— Забота об этой соли действует мне на нервы, — вздохнула Перека, бесплотная на вид женщина, заслуженная воспитательница клана Реа. Пятеро лучших воинов Акрас были ее детьми, причем младший из них — отпрыск Таграна. — Если она в самом деле дочь Биркая, он уничтожил в ней дух эссенджи.

— Ее скоро освободят, — отозвался Тагран.

— Под опеку Ареса? В его нынешнем настроении он способен убить ее, стоит ей потревожить хотя бы его тень. Эта женщина — недостойный враг и к тому же наша родственница. Почему мы должны ее мучить? Биркай уже лишил ее силы духа.

— Вождь клана приказала нам задержать ее, — ответил Тагран, не желая выражать собственные опасения на этот счет. — Мы не должны знать причины поступков вождя.

— Но мы с тобой знаем эти причины, Тагран, так как все помним. Акрас ненавидит дочь и сына Биркая, потому что жизнь им дала женщина-соли. Как можем мы служить ревности Акрас?

— Она вождь клана, — заявил Тагран. — Каждый из нас поклялся служить ей, и ни один достойный реа не может нарушить клятву.

— Я всю жизнь была предана вождю, — вздохнула Перека. — Когда мои братья покинули клан, я упрекала их за бесчестный поступок. Но сейчас я хотела бы увидеть их снова и взять назад свои горькие и обидные слова.

Тагран нахмурился, ибо братья Переки были его кузенами. Перека воспользовалась преимуществом момента:

— Акрас ведет нас к гибели, Тагран. Она отвергла собственного сына как предателя, но мы с тобой знаем, что единственное преступление Роаке состоит в его рождении!

— Вражда между братьями порождает много обвинений, — пожал плечами Тагран. — Слова бессмысленны. Победителя определяет сила.

— И ты веришь, что Арес мог взять верх над Роаке без прямой санкции вождя клана? Арес похож на своего отца Загаре — хороший исполнитель, но плохой вождь.

Тагран неохотно кивнул:

— Биркай был бы лучшим военным вождем.

— Ты был лучшим военным вождем, чем Загаре, — проворчала Перека, — даже если у Акрас так и не хватило ума предоставить тебе официальный статус. — Тагран весь напрягся, так как в нем давно кипело возмущение по поводу его двусмысленного положения, а такие чувства были недостойными. — Загаре привел Реа к самому горькому поражению в нашей истории, а Арес нанесет нам последний смертельный удар. Вот что предлагает нам вождь. Не победу, не достойное отмщение, а самоуничтожение, подобно тому, как шрамы на ее лице воплощают всего лишь последнюю бессмысленную клятву, а не гордое возмездие силы Реа.

— Вождь нашего клана никогда не обесчестит нас. И мы не должны обесчестить ее. — Тагран стиснул рукоятку кинжала. Про себя он мог сомневаться в суждениях Акрас, но, слыша подобную прямую критику, всегда вставал на ее защиту. Даже к выходкам Ареса он старался выказывать определенный уровень уважения. — Ее сила и решительность помогли клану выжить после потери судна-дома, когда большинство наших воинов были мертвы или ранены. Помнишь, Перека, как твои легкие сгорали от яда, пока Акрас не раздобыла достаточно адаптатора, чтобы исцелить тебя? Она купила жидкость у кууи за драгоценности клана, оружие своего отца и свои услуги и никогда не переставала пополнять запасы этого снадобья, дарующего нам свободу.

— Качество препарата достаточно скверное, учитывая цену, которую мы платим, — буркнула Перека. — У Расканнена это получалось лучше.

— Тогда мы процветали, но и сейчас мы почти восстановили наш статус как признанная сила среди независимых. Ты понимаешь, как мало независимых могут вообще приобрести любой адаптатор? Трое поставщиков могут назначить любую цену.

— Ну да, только двум кууи и одному соли удалось раздобыть достаточное количество семян релавида, чтобы производить средство, — сухо согласилась Перека. — А в результате мы — их слуги; мы, которые не должны служить никому, кроме эссенджи! Как и наш вождь, ты позабыл, что означает честь Реа.

Глаза Таграна сузились от гнева.

— А ты позабыла об уважении. Когда вождь клана выбрала Харроу Фебро и начала работать с ним, ты предсказывала, что ей не удастся его использовать. Ты говорила, что он слишком слаб, чтобы проникнуть на службу к Перу Валису. Но Фебро сыграл свою роль в исполнении планов вождя.

— Харроу Фебро слаб. Он служит нашему вождю только из трусости и стал бы служить любому, кто ему пригрозит. Он считает себя умным и ценным, потому что ему доверили один урожай релавида, но Пер Валис легко тратит такие маленькие урожаи на обнаружение возможных конкурентов — вроде нас. Меня тошнит от Харроу Фебро. Он смог занять положение в организации Пера Валиса только благодаря своему кузену и желанию продавать что угодно кому угодно.

— Кузен и слабости Харроу Фебро и были причинами, по которым его выбрала вождь клана.

— Я не отрицаю способности Акрас выбирать подходящие орудия, — отозвалась Перека. — Но ее орудия служат ее целям.

— Ты сомневаешься в ней только потому, что она не делится с тобой своими планами. Но Акрас никогда еще не подводила нас.

— Куда мы идем, Тагран? Пер Валис, скорее всего, догадался, что Фебро служит двум хозяевам, И, конечно, ему известно, где был посеян релавид. Сейчас он уже знает, где нас искать, и наверняка послал бы в погоню за нами всех наемников в Галактике, если бы релавид не посеяли на планете Консорциума, что избавило его от необходимости уничтожить нас. По приказу вождя нашего клана мы атаковали стромвийский порт, убили одних членов Консорциума и подвергаем опасности других. Консорциум не потерпит подобных действий. Наш вождь знает это так же хорошо, как Пер Валис, но ее это не заботит.

— Мы на время покинем пространство Консорциума, — объяснил Тагран, — а вернув судно-дом, мы станем достаточно сильны, чтобы справиться с наемниками Пера Валиса. Тогда за пределами контроля калонги появятся уже четыре источника адаптатора.

— Ты сам-то этому веришь? — осведомилась Перека; выражение ее лица слегка смягчилось. — Акрас использует твою преданность, Тагран, чтобы держать в узде других воинов. Она использовала способности Роаке, накачивая его реланином, но, думаю, он начал понимать, что к чему, и Акрас напустила на него Ареса.

— Роаке всегда был сыном, которого хотела Акрас, — вздохнул Тагран, признавая частицу терзавших его сомнений, — но она старалась заслужить преданность одного Ареса.

— Теперь она отталкивает и Ареса. Акрас не заботит ничего, кроме исполнения ее смертной клятвы. Акрас хочет отомстить Биркаю не потому, что он почти уничтожил ее клан, а потому, что она его любила, а он ее предал. Неужели ты не видишь, что произойдет с кланом? Даже если Консорциум не лишит нас свободы, мы не выживем. Пер Валис и его конкуренты-кууи не потерпят даже намека на соперничество в торговле релавидом, и у нас нет надежды победить таких могущественных врагов. Биркай был союзником Пера Валиса, и его смерть принесет только лишние неприятности клану.

— Ты позволила бы Биркаю остаться безнаказанным? — спросил Тагран. Этот вопрос давно его беспокоил.

— Я покончила бы с ним еще тридцать спанов назад, когда он был всего лишь беглецом-подранком вроде нас, пытающимся использовать знания Реа маршрутов и баз контрабандистов, чтобы начать новую жизнь. Вместо того чтобы скрывать от него выживание клана, я постаралась бы, чтобы он как можно скорее узнал о том, что не смог уничтожить нас.

— Медленное отмщение более полно и больше соответствует величине преступлений Биркая. Его смерть и накопленные им богатства восстановят величие Реа. Вождь клана понимает, что такое честь. Такую честь следует уважать, — мрачно закончил Тагран.

Перека гордо вскинула голову. Она никогда не обладала красотой Акрас, но она была эссенджи, и возраст не огрубил ее черты, как цвет лица не поблек.

— Одна из моих дочерей погибла во время неудачной атаки на ферму Ходжа, потому что наш вождь запретила использовать оружие. После долгих спанов наблюдения Акрас несомненно знала, что Биркай защитил свой дом от обычных энерголучей. Но ей хотелось всего лишь заставить его помучиться в предчувствии близкого отмщения. Она хочет убить Биркая собственноручно, и поэтому моя дочь умерла от руки жалкой, напуганной женщины-соли с игольником. Какая в этом честь, Тагран? Я не могу этого понять.