— Не следует оплакивать воина, павшего в битве, — ответил Тагран, мягко коснувшись коротких серебристых волос на плече Переки.

Нгури осторожно открыл панель, оглядываясь вокруг. Ему не нравились механизмы соли, так как он находил их конструкцию неуклюжей, но он разбирался в использовании каждого орудия, доставленного Бирком на планету. Нгури старался понять принципы их применения, притворяясь незаинтересованным. Он уважал Бирка Ходжа и ценил его стремление продать продукцию стромви, но никогда полностью не доверял рожденным на других планетах.

Нгури имел свои приоритеты и свои концепции хорошего и плохого. Если принципы калонги совпадали с его концепциями, это было хорошо. Если нет… Нгури пожимал плечами: калонги не знают всего и не знают Стромви.

Панель скрипнула, когда Нгури вскрыл ее, так как старый металл заржавел от влажной атмосферы планеты. Ящик лежал нетронутым в тайнике подвала «Глупости Ходжа» со времен создания этого нелепого сооружения, но Нгури не забывал о нем, как не забывал ни о чем, что скрывала стромвийская почва.

Бирк никогда толком не понимал логику обитателей планеты, порожденную подземной жизнью: стромви хранили друг от друга свои секреты, не закапывая, а выкапывая их. Нгури хищно усмехнулся, заметив, что сокровище Бирка не потускнело с годами.

Наклонившись, чтобы обследовать свою находку, Нгури почувствовал боль и жалобно щелкнул. Тяжелый путь по заросшим корнями туннелям под фундаментом «Глупости Ходжа» усилил воспаление суставов, слишком натруженных за последние дни. Боль пробежала вдоль туловища, достигнув высшей точки под шейным гребнем.

На момент Нгури испугался, что надорвал свое усталое тело. Он не осмелился бы позвать на помощь и преждевременно поделиться секретом Бирка — пусть лучше о нем пока не знают.

Напряжение в смоляных мешочках ослабло, и Нгури медленно пошевелился, высвобождая сжатые мускулы. Он еще не присоединился к последней «вахте смерти», но чувствовал, что надо торопиться. Если ему не хватит времени, то может не хватить и его планете. Он мрачно приступил к выполнению своей задачи.

Часть третья

КОСА ЗАГОВОРА

Глава 31

Роаке посадил челнок в единственном порту Стромви, ничуть не обеспокоенный молчанием диспетчера. Транспортный компьютер пассивно подтвердил посадку. Но странные условия приземления не озаботили Роаке, равно как и предложение Джейса действовать с максимальной осторожностью. Резкий спуск завершила грубая, хотя и уверенная посадка. Джейс воздержался от комментариев по поводу ненужного риска в пилотировании Роаке, стиль которого вполне соответствовал характерным чертам эссенджи.

Роаке освободился от ремней безопасности, как будто те жгли ему кожу, и покинул челнок, как только раздвинулись наружные створки люка. Джейс выходил более осторожно, сомневаясь в том, что порт может предоставить им надежное убежище. Уверенность Роаке отнюдь не уменьшала его подозрений.

Молочное дневное солнце Стромви заглянуло в проем люка, осветив каждое пятнышко на грязном полу корабля, как следы его мрачной истории. Тень Роаке мелькнула за порогом и исчезла. Джейс прислушивался, и мертвая тишина буквально проникала ему под кожу. Он ощущал каждое движение и каждый жест Роаке благодаря обостренному реланином восприятию.

Джейс понял, что Роаке остановился и повернулся к кораблю. Прежде чем эссенджи успел заговорить, инквизитор встал и подошел к залитому солнцем трапу. После холода умирающего корабля беркали, а атмосфера похищенного челнока мало чем от него отличалась, тело Джейса радостно приветствовало блаженное стромвийское тепло. Внезапный прилив энергии, обеспеченный повышенным уровнем реланина, внушил Джейсу почти такую же бесшабашную уверенность, какая отличала эссенджи.

— Нет, — дружелюбно сказал Джейс, — я не воспользовался вашей краткой потерей бдительности. — Он искренне наслаждался, наблюдая реакцию Роаке. Смутить кого-либо предвидением всегда доставляло Джейсу больше удовольствия, чем это находили подобающим мастера-калонги. Укитан часто советовал ему обуздывать подобные импульсы, ибо Сессерда не поощряет действий, которые могут показаться сверхъестественными неразвитым существам. — На момент вы забыли обо мне, Роаке, — весело продолжил Джейс. — Будь я иным, ваш промах мог бы стоить вам очень дорого. — Джейс был уверен, что Роаке не способен оценить опыт Сессерды. Он подозревал, что эссенджи редко имел дело с теми, чьи чувства более обострены, чем у начинающего потребителя реланина.

Роаке нахмурился. Яркое стромвийское солнце резало ему глаза, но слова Джейса нанесли куда более болезненную рану его гордости.

— О таком существе, как вы, соли, забыть нетрудно.

Джейс спрыгнул с челнока на пористую поверхность посадочного поля.

— Ваши бывшие друзья, кажется, оставили планету нам. — Серебряные дискообразные корабли исчезли, и порт выглядел пустым и заброшенным.

— Разумный человек никогда не задержится в доме врага. — Роаке с подозрением прищурился. — Я дал вам возможность бежать, но вы не воспользовались этим. — Матовая кожа эссенджи уже покраснела на стромвийском солнце, но Роаке не обращал внимания на ожоги. Он стоял в океане солнечных лучей, не пытаясь искать защиты в тени челнока или ближайших ангаров.

— Ваше великодушие делает мне честь, — усмехнулся Джейс, — если оно и впрямь было искренним. Однако, как вы уже заметили, я заинтересован в спасении стромви от весьма сомнительных благ реланина.

Роаке кивнул.

— Мне нужно небольшое судно для полета на вашу ферму Ходжа. Покажите мне нужный ангар.

— Я лично предпочитаю четвертый. — Роаке приземлился на дальнем краю поля от центра управления и четвертого ангара. Джейс махнул в сторону здания согнутой рукой, интересуясь, поймет ли Роаке двусмысленность этого жеста. Для кууи согнутая рука означает уступку, но на Эсколаде, где Джейс провел большую часть детства, служит предупреждением. — Отличный день для прогулки, не так ли? — добавил он. — Как хорошо пройтись после истребления всего живого в тюрьме беркали!

— Вы либо безумны, либо очень хитрые — мрачно заметил Роаке.

— Обе эти черты отличают потребителей реланина, который, в свою очередь, усиливает их.

Роаке взмахнул оружием беркали, подавая Джейсу знак идти вперед. Джейс посмотрел на открытый челнок.

— А груз? — спросил он.

— Вернусь, когда выберу новый корабль. А тем временем позволим неосторожным попытаться меня обокрасть. — Выступы на черепе Роаке, казалось, затвердели от гнева, а на стриженом виске быстро пульсировала вена.

Джейс пожал плечами. Стромвийский воздух мог подсластить затхлую атмосферу челнока, а коррозия не могла повредить ему больше, чем обращение прежних владельцев. Джейс уверенно зашагал по полю.

Он двигался с большей осторожностью, чем позволял заметить Роаке, так как не доверял ни ему, ни невидимому врагу, ни безмолвному миру Стромви. Насыщенный смолой воздух, туманное розоватое небо и неподвижный фиолетовый горизонт не внушали успокоения. Скрытая энергия планеты кипела под землей, где таилось средоточие жизни стромви. Планета не разделяла спокойствия жаркого дня, которое царило на поверхности.

К тому времени как двое мужчин достигли тени четвертого ангара, светлая кожа Роаке покрылась красной коркой на плечах и шее, где сбритая серебряная грива едва начала отрастать. Джейс с любопытством наблюдал процесс. Быстрота загара казалась поразительной даже для незащищенной кожи альбиноса. А ведь реланин должен был обеспечить адаптацию его потребителя к ультрафиолетовым лучам, если только некачественное снадобье не причиняло вред само по себе.

Роаке как будто не замечал появляющихся волдырей. Он критически глянул на ряд планетарных суденышек. Роаке не забыл, чтобы Джейс оставался в пределах досягаемости его оружия, но внимание эссенджи чуть рассеялось. Когда воин прошел мимо корабля, которым едва не завладели Джейс и Тори, инквизитор замешкался, предоставив Роаке продолжать осмотр.