Частенько, когда к вечеру окрики свояка утихали и Антип ему не отвечал дерзостями, он выходил за ворота, в прогоне к нему присоединялся Захар, и они спускались вниз к реке, забирались на оставленный мальчишками плот и, управляя шестом, отплывали на середину реки и там предавались разговорам под чмоканье воды о брёвна плота и под светящие взгляды звёзд. Они не боялись, что плот унеёт течением — на реке была сделана запруда и дальще неё утлое плавучее средство уйти не могло.

Они лежали на брёвнах, глядя в небо и рассуждали о своей, как они полагали, неудачной жизни. Антипа уже давно подмывало рассказать Захару о ските, о таинственных сокровищах, зарытах в толще земли, но сначала что-то удерживало его. Однако, спустя некоторое время, после очередной ссоры, в минуты негодования на Герасима Петровича, он не выдержал, когда его разговор с Захаром коснулся богатства, которого им обоим так не хватало. Тогда подневольное и несчастное их житьё закончилась бы, и они могли по праву рождённого вдохнуть чистого воздуха роскошной жизни.

Это подвигло Антипа к раскрытию своей, как он считал, одному ему ведомой тайны о мурманском сундуке. Это было в прекрасный летний вечер. Над рекой плыл запах ночных цветов. Слабое дуновение ветерка приносило прохладу. Антип продолжал задушевный разговор с приятелем, ближе которого у него здесь в городе никого не было.

— Ты тайны можешь держать? — неожиданно спросил он Захара.

Захар даже не повернул головы, занятый своими мыслями, и нехотя ответил, вздыхая:

— Какие тайны в нашей жизни.

— Я тебя серьёзно спрашиваю — продолжал Антип, решившийся довериться приятелю.

— А что у тебя какая-то тайна есть? — усмехнулся Захар, считая пустяковым затеянный Антипом разговор.

— Есть.

— Как насолить свояку?

Захар даже обрадовался, предвкушая их действия в отношении родственника приятеля.

— Да нет. Нужен он мне, как телеге пятое колесо.

— Тогда что же?

Захар опять не проявил интереса к словам Антипа.

Антипа начало злить такое отношение Захара к его словам, и он было хотел надуться, но его подмывало поделиться своим секретом. В основном это было связано больше с тем, что один он не смог бы добыть клад, Захар ему был нужен как рабочие руки.

— Я тебе хочу рассказать о тайне, которая может принести нам богатство.

— Богатство? — Захар приподнялся на локте и вначале воодушевился, но потом померк: — Пули лить будешь или…

— Не буду. Слушай сюда, чурбан безмозглый…

— Говори скорее, — пробормотал сонный Захар, не обидевшись на то, что приятель обозвал его. — А то засну.

— Недалёко отсюда за болотами есть скит. Вернее, был. Чуешь, Захар?

— Да, чую. Чую. Этих скитов здесь было… хоть пруд пруди. Когда это было? Дело то в чём? Говори ясней. — У него слипались глаза, сильно тянуло ко сну и говорить ему не хотелось.

— А дело в том, что в подземельях скита закопан большой сундук с золотом.

— Сундук?

— Сундук. Большой.

— Откуда знаешь? — Захар приподнялся и сел на плоту. Сон разом схлынул.

В народе давно ходили разные байки о несметных сокровищах, которые копили староверы, в лесах и болотах. Будто вывезли они в период гонений из церквей и монастырей богатство там имеющееся и закопали в свих скитах. Так что семена о кладе, оброненные Антипом, попали на благодатную почву.

— Откуда это ведомо? — снова спросил Захар. — Я таких небылиц много наслушался…

— Это не небылица. Мне об этом один человек говорил.

— Один человек. Я сколько таких побасок слыхивал. И не от одного человека. Твой человек тоже может соврать.

— Он не врал. Он в скиту последний житель был.

— Почему последний?

— А скит сгорел, один он живой остался. Он мне и рассказывал…

— Да байки всё это, — сказал Захар и снова прилёг на брёвна.

— Не байки. У меня есть что-то наподобие грамоты, где написано, что в сундуке.

— Откуда она у тебя? — Захар опять привстал.

— Не твоего ума дело. Есть и всё. Так что я тебе предлагаю вместе поискать сундук. Если не веришь — не берись.

— Поверить можно. Деньги они никогда не лишние. Вдруг пофартит.

— Вот и я об этом. В том скиту я был. Дорогу найдём.

Захар почесал затылок и повернулся к Антипу.

— Значит, не врёшь? — он с интересом и испытующе посмотрел на Антипа. Но в сумраке не мог найти в глазах подтверждения словам приятеля.

— А что мне врать. Убежим из города. Возьмём еды, снасти, рыбы наловим. Лопаты, то, сё. Так как?

Захар посмотрел на Антипа. Его глаза отсверкивали в темноте. Наверное, он не врал. А почему не попробовать. Не получится — Захар останется при своих. Он же ничего не теряет. Перспектива же найти золото обнадёживала.

— Маманька может не отпустить.

— А ты дурак маманьке говорить.

— А как же иначе.

— Ты скажи, но не про скит, а что куда-то на пару, тройку дён уезжаешь. Например, ко мне…

— А ты?

— А я скажу свояку, что ты позвал меня на неделю куда-нибудь к своим родственникам. Например, в Вологду. Я там ни разу не был…

— А у меня в Вологде никого нету.

— А свояк не знает про это. Скажем так. Он что проверять будет. Он будет рад, что нахлебник с шеи слез. Так как?

— Пойдёт, — согласился Захар.

Антипа после согласия Захара потянуло на откровенность. И он, утаивая некоторые обстоятельства, показывающие его неблаговидную роль и в деле с утоплением Изота, и в краже грамоты в доме барина, рассказал более или менее подробно о скитском золоте.

Они до глубокой ночи пролежали на плоту и обсуждали план дальнейших действий. Наметили, когда поедут, что надо с собой взять и только с рассветом разошлись по домам.

Весть о том, что Антип на неделю уедет с Захаром в Вологду, даже обрадовала Герасима. С глаз долой. Он не стал расспрашивать его — парню двадцать лет, пусть сам думает, куда ему и зачем. Он на радостях даже приказал жене снабдить Антипа дня на два-три продовольствием, чтобы не оголодал в пути.

Порешив, что обязательно направятся в скит для поисков клада, друзья начали готовиться к путешествию. Исподволь, не вызывая подозрений, что направляются не туда, куда сказали, насушили несколько противней сухарей у Захара, втайне от его матери, смастерили себе удочки, Захар раздобыл у приятеля старый бредешок, запаслись инструментом: кайлом, лопатами, без черенков, которые надеялись сделать на месте, взяли топор, спички, моток верёвки, одежду… Антип пожалел, что его ружьё осталось на мельнице.

Жена свояка в дорогу напекла пирогов и всё порывалась спроситиь, отчего это Антип уезжает не испросив благословения у отца с матерью. Но будучи женщиной во всём подчинённой мужу, не решилась, подумав, что найдёт способ сообщить об отъезде сына Прасковье с Маркелом.

Попрощавшись, Антип с Захаром забрали спрятанные в укромном месте припасы и пошли к трактиру, где надеялись нанять лошадь. Как раз в сторону Сухого Брода ехал возница и за небольшую плату взялся подвести их.

До Сухого Брода добрались к вечеру, дорога была плохая, ночью прошёл сильный дождь, залило все канавы и выбоины, приходилось объезжать топкие места, и на этом потеряли много времени. Антип с Захаром посчитали, что не так всё уж и плохо. Остановились у дальних родственников Антипа, переночевали, утром взяли у них свободную лодку и отплыли по Сутоломи навстречу Скитским болотам. Дарья, хозяйка, спросила, зачем они идут на болота, которые извечно называют гиблыми, место чёрное, кроме раскольников, никто туда и не захаживал, но Антип ей уклончиво что-то наплёл, и Дарья не стала больше неволить его к разговору, посчитав, как и сапожник, свояк Маркела, что парни в расцвете сил с головами на плечах сами знают, что делают.

Шли против течения, где на вёслах, где на мелководье отталкиваясь от дна шестом. Проплыли валун, похожий на огромную лошадиную голову, и вскоре Сутоломь растворилась в болоте. Антип во все глаза глядел кругом, стараясь найти ориентиры, которые запомнил, пробираясь с Изотом пешком в скит. Но кругом расстилалось топкое болото, залитое на аршин водой, заросшее травой, кое-где кустарником, и ничего не напоминало Антипу, куда он должен направить лодку. Захар несколько раз спрашивал: