Они поделились взглядом, полным старых воспоминаний. Как много раз эта женщина приезжала сюда среди ночи, чтобы подчистить за Брайаном? Видимо, слишком много. Возможно, она была здесь и в ту ночь, когда умер Брайан. Я не удивилась бы, увидев ее подпись под свидетельством о смерти Брайана и Келлен Брент.

Женщина повернулась к Рейнеру.

- Держите ее подальше от телевизора, газет и радио. Эта новость сейчас повсюду.

Камеры новостных телеканалов запечатлели отъезд доктора Пул. Полиции пришлось расчищать дорогу в море журналистов, чтобы она смогла спокойно выехать за пределы владений. Рейнер запросил дополнительную охрану у агентства, работающего с Джиллиан, а его ассистент принимал все звонки. Мы были под такой защитой, которую мог обеспечить Виндчейз и деньги.

- Счастливого Рождества, - сказал нам Рейнер, не сводя глаз с Алек.

Она открыто встретила его взгляд. Ей было всего тридцать, но ее жизнь дала ей твердость, которая не соответствовала ее годам. Ему нужно было показать что-нибудь большее, чем просто разочарование в его новой падчерице, чтобы произвести на нее впечатление.

- Патрик еще не звонил? - спросила Алек. Она прошла в гостиную и опустилась на диван.

Мы последовали за ней. Я села возле Алек и обняла ее за плечи. Она была напряжена. Я сжала ее плечо, пытаясь подбодрить ее и была награждена тем, что Алек прижалась ко мне, словно ища поддержки. Я хотела быть такой же сильной, какой должна была быть она.

- Я хочу выпить, - сказала она, не обращаясь ни к кому конкретно.

- Что тебе налить? - спросил Рейнер. Он подошел к бару и ждал ее ответа.

Я задержала дыхание. Если она попросит что-нибудь алкогольное, хватит ли мне мужества напомнить ей, что она бросила пить? Нет. Я попрошу того же, что и она и выпью с ней. Если кто и нуждался забыться сейчас в алкоголе, то это была Алек.

Алек глубоко вздохнула.

- У вас есть кока-кола?

Рейнер протянул нам наши стаканы и сел за кофейный столик перед Алек. Его бокал был наполнен виски со льдом. Он сидел прямо, опустив локти на колени.

- Почему ты думаешь, что Патрик позвонит сюда?

Алек осушила стакан так, словно он содержал крепкий алкоголь.

- Потому что он захочет расставить все по своим местам. Скоро он объявит о пресс-конференции, на которой станет все отрицать.

- И ты уверена, что он будет все отрицать?

Я почувствовала как Алек затряслась в легком, беззвучном смешке.

- Я готова дать голову на отсечение.

Рейнер откинулся назад, внимательно разглядывая Алек. Он совсем не знал ее, а то немногое, что он о ней знал, не очень ему нравилось. Она не сделала ничего, чтобы расположить его к себе, а наоборот сделала то, за что он, если бы мог, пожелал бы выпороть ее. Но он видел что-то в ее лице или слышал в голосе, что заставило его верить ей. Он кивнул.

- Тогда нам лучше приготовиться. Я подготовлю предварительное заявление.

Алек схватила его за руку, останавливая.

- Ты не можешь сделать это. Ты понимаешь, что это будет значить для Джилл, если ты заявишь о подтверждении?

Она действительно беспокоилась как эта история повлияет на ее мать? Почему тогда она написала эту книгу? Она была недальновидна, если не предвидела заранее, что это сделает с Джиллиан. Какими она думала будут последствия?

- Она не будет отрекаться от тебя, Алек. Я могу точно обещать тебе это.

Он ушел, чтобы заняться теми делами, которые нужны, чтобы воскресить человека. Алек откинулась назад, вздыхая, что он не знает, что делает. Ее стакан был пуст, поэтому она взяла мой и опустошила и его. Она опустила голову на мое плечо и мы прилегли на диване. Мы лежали так в полной тишине, наблюдая как мигают красные огоньки на рождественской елке.

- Счастливого Рождества, Тори, - сонно пробормотала она.

- Счастливого Рождества, Келлен.

Комната, напротив спальни Джиллиан, была приготовлена для нас. Рейнер отвел меня в сторону и рассказал плохие новости. Пресса знала, что Алек находилась в Виндчейзе. Если мы попытаемся уехать, мы будем окружены толпой журналистов и на земле не было никакого места, где Алек могла бы спрятаться в этот раз. Отец отправил в Обри охрану, опасаясь, что если дом останется без присмотра в него могут забраться. Кого-то отправили в мою квартиру, чтобы привезти одежду и рождественские подарки в Виндчейз.

- Спасибо, пап. - Его объятия были такими же уютными как тогда, когда я была маленьким испуганным ребенком. Слов было недостаточно, чтобы выразить ту признательность, которую я чувствовала от его защиты женщины, которую любила.

Все потрясение этого дня начало сказываться на Алек. Она сидела на диване и смотрела на мерцающие огни. Она слышала то, что ей говорили только когда повторяли три-четыре раза. Ее ответ на каждый вопрос был небрежным пожиманием плечами и морганием серых заторможенных глаз.

Я опустилась перед Алек на колени и потерла ее ледяные руки. Я заговорила с ней твердым, ободряющим голосом.

- Алек, я собираюсь отвести тебя наверх. Тебе надо поспать.

Она встала и безучастно делала то, о чем я ее просила. Подними руки, Алек. Стяни джинсы, Алек. Подними руки еще раз, Алек. Ложись в постель, Алек. Она свернулась калачиком в середине кровати. Я стояла рядом и смотрела на ее бледное лицо. Может еще раз позвонить доктору? Смогла бы она вообще пробраться в дом, если бы мы ее вызвали?

- Она спит? - спросил Рейнер, когда час спустя я спустилась вниз.

- Кажется, да. - Ее глаза были закрыты, дыхание глубоким и она не ответила, когда я тихо позвала ее по имени. Она либо спала, либо находилась в коме.

- Джиллиан еще не просыпалась?

Было пять часов дня. Джиллиан спала уже около семи часов.

- Нет. Будет лучше, если они обе проспят до утра. Это было достаточно трудно слушать, и я даже не хочу знать каково было вспоминать и заново переживать все это.

Мы еще не говорили об утренних откровениях Алек. Почти сразу же после приезда врача, пресса оккупировала Виндчейз. Пока Алек убегала из реальности, Рейнер начал все приготовления, чтобы защитить Джиллиан и Алек. Все, что мы сделали было тем, что мы верили, будет в их лучших интересах, но у нас не было их согласия на это.

- Патрик звонил четыре раза. Он требует разговора с Джиллиан и отказывается общаться со мной. Интересно, что он скажет по поводу пресс-конференции.

Рейнер и его партнеры назначили пресс-конференцию на шесть часов. Рейнер собирался подтвердить то, что Лос-Анджелес Таймс опубликовал только как слухи. Статья, которая подняла всю эту шумиху и заставила прессу поселиться у ворот Виндчейза сообщала, что Алек Чейзн утверждала, что она является самой Келлен Брент. В статье не было сказано прямо, что она Келлен.

- Папа, ты думаешь Джиллиан захочет подтвердить личность Алек?

Он смотрел на меня долго, словно обдумывая вопрос. Осознавал ли он последствия такого шага? Все узнают, что Джиллиан все эти годы жила во лжи. Она стала бессмертной в глазах общественности в тот день, когда ее молодой муж и прекрасная дочка были убиты. Люди начнут думать, что слезы, которые она проливала над их могилами были притворными. Последние двадцать пять лет станут ничем больше, кроме как одной, чертовски хорошо отыгранной, ролью.

- Единственное, что я знаю точно, это что Джиллиан хочет вернуть свою дочь. И это ее единственный шанс. Выбор очень прост - ее дочь или ее публичный образ.

Рейнер обладал даром объяснять сложное простыми словами. Но сейчас он говорил не о контракте с клиентом. Он говорил о двух разбитых жизнях. Он просил Джиллиан заплатить очень высокую цену не за уверенность, а всего лишь за возможность. Не было никаких гарантий, что когда все это будет кончено, у Джиллиан будет дочь. Алек могла вернуться в Обри и снова не отвечать на свой телефон. Не было ничего, что он мог сделать, чтобы заставить Алек полюбить Джиллиан.

Никто не обещает, что нас простят, когда мы просим прощения. Мы хватаемся за шанс и надеемся на милосердие других, которое не дали им сами. Джиллиан делала огромный жест и просила прощения у человека, который не знал, что такое милосердие. Это не то, чему она научилась у ног своей матери.