- Неужели, Рейнер? Я впечатлена. У тебя, должно быть, невероятные способности. Я могла бы поспорить, что к этому времени даже Джиллиан верит в версию Патрика о той ночи. Она, наверняка, хотела бы, чтобы той ночью все вышло совсем по-другому.

Джиллиан развернулась к Алек. Ее лицо было бледным, а глаза такими же безумными, какими были в тот день, когда я впервые ее встретила.

- Зачем ты это делаешь?

Алек молча смотрела на них несколько долгих секунд. Она не двигалась, но язвительная улыбка, с которой она говорила с моим отцом, медленно сходила с ее лица. Она развернулась и подошла к краю террасы, ее глаза наблюдали за бесконечной голубизной сливающихся вместе неба и океана. Пока мы напряженно ждали, я знала, что не хочу слышать то, что она собирается сказать.

- Ты позволила ему приставить тот пистолет к моей голове.

Джиллиан покачнулась, словно эти тихие слова были ударом в лицо. Алек повернулась к ней и я видела, что хотя они были разделены только несколькими сантиметрами красной плитки,  между ними была пропасть.

- Я не могла остановить его, - дрожащим голосом прошептала Джиллиан.

- Ты даже не пыталась, - холодно ответила Алек.

- Я сделала все, что могла, - голос Джиллиан окреп. Она не просила понимания.

Алек не была впечатлена.

- Нет, именно этого ты не сделала. Ты должна была уйти отсюда.

Джиллиан смотрела на Алек с пониманием.

- Ты винишь меня, да?

- А ты можешь сказать, что тебя не в чем винить?

- Да.

Алек прошлась по террасе. Она поставила свой стакан на стол. Ее взгляд скользнул по мне и Рейнеру, словно не замечая нас. Для них обеих мы сейчас не существовали. Они были совершенно одни, глядя в лицо единому демону, который преследовал их во сне и наяву в течении двадцати пяти лет.

- Ты так никогда и не поняла. Я понимала, даже в пять лет я понимала. Кто-то должен был умереть в ту ночь. Нам повезло, что это был он.

Мы смотрели как ее глаза стали отстраненными, что означало, что она ушла в свои воспоминания. Алек сжала руки в карманах своих джинсов. Она казалась такой маленькой и одинокой. Потерянные серые глаза смотрели куда-то мимо нас, в прошлое, которое всегда было рядом.

- Совсем как мамочка, - тихо сказала она. - Это были его последние слова мне. Совсем как мамочка. Наверное, я слышала эти слова миллион раз от него. Думаю, это только правильно, что они стали последними его словами мне.

Алек снова ушла в себя, вероятно, слушая в воспоминаниях как ее отец ругает ее теми словами, которые должны быть комплиментом. Она тряхнула головой и ее глаза прояснились. Она остановила свой взгляд на Джиллиан и ее голос стал твердым и холодным, когда она заговорила. Глаза Алек сузились, пока темные события прокручивались в ее голове.

- Я не знаю, как долго я спала, прежде чем вы пришли в мою комнату той ночью. Я часто думала, что для тебя эти часы, должно быть, казались вечностью.

Алек перевела взгляд на моего отца.

- В книгах сказано, что она была жестоко избита той ночью. По крайней мере, здесь они правы. Он сделал это до того, как они пришли в мою комнату, так что я хотя бы была избавлена от этого зрелища. Ее лицо было все в синяках и кровоподтеках. На ней была надета только ночная рубашка и кровь была повсюду. На ее руках и лице, его рубашка и руки были забрызганы кровью. Он бросил ее на мою кровать. Я была на...

- Нет, - воскликнула Джиллиан. - Ты не помнишь. Ты не помнишь ту ночь!

Алек смотрела на нее без капли сочувствия. Она продолжила свой рассказ, словно полные боли слова ее матери не достигли ее ушей. Она провела нас по своей памяти этих последних минут, минут, в которые она потеряла все. Она рассказала нам как белоснежная детская невинного ребенка окрасилась в кроваво-красный цвет.

- У него был пистолет.

Джиллиан снова развернулась в руках моего отца и уткнулась в его грудь. Я слышала ее глухие рыдания. Она безуспешно старалась не слушать безжалостное изложение той ночи. Я отвела глаза от них и посмотрела на Алек, которая продолжала раскрывать тайны той ужасной ночи. Она рассказала нам о последних жестоких действиях Брайана против своей жены и ребенка. Алек впервые встретилась со мной взглядом с начала своей истории. Не сводя с меня глаз она проиграла перед нами финальную сцену своего рассказа.

- Он должен был быть актером. Он вложил одну единственную пулю в барабан револьвера с особенным талантом. С такими способностями он мог бы запросто получить Оскар.

Ее голос стал пустым, глаза - бездонным черным колодцем.

- Сначала он схватил Джилл. Он поставил ее на колени перед собой и заставил посмотреть на него, когда приставил дуло револьвера к ее голове. Кажется, она пыталась отстраниться. Когда он нажал на курок, револьвер только щелкнул. Затем наступила моя очередь. «Совсем как мамочка» - сказал он. Я слышала как Джилл шептала «Нет, Брайан, пожалуйста, не надо.» Дуло пистолета казалось очень холодным на моем лбу. И снова, раздался только щелчок, когда он нажал на курок.

Он положил свою левую руку на мое плечо. И приставил пистолет к своему виску правой рукой. Я до сих пор не могу понять зачем он это сделал. Может, он ненавидел себя так же сильно, как ненавидел нас. Я знаю, что Бог есть, потому что когда он нажал на курок в этот раз, он расплескал его мозги по всей комнате.

Ее голос ни разу не дрогнул и она не отвела глаз с моего лица. Каким бы ни было последнее видение ее отца в памяти Алек, оно не вызвало в ней никаких эмоций. В своем воображении я видела Брайана Брента, поднимающего револьвер к своей голове и спускающего курок. Я чувствовала подступающую к горлу тошноту.

Голос Алек был ровным, а глаза пустыми, когда она обратилась ко мне.

- Я не убивала его, Тори. Хотя я очень хотела бы сделать это.

Я слышала шокированный шепот Рейнера:

- О, Господи.

Она не плакала о Брайане пока он был жив, она не плакала, когда он умер, и она не собиралась плакать сейчас.

Единственным звуком во дворе был тихий плач и бормотание Джиллиан:

- Ты не помнишь.

Алек перевела взгляд на свою мать. Джиллиан была безутешна, сквозь рыдания она повторяла одни и те же слова вновь и вновь. Алек смотрела, как плачет ее мать с холодной безучастностью.

- Я никогда не забывала.

У ворот Виндчейза царил хаос. Первым вестником стал звонок от охраны, которая сообщила, что новостной фургон KXLA стоял у дома и просил комментариев по поводу газетных заголовков. Вскоре толпа журналистов разбила лагерь у Виндчейза. Казалось, снова наступило 25 декабря 1968 года.

Джиллиан была в истерике. Рейнер отнес ее в их спальню и безуспешно пытался успокоить ее. Когда виски и ласковые слова не произвели никакого действия, он позвонил ее семейному врачу. Доктор Пул была женщиной в возрасте, которой были известны все тайны семьи Брент. Мы с Алек молча ждали в гостиной. Я хотела поговорить с ней и подбодрить ее, но у меня были и свои демоны, с которыми мне приходилось справляться.

Алек не убивала Брайана.

- Ты убила Брайана.

- Это было бы логично.

Она никогда не говорила, что убила Брайана. Она позволила мне поверить, что убила своего отца? Или она была так оскорблена моим предположением, что не стала поправлять меня? Я знаю, что в какой-то момент Патрик, даже если он и не сказал это прямо, дал Алек понять, что винить будут ее, если она не сохранит их тайну. Потому что все остальное не имело смысла. Почему еще она должна была быть отправлена жить так далеко? Сенатор Соединенных Штатов Патрик Брент сделал бы все что угодно, чтобы сохранить имидж своего сына. А я думала, что Келлен отправили далеко, чтобы защитить ее от того, что она сделала.

- Она будет спать некоторое время.

Мы встали, встречая Рейнера и доктора Пул у лестницы. Доктор Пул улыбнулась Алек и легко ее обняла. Ярко-голубые глаза пробежались по лицу Алек.

- Ты стала такой красивой. Как ты, Келлен?

- Я вижу вы все еще латаете раны Брент, - ответила Алек, уголок ее губ слегка приподнялся в легкой улыбке.