на то, что мы никогда не встречались, я Вас понимаю. Я такая же неугомонная, такая же бесстрашная и точно так же хочу найти свое место в мире. Я понимаю Ваши сомнения, но как Вы могли уйти, ни разу не оглянувшись? Почему?
Искренне Ваша,
Маргарет Данн
Лондон, Англия
11 октября 1940
Дорогая Маргарет,
я не переставал писать ей. Не мог перестать. Я пожалел о том «благородном финале» в тот же миг, когда написал его. Я посылал ей письмо за письмом, но не получил ответа. С чего бы ей хотеть писать мне, когда дома у нее был муж? Когда им выпал второй шанс. Зачем ей писать мне, если у нее была ты?
Она больше не написала мне ни строчки, но он, Иан, написал и попросил меня перестать. Он просил меня больше никогда не писать ей.
Он написал, что, с тех пор как он вернулся, она была счастлива. Они начали заново и пытались все исправить. Они стали семьей, о которой она горячо мечтала. И это имело смысл. Зачем ей был нужен такой мальчишка, как я? Мальчишка, который никак не мог остепениться. Который не желал посвятить себя семье так, как того хотела она. Ничего удивительного в том, что она обрадовалась возвращению Иана.
Однажды я все-таки попытался извиниться лично. Даже несмотря на нежелание Иана, чтобы я снова разговаривал с ней, даже когда я считал, что она и сама не захочет говорить со мной, Сью этого заслуживала. Когда я вышел из лагеря после перемирия, я выпрашивал деньги, брал взаймы и воровал, только чтобы добраться до Ская. Я должен был услышать это от нее.
Кто-то показал мне дорогу к дому ее родителей. Когда я добрался туда, я услышал смех и остановился посреди дороги. Я никогда не забывал, как звучит смех Сью. Я заглянул за дом и увидел ее. Вместе с ней был Иан и маленькая девочка. Ты. Иан раскачивал тебя над ручьем, а ты неудержимо смеялась. Вы все смеялись. Я замешкался. Сью подняла взгляд, всего на мгновение, и я подумал, что она увидела меня, но ты опять захихикала, и я не сумел сдвинуться с места. Я не смог вторгнуться в этот момент семейного счастья. Не смог вторгнуться в ее новую жизнь. Я уехал и никогда больше не пытался с ней связаться.
Ни одного ответа на те письма, которые я писал из лагеря. И за все эти годы она не пыталась меня найти. Зачем ворошить прошлое теперь?
Дэвид Грэм
Эдинбург
Понедельник, 14 октября 1940
Уважаемый мистер Грэм,
я просмотрела все письма, что она сохранила. Они перестали приходить в тот момент, когда вернулся Иан. Вы говорите, что писали ей. Разве она не сохранила бы письма, если бы они дошли?
Что, если она их никогда и в глаза не видела? Иан мог бросить их в огонь. Вы завоевали ее сердце одним лишь росчерком пера, так разве допустил бы он, чтобы письма попали ей в руки?
Она сказала, Вы всегда были для нее единственным и неповторимым. Ее любимым, ее музой, ее поэзией. Когда Иан умер, она рискнула. Отправила письмо и скрестила пальцы. Она написала, что уезжает в Эдинбург и будет ждать Вас каждый день в Соборе святой Марии (на вашем старом месте), пока Вы не приедете к ней. Потому что Вы бы приехали. Вы получили бы ее письмо и приехали бы за ней. В этом она была уверена.
Была настолько уверена, что ждет до сих пор, как делала с самого первого дня. Она никогда Вас не предавала. Никогда не была согласна на благородный финал.
Маргарет Данн.
Лондон, Англия
17 октября 1940
Дорогая Маргарет,
все эти годы ждала меня в Соборе святой Марии?
Знаешь, я не удивлен. Она всегда была невероятно упрямой. Элспет никогда не отчаивалась — даже, когда ей следовало забыть меня.
Я не получал того письма, в котором она говорит о переезде в Эдинбург. Но теперь нашел его. Я не прочел его раньше лишь по своей же глупости. Видишь ли, она отправила его заложенным между страниц своей последней книги, «Из хаоса». Из хаоса. Казалось, это было в точности об Иане. Он пережил окопы и лагерь военнопленных. Оставил своего соперника за решеткой. Вернулся домой — к миру.