Вначале своего пребывания в скиту дело у Антипа с Захаром спорилось. Они нашли и разрыли вход в подземелье, прошли несколько саженей и наткнулись на обвал. Неделю его расчищали, вынося землю, предаваясь радужным мечтам о ждущих их сокровищах. Но чаяниям не суждено было осуществиться. Расчистив землю, они упёрлись в тупик, в матёрую глину, которой не касался ни один заступ или кайло.

Огорчившись, что затея им не удалась, стали искать другие пустоты в земле. Неделю копали ямы в разных местах, но входа в подземельё так и не обнаружили. Запасы пищи подходили к концу. Захару надоело ковыряться в глине, и он заявил об этом Антипу. Антип и сам был недоволен результатами поисков, но уговорил Захара остаться ещё на два-три дня, продолжить работу, и если они ничего не найдут, отправятся домой.

— Но не насовсем, — добавил он. — Отдышимся, запасём харчей и снова в путь. Должны же мы найти этот чёртов сундук… Ты как, согласен?

— Не знаю. Сейчас мне всё насточертело. Живём впроголодь. Каждый кусок считаем… Мошка, комары, искупаться негде… Под мышкой вон сучье вымя вылезло. Один чирий пройдёт, а на смену другой прёт. Не знаю…

Антипу также надоело перелопачивать землю. У него на ладонях вспухли кровяные мозоли. Он чесался ежеминутно от укусов болотных комаров. До ужаса боялся змей, а этих тварей в этом месте было предосточное число… Вот и сегодня, чтобы Захара, да и себя как-то воодушевить, повторял:

— Ещё дня два. Если ничего не найдём, поспешим в обратный путь…

Захар приподнялся, взял баклажку с водой, отпил несколько глотков, вытер губы и присел у корней, взбугривших землю, безучастно глядя перед собой.

Сзади раздался храп. Захар обернулся: утомлённый работой Антип лежал на траве, раскинув руки, и вовсю храпел. Захар зевнул и последовал его примеру, в блаженной позе растянувшись на земле в тени огромного куста бузины.

Лёгкая полудрёма не долго владела им. Солнце жаркими лучами коснулось лица, и он открыл глаза. Антип лежал в прежней позе в тени, сладко посапывая. Упала лопата, прислоненная к ёлке и больно ударила Захара черенком по лбу. Захар встал на колени, взял лопату и с силой вонзил её в землю у корней дерева. Раздался звук, словно она наткнулась на металлический предмет. Захар поднялся и осторожно поковырял лопатой в земле. На глубине двух или трёх вершков между корней что-то лежало. У него забилось сердце. Он снова посмотрел на Антипа, но тот продолжал лежать в прежней позе, закрыв глаза.

Захар отбросил лопату, подобрал валявшийся на земле еловый сучок и принялся расшвыривать землю в стороны. Скоро обнаружил большой наперсный крест. Осторожно очистил его от глины, потёр подолом рубашки и обомлел: крест был золотой.

Опять оглянувшись на Антипа, он спрятал крест в траву и снова стал ковырять землю. Скоро обнаружил серебряный ковш. Он вытер его и стал рассматривать. Вдруг услышал голос:

— А ну-ка дай поглядеть?

Захар машинально спрятал ковш под рубаху и поднял голову. Рядом стоял Антип.

— Дай посмотреть, что ты нарыл, — вновь спросил Антип.

— Да… ничего, — ответил Захар и поднялся. — Вот ковшик…

Антип взял ковш, оглядел его, повертев в руках.

— А ещё чего?

— Да больше ничего.

— Врёшь! Нарыл поди ещё что, пока я спал.

— Да что мне врать…

Антип с ковшом в руках стал шарить вокруг ямы в надежде найти ещё что-нибудь выкопанное и утаённое Захаром. И чутьё не обмануло его. Он нашёл золотой крест, спрятанный под кустом в зарослях глухой крапивы. Не успел он разглядеть его, как Захар выхватил крест из его рук и, отступив шага на два, хрипло сказал:

— Не отдам. Крест мой.

— Не отдашь? — Антип надвинулся на Захара. — Это мы ещё посмотрим!

— Не отдам. — Захар спрятал крест за спиной. — Я нашёл.

— Что в том, кто нашёл.

— Бери ковш, а я крест возьму, — пошёл на компромисс Захар.

— Ишь что придумал! Потом поделим. А сейчас отдай.

— Я нашёл. Он мой.

— Ха, как бы не так! Кто тебя вывел на скит?

— А кто первый нашёл. Если бы не я, копал бы ты глину… может, целый год…Ты дрых, а я копал. Это моё.

— А кто тебя заставлял копать. Мы как договорились, что найдём, то всё пополам. А ты за своё — «мой».

— Вот и делим пополам. Не разрубать же вещи. Тебе ковш, а мне крест.

— Во делец. — Лицо Антипа закраснело, в уголках губ стала сбиваться пена. — Ковш серебряный, а крест золотой. Уже не ровно. Крест больше потянет.

— Кто первый нашёл, то и его, — проговорил резко Захар.

Антип переложил ковш в правую руку, подскочил к Захару и ковшом ударил его по щеке. Тот от удара выронил крест, стал поднимать его, а Антип пнул его в зад ногой. Захар упал, не взяв креста, но в ту же секунду поднялся на колени и дёрнул Антипа за ноги. Тот мешковато свалился, и оба стали кататься по земле, награждая друг друга тумаками.

Потом поднялись, запыхавшиеся, с красными лицами, с выпученными от злости глазами. Захар со всего размаха справа-налево кулаком ударил Антипа в голову. Удар был ошеломляющий, и Антип кубарем скатился в траву. Поднялся в ту же минуту, потряс головой, словно сбрасывал оцепенение и налетел на Захара, изрыгая проклятия:

— У чёрт рябохарий, прикарманить хошь…

Захар ещё ударил Антипа. И неизвестно, чем бы закончился этот поединок, наверное, не в пользу Антипа, и он понимал это. Улучив момент, он схватил прислоненную к ёлке лопату, и, размахнувшись, полоснул ребром штыка по голове Захара. Череп раскололся как орех. Захар упал замертво. Антип тяжело дыша, остановился, сплёвывая кровавую тягучую слюну, ещё не сознавая, что произошло. Но когда понял, что Захар больше не встанет, почувствовал слабость во всём теле, опустился на колени, выпустив лопату из рук.

Сидел он несколько минут, ничего не сознавая, кроме того, что убил Захара, своего приятеля, который не побоялся составить ему компанию в поисках злополучного сундука. Только сегодня они препирались с ним, не могли договориться — продолжать копать или возвратиться домой, и вот такой случай. Теперь Захар не вернётся к матери, а Антип? А что скажет Антип его матери, когда вернётся в Ужи? Куда исчез её сын. Ведь поехали они вместе. От этих мыслей Антип совсем потерял волю и ничком упал на землю.

Продолжать работу было бессмыслено. Надо было скорее уносить отсюда ноги. К вечеру Антип пришёл в себя настолько, что мог логически мыслить. До наступления темноты вырыл недалеко могилу и опустил в неё тело Захара. На свеженасыпанный холмик приладил маленький, сделанный из тонких веток крест и вернулся в шалаш, который они сделали с Захаром от непогоды. Всё в нём напоминало о приятеле: и рубаха Захара, потная, в засохшей глине, его поясной ремень, выгоревший картуз, деревянная изгрызанная ложка… Они ели кашу из одного котелка, делились удачами и невзгодами и на тебе — теперь Захар лежит в земле, и виной этому он, Антип.

Чтобы не бередить себя мыслями, Антип выбрался наружу, бросил на сырую землю подобранную в шалаше одежонку и прилёг. Сон мгновенно сломил его. Спал он не просыпаясь до утра. С первыми лучами солнца открыл глаза и подумал, что надо вставать и идти опять копать, но, вспомнив события прошедшего дня, почувствовал, как опять замутился рассудок.

«Приеду на следующее лето, — подумал он. — Никого с собой не буду брать. Один справлюсь». Раз мы нашли эти дорогие предметы, значит, здесь зарыто много всякого богатства. От этих мыслей, стало радостно на душе и смерть Захара не воспринималась как нечто ужасное, а казалась вполне естественным делом.

Он завернул найденные вещи в обрывок холстины, засунул в котомку, куда положил также несколько сухарей — остатки пищи, спички, обмакнутые в воск, чтобы не сырели. Под вековой елью над крутым обрывом спрятал лопаты и кайло.

Теперь можно было идти в обратный путь. Он перкинул мешок за плечо и, не оглядываясь, пошёл к тому месту, где они с Захаром спрятали лодку. Он уже придумал, что надо говорить, почему Захар не вернулся домой.

Глава седьмая

Возвращение

На Василисе Антип женился спустя лет пять после того случая с глухонемой, когда свадьба с Глафирой Кныкиной в одночасье расстроилась. Он сначала посожалел об этом, больше всего не из-за самой невесты, а из-за того, что такой жирный кус ускользнул из его рук. Привосокупить глафирино богатство к мельнице, которая ему достанется после смерти родителей, было верхом счастья. Но раз не получилось, что понапрасну переживать об этом. Постепенно всё забылось, а здесь новые напасти — началась русско-японская война. Маркел своими путями сумел отмазать сына от службы, и Антип спокойно жил на мельнице.