Изменить стиль страницы
22
Пьер де ла Бросс; брабантка пусть спешит,
Пока жива, с молитвами своими,
Не то похуже стадо ей грозит.[609]
25
Когда я, наконец, расстался с ними,
Просившими, чтобы просил другой,
Дабы скорей им сделаться святыми,
28
Я начал так: «Я помню, светоч мой,
Ты отрицал, в стихе, тобою спетом,[610]
Что суд небес смягчается мольбой;
31
А эти люди просят лишь об этом.
Иль их надежда тщетна, или мне
Твои слова не озарились светом?»
34
Он отвечал: «Они ясны вполне,
И этих душ надежда не напрасна,
Когда мы трезво поглядим извне.
37
Вершина правосудия согласна,
Чтоб огнь любви[611] мог уничтожить вмиг
Долг, ими здесь платимый повсечасно.
40
А там, где стих мой у меня возник,[612]
Молитва не служила искупленьем,
И звук ее небес бы не достиг.
43
Но не смущайся тягостным сомненьем:
Спроси у той, которая прольет
Свет между истиной и разуменьем.
46
Ты понял ли, не знаю: речь идет
О Беатриче. Там, на выси горной,
Она с улыбкой, радостная, ждет».
49
И я: «Идем же поступью проворной;
Уже и сам я меньше утомлен,
А видишь — склон оделся тенью черной».
52
«Сегодня мы пройдем, — ответил он, —
Как можно больше; много — не придется,
И этим ты напрасно обольщен.
55
Пока взойдешь, не раз еще вернется
Тот, кто сейчас уже горой закрыт,
Так что и луч вокруг тебя не рвется.
58
Но видишь — там какой-то дух сидит,
Совсем один, взирая к нам безгласно;
Он скажет нам, где краткий путь лежит».
61
Мы шли к нему. Как гордо и бесстрастно
Ты ждал, ломбардский дух,[613] и лишь едва
Водил очами, медленно и властно!
64
Он про себя таил свои слова,
Нас, на него идущих озирая
С осанкой отдыхающего льва.
67
Вождь подошел к нему узнать, какая
Удобнее дорога к вышине;
Но он, на эту речь не отвечая —
70
Спросил о нашей жизни и стране.
Чуть «Мантуя…» успел сказать Вергилий,
Как дух, в своей замкнутый глубине,
73
Встал, и уста его проговорили:
«О мантуанец, я же твой земляк,
Сорделло!» И они объятья слили.
76
Италия, раба, скорбей очаг,
В великой буре судно без кормила,
Не госпожа народов, а кабак!
79
Здесь доблестной душе довольно было
Лишь звук услышать милой стороны,
Чтобы она сородича почтила;
82
А у тебя не могут без войны
Твои живые, и они грызутся,
Одной стеной и рвом окружены.
85
Тебе, несчастной, стоит оглянуться
На берега твои и города:
Где мирные обители найдутся?
88
К чему тебе подправил повода
Юстиниан, когда седло пустует?
Безуздой, меньше было бы стыда.[614]
91
О вы, кому молиться долженствует,
Так чтобы Кесарь не слезал с седла,
Как вам господне слово указует, —
94
Вы видите, как эта лошадь зла,
Уже не укрощаемая шпорой
С тех пор, как вы взялись за удила?[615]
97
И ты, Альберт немецкий,[616] ты, который
Был должен утвердиться в стременах,
А дал ей одичать, — да грянут скорой
100
И правой карой звезды в небесах
На кровь твою, как ни на чью доселе,
Чтоб твой преемник ведал вечный страх!
вернуться

609

Пьер де ла Бросс — придворный французского короля Филиппа III Смелого, казненный по проискам Марии Брабантской, жены короля. Данте советует «брабантке» подумать о покаянии, чтобы не оказаться в Аду.

вернуться

610

В стихе, тобою спетом — «Властную волю богов преклонить не надейся мольбами» (Эн., VI, 376).

вернуться

611

Огнь любви — то есть горячая молитва живых.

вернуться

612

Там, где стих мой у меня возник — то есть в языческом мире.

вернуться

613

Ломбардский дух — Сорделло, поэт XIII в., писавший на провансальском языке, погибший, по преданию, насильственной смертью, уроженец Мантуи, как и Вергилий.

вернуться

614

Юстиниан — см. прим. Р., VI, 10. Он «подправил повода» коню, обуздал государство законами, но теперь «седло пустует», на престоле нет самодержца.

вернуться

615

О вы, кому молиться долженствует — римский папа и духовенство, присвоившие себе светскую власть, вопреки евангельскому слову: «Отдавайте кесарево кесарю, а божие — богу».

вернуться

616

Альберт немецкий — Альбрехт I, сын Рудольфа Габсбургского, германский император и «король римлян» с 1298 по 1308 г.