Изменить стиль страницы
124
Ваш дом стяжал заслуженную честь,
Почет владыкам и почет державе,
И даже кто там не был, слышал весть.
127
И, как стремлюсь к вершине, так я вправе
Сказать: ваш род, за что ему хвала,
Кошель и меч в старинной держит славе.
130
В нем доблесть от привычки возросла,
И, хоть с пути дурным главой[652] все сбито,
Он знает цель и сторонится зла».
133
И тот: «Иди; поведаю открыто,
Что солнце не успеет лечь семь раз
Там, где Овен расположил копыта,
136
Как это мненье лестное о нас
Тебе в средину головы вклинится
Гвоздями, крепче, чем чужой рассказ,
139
Раз приговор не может не свершиться».[653]

Песнь девятая

Долина земных властителей (окончание) — Врата Чистилища
1
Наложница старинного Тифона
Взошла белеть на утренний помост,
Забыв объятья друга, и корона
4
На ней сияла из лучистых звезд,
С холодным зверем сходная чертами,
Который бьет нас, изгибая хвост;[654]
Божественная комедия Dante008909.jpg
7
И ночь означила двумя шагами
В том месте, где мы были, свой подъем,
И даже третий поникал крылами,[655]
10
Когда, с Адамом в существе своем,[656]
Я на траву склонился, засыпая,
Там, где мы все сидели впятером[657].
13
В тот час, когда поет, зарю встречая,
Касатка, и напев ее тосклив,
Как будто скорбь ей памятна былая,[658]
16
И разум наш, себя освободив
От дум и сбросив тленные покровы,
Бывает как бы веще прозорлив,
19
Мне снилось — надо мной орел суровый
Навис, одетый в золотистый цвет,
Распластанный и ринуться готовый,
22
И будто бы я там, где Ганимед,
Своих покинув, дивно возвеличен,
Восхищен был в заоблачный совет.[659]
25
Мне думалось: «Быть может, он привычен
Разить лишь тут, где он настиг меня,
А иначе к добыче безразличен».
28
Меж тем, кругами землю осеня,
Он грозовым перуном опустился
И взмыл со мной до самого огня.[660]
Божественная комедия Dante009009.jpg
31
И тут я вместе с ним воспламенился;
И призрачный пожар меня палил
С такою силой, что мой сон разбился.
34
Не меньше вздрогнул некогда Ахилл,
Водя окрест очнувшиеся веки
И сам не зная, где он их раскрыл,
37
Когда он от Хироновой опеки
Был матерью на Скир перенесен,
Хотя и там его настигли греки,[661]
40
Чем вздрогнул я, когда покинул сон
Мое лицо; я побледнел и хладом
Пронизан был, как тот, кто устрашен.
43
Один Вергилий был со мною рядом,
И третий час сияла солнцем высь,
И море расстилалось перед взглядом.
46
Мой господин промолвил: «Не страшись!
Оставь сомненья, мы уже у цели;
Не робостью, но силой облекись!
49
Мы, наконец, Чистилище узрели:
Вот и кругом идущая скала,
А вот и самый вход, подобный щели.
52
Когда заря была уже светла,
А ты дремал душой, в цветах почия
Среди долины, женщина пришла,
55
И так она сказала: «Я Лючия;
Чтобы тому, кто спит, помочь верней,
Его сама хочу перенести я».
вернуться

652

Дурным главой — то есть римским папой.

вернуться

653

Смысл: «Солнце не успеет вступить семь раз в знак Овна, где оно стоит сейчас, то есть не пройдет и семи лет, как ты сам убедишься в нашем радушии, раз уж должен свершиться приговор судьбы, обрекающий тебя на скитальчество».

вернуться

654

Наложница старинного Тифона — Возможны два толкования: 1) Наложница троянского царевича Тифона (в непредосудительном смысле) — Аврора. Пользуясь тем же приемом, что в Ч. II, 1–9; III, 25–27; IV, 137–139; XV, 6; XXVII, 1–5; P. I, 43–45 — Данте в ст. 1–6 указывает час, наступивший в Италии: там, на востоке, забрезжила солидная заря, и на ней сияло созвездие Рыб («холодный зверь»), а в ст. 7–9 он определяет соответственный час для горы Чистилища; 2) Данте наделяет Тифона, наряду с супругой, еще и наложницей, лунной зарей. В ст. 1–6 описывается час, наступивший на горе Чистилища: лунная заря взошла белеть на утренний помост, то есть появилась на востоке, и на ней сияло, как корона, созвездие Скорпиона («холодный зверь»).

вернуться

655

И ночь означила двумя шагами… — Прошло два часа от начала ночи в том месте, где мы были, то есть на горе Чистилища, и даже третий час близился к концу.

вернуться

656

С Адамом в существе своем — то есть обладая телом, подверженным усталости. Вергилий и другие тени не нуждаются в сне.

вернуться

657

Впятером — то есть Данте, Вергилий, Сорделло, Нино Висконти и Коррадо Маласпина.

вернуться

658

Касатка — злополучная царевна Филомела, превращенная в ласточку (касатку) (см. прим. Ч., XVII, 19–20).

вернуться

659

Там, где Ганимед — то есть на горе Иде Фригийской.

вернуться

660

До самого огня — до сферы огня, которая считалась лежащей между сферой воздуха и небом Луны.

вернуться

661

Не меньше вздрогнул некогда Ахилл… — Когда юноша Ахилл воспитывался у кентавра Хирона (А., XII, 71), богиня Фетида, его мать, зная, что ему грозит гибель на войне, перенесла его спящим на остров Скир. Но здесь его при помощи хитрости обнаружили Улисс и Диомед (см. прим. А., XXVI, 61–62).