Изменить стиль страницы
106
И как он в грудь колотит кулаком!
А этот, щеку на руке лелея,
Как на постели, вздохи шлет тайком.
109
Отец и тесть французского злодея,
Они о мерзости его скорбят,
И боль язвит их, в сердце пламенея.[633]
112
А этот кряжистый, поющий в лад
С тем носачом, смотрящим величаво,
Был опоясан, всем, что люди чтят.[634]
115
И если бы в руках была держава
У юноши[635], сидящего за ним,
Из чаши в чашу перешла бы слава,
118
Которой не хватило остальным:
Хоть воцарились Яков с Федериком,
Все то, что лучше, не досталось им.[636]
121
Не часто доблесть, данная владыкам,
Восходит в ветви; тот ее дарит,
Кто может все в могуществе великом.
124
Носач изведал так же этот стыд,
Как с ним поющий Педро знаменитый:
Прованс и Пулья стонут от обид.[637]
127
Он выше был, чем отпрыск, им отвитый,
Как и Костанца мужем пославней,
Чем были Беатриче с Маргеритой.[638]
130
А вот смиреннейший из королей,
Английский Генрих, севший одиноко;
Счастливее был рост его ветвей.[639]
133
Там, ниже всех, где дол лежит глубоко,
Маркиз Гульельмо подымает взгляд;
Алессандрия за него жестоко
136
Казнила Канавез и Монферрат».[640]

Песнь восьмая

Долина земных властителей (продолжение)
1
В тот самый час, когда томят печали
Отплывших вдаль и нежит мысль о том,
Как милые их утром провожали,
4
А новый странник на пути своем
Пронзен любовью, дальний звон внимая,
Подобный плачу над умершим днем, —
7
Я начал, слух невольно отрешая,[641]
Следить, как средь теней встает одна,
К вниманью мановеньем приглашая.
10
Сложив и вскинув кисти рук, она
Стремила взор к востоку и, казалось,
Шептала богу: «Я одним полна».
13
«Te lucis ante»,[642] — с уст ее раздалось
Так набожно, и так был нежен звук,
Что о себе самом позабывалось.
16
И, набожно и нежно, весь их круг
С ней до конца исполнил песнопенье,
Взор воздымая до верховных дуг.[643]
19
Здесь в истину вонзи, читатель, зренье;
Покровы так прозрачны, что сквозь них
Уже совсем легко проникновенье.[644]
22
Я видел: сонм властителей земных,
С покорно вознесенными очами,
Как в ожиданье, побледнев, затих.
25
И видел я: два ангела, над нами
Спускаясь вниз, держали два клинка,
Пылающих, с неострыми концами.
28
И, зеленее свежего листка,
Одежда их, в ветру зеленых крылий,
Вилась вослед, волниста и легка.
31
Один слетел чуть выше, чем мы были,
Другой — на обращенный к нам откос,
И так они сидевших окаймили.
34
Я различал их русый цвет волос,
Но взгляд темнел, на лицах их почия,
И яркости чрезмерной я не снес.
37
«Они сошли из лона, где Мария, —
Сказал Сорделло, — чтобы дол стеречь,
Затем что близко появленье змия».
40
И я, не зная, как себя беречь,
Взглянул вокруг и поспешил укрыться,
Оледенелый, возле верных плеч.
43
И вновь Сорделло: «Нам пора спуститься
И славным теням о себе сказать;
Им будет радость с вами очутиться».
вернуться

633

Курносый — французский король Филипп III Смелый, потерпел поражение в войне против Педро III Арагонского и умер в 1285 г., во время отступления, «омрачив честь лилий» своего герба. Его собеседник, только по виду благодушный добряк, — Генрих Толстый, король наваррский (умер в 1274 г.), выдавший свою дочь за сына Филиппа Смелого, Филиппа IV Красивого (царствовал в 1285–1314 гг.). Отец и тесть скорбят о «мерзости» Филиппа IV, «французского злодея», которого Данте клеймит не раз.

вернуться

634

Еще два врага «поют в лад»: кряжистый, Педро III Арагонский, и носач, Карл I Анжуйский.

Карл, граф Анжуйский (ок. 1226–1285), брат Людовика IX Французского, был призван папами для борьбы против Манфреда (см. прим. Ч., III, 112–113) и в 1268 г. овладел Неаполем и Сицилией. В 1282 г. в Палермо вспыхнуло восстание против французов («Сицилийская вечерня»), и королем Сицилии был избран Педро III Арагонский (умер в 1285 г.). За Карлом осталось Неаполитанское королевство.

вернуться

635

Юноша — старший сын Педро III, Альфонсо III (умер в 1291 г.).

вернуться

636

Яков II Арагонский (умер в 1327 г.) и Федериго (Федерик) II Сицилийский (умер в 1337 г.) — второй и третий сыновья Педро. «Все то, что лучше», то есть отцовскую доблесть, они не унаследовали.

вернуться

637

Носач, Карл I Анжуйский, тоже несчастен в своем потомстве: Прованс (Ч., XX, 61 и прим.) и Пулья (Неаполитанское королевство) стонут под властью его сына Карла II.

вернуться

638

Карл I настолько же превосходит своего сына, Карла II, насколько Костанца, вдова Педро III (см. прим. Ч., III, 115–116), имеет больше оснований гордиться своим мужем, чем первая и вторая жены Карла I, Беатриче и Маргерита.

вернуться

639

Генрих III Английский (умер в 1272 г.) — отец Эдуарда I.

вернуться

640

Гульельмо Спадалунга, маркиз Монферратский и Канавезский. — Восставшие против него жители города Алессандрии взяли его в плен и посадили в железную клетку, где он и умер (1292 г.). Неудачная война его сына против Алессандрии еще долго разоряла страну.

вернуться

641

Слух невольно отрешая, — невольно переставая слушать, потому что Сорделло умолк, а души кончили петь «Salve, Regina».

вернуться

642

«Те lucis ante» (лат.) — начальные слова вечернего церковного гимна: «Тебя, у предела света… [просим…]».

вернуться

643

До верховных дуг — то есть до небесных сфер.

вернуться

644

Данте указывает: аллегория дальнейших стихов так прозрачна, что легко понять ее смысл, а именно — небо, по нашей молитве, охраняет нас от соблазнов.